Долг оплачен

Долг оплачен

Татьяна Анина

История 1. Рядом с Чудовищем, ты, по-любому, красавица

В лес ходят за грибами и ягодами. А я опять выпала из системы. Надрываясь, из болота тяну бегемота.

Мужчина был таким большим, а ситуация настолько страшной, что мысли путались. Всё сознание направлено на спасение человека.

Бросив корзинку, скинув дедовскую охотничью куртку, я нервно и торопливо ломала жалкую берёзку, чтобы она опрокинулась в гладь воды. Вода только на поверхности, внизу — болотная топь. Человек хрипло кричал, я слышала стук своего сердца.

— Одежду! Одежду снимайте! — кричала я мужчине, когда он, измотанный и грязный, хватался за тонкий ствол берёзы.

Думаю, ноги уже засосало…

Ужас!

Я стала ломать очередное дерево. Ногами его била, висла на стволе. Откуда только силы взялись.

Упала с шумом осина, хлопнула по глади воды тонкими голыми ветками.

Я быстро скинула сапоги, стащила одежду. Верёвки нет. Наспех, стала связывать одежду между собой: куртку, свитер, кофточку. Брюки привязала к старому пню на берегу. Ещё раз крикнула в лес: «Помогите!!!» и полезла по тонкому стволу осины к утопающему.

Как волнистый попугайчик, хваталась пальцами ног за жёрдочку. Меня она выдерживала, но всё равно погружалась в ледяную воду.

В руках нож, в крови адреналин. Даже холода осеннего не чувствую.

Человек весь грязный, по пояс уже увяз. В его большие страшные руки я всунула рукав куртки — самодельную верёвку, сама полезла резать его одежду.

— Ползите! — приказала я мужчине, и он изо всех сил с рёвом и отчаянными криками пытался вылезти из трясины.

Мужская куртка поддалась, её разрезать было не проблема, а вот дальше горе-рыболов напялил пояс кожаный и брюки толстые.

— Сапоги на вас или ботинки?!

— Сапоги!!! — орал мужчина.

— Постарайтесь вылезти из них вместе со штанами.

Ремень порезать не удалось, пришлось расстёгивать.

Не думала, что буду расстёгивать ремень на мужских брюках в таких условиях. Наощупь под грязной вязкой водой. Ещё старалась не соскочить с тонкого ствола, сидя на корточках.

На волоске от смерти.

Пошло дело. Мужчина выпрыгнул из штанов, снимал на ходу тяжёлую куртку, полез к берегу.

Здоровый!

Треснула куртка из самодельной верёвки, оказалась самым слабым звеном. Но человек уже зацепился за кочку и пытался вылезти на твердь.

Ух! Это было тяжело!

Я по жёрдочке на бережок выскочила и потянула уставшего человека на себя. Рухнула вместе с ним на пожухлую влажную траву.

Лежу, ввысь смотрю, а мужик, тяжело дыша, носом уткнулся в мои белоснежные трусики.

В голове только одна мысль: отстираю ли я своё нижнее бельё после его лица?

А небо беспечное было ярко-синим, как весной. Лес шумел на лёгком ветру. И с тонких лиственных деревьев слетала последняя золотая листва и терялась в лапах вечно-зелёных елей.

Не до одежды. С трудом поднялась. Сунула ноги в резиновые сапоги, взяла корзинку, на дне которой валялась парочка чёрных груздей.

— Знаю тяжело, — задыхалась я. — Но до деревни близко. Вам сейчас надо встать и бежать. Слышите меня?

Я накренилась над пострадавшим. На нём осталось только тонкое термобельё, в виде облегающих подштанников. И выглядел мой «клиент», как солист балета, побывавший в канализации

Ну и я, красавица. Белый хлопковый лифчик, с рисунком розовых роз, грязные трусы и резиновые сапоги. Волосы мои выпали из «гульки» и упали по пояс, тело покрылось мурашками.

— Бежим, — звала я за собой мужчину, который, пошатываясь, поднимался на ноги.

И неожиданно болото издало чавкающий звук. Настолько ужасный, что у меня сердце в пятки упало, и я замерла, забыв обо всём. На зеркальной поверхности воды появился огромный пузырь. Чпокнул. Болотная топь заворчала.

— Катер, — устало выдохнул грязный мужчина, хлопая, облепленными грязью, ресницами.

— Вы сюда на катере заплыли? — удивилась я.

Не осуждала, нисколечко. Когда-то широкий ручей соединял две реки. Но со временем он высох, превратился в болото. Вода осталась только на поверхности, что внизу, страшно представить. Если в это болото влетит на полных скоростях катер, заденет какую-нибудь корягу на дне…

Болото безжалостно и опасно. Особенно, когда выглядит, как ручеёк.

Мы больше не общались. Усталость была дикой.

Моя великая миссия была выполнена, и я побежала по лесной тропе. А мужчина, как хочет.

Он захотел присоединиться.

***

Губы дрожали от холода, тело трясло. Силы были на исходе, но я всё равно бежала к дому бабушки мимо покосившихся заборов и гуляющих курочек. Под резиновыми сапогами сминалась опавшая листва.

Воздух влажный и холодный. Пропитавшийся запахом дыма, что заполнял деревню, когда топили печи, он жёг лёгкие. И было мне плохо и уже всё равно, лишь бы в баню попасть.

Раздался свист откуда-то сбоку. Я даже не обернулась.

— Милька! Шикарно выглядишь! — и дикий смех следом.

По голосу узнала. Это наш местный гопник, Серёжа Мельников. Мой деревенский ухажёр. Хорошо, что я здесь не живу, а только приезжаю изредка. Компания ровесников в этом месте не очень хорошая. Мне восемнадцать, я мужчину раздевала только сегодня, а местные девушки в моём возрасте обычно второго ребёнка рожают. Далека я от этого.

— А что за чудовище с тобой? — кричал Серёжа уже мне в спину. — Что случилось-то?!

Я бы не смогла ответить. Зубы мои «отбивали чечётку», хотя я вроде должна была согреться за время бега. Но от пережитого кошмара успокоиться не могла.

Влетела между голых кустов сирени и высоких тополей к шаткой старой калитке. Сорвала верёвку и вошла в тенистый двор нашего старого покосившегося дома. По мосткам мимо входа направилась прямо к бане, кинув на крыльцо старую корзину. Так и не удалось грибов на жарёху набрать. Бабуля расстроится.

Дорожка за домом была сквозь сад. Ветки яблонь ещё сохранили листву в некоторых местах. Красовались еще не собранные наливные яблоки: жёлтые и красные. И на земле вокруг старых досок, по которым я шагала резиновыми сапогами, тоже лежали падалицы. Яркие плоды на коричневой траве и чёрной земле.

«Красиво. Надо будет сфоткать перед отъездом», — подумала я.

Под сенью яблонь притаилась старая баня, которую топили уже три часа, а это значит, что она готова. За скрипучей дверью я сняла сапоги и сорвала с вешалки старое полосатое полотенце. Открыла тяжёлую дверь в парилку и пригласила мужчину зайти первым. Он наклонился, потому что был высок, и прошёл в другое помещение, где топилась печь, ждали раскалённые камни, и вода уже была горячей.

Хотя мне было совершенно всё равно, я решила прикрыться. Стащила трусики и лифчик, укрылась полотенцем. В бочке был замочен берёзовый веник, сбоку висел деревянный ковш. Плеснула холодную воду на раскалённые камни. Под закопчённый потолок бани с шипением поднялось горячее облако пара. Разнёсся по парилке запах эвкалиптового масла и берёзовых веников.

Гостю выделила алюминиевый тазик. Но, так как мужчина был растерян, сама его обслужила. Вылила на него воду из таза. А он стал снимать своё исподнее бельишко.

В дверь заглянула бабуля. Очень вовремя. Строго посмотрела поверх круглых очков, вскинув седые брови под полосатую вязаную шапочку серо-коричневого цвета с помпоном.

— Боженьки! Где ты откопала его?! — ужаснулась бабуля.

— Здравствуйте, — поздоровался ещё до конца не отмытый мужик. Голос его был хриплый и глубокий. И слово он произнёс с каким-то странным акцентом.

— В болоте откопала, — строго сказала я. — Принеси, пожалуйста, мои вещи и дедовские.

— Водку нужно? — я вопросительно посмотрела на мужчину, стараясь, взгляд не опускать.

— Нет, не пью, — пробасил он.

Бабуля ретировалась. А я, взяв пластиковый тазик, стала стирать своё бельл. Уже согрелась, а трясти не перестало. Я поняла, что меня посетило липкое чувство смущения. И лицо горело вместе с ушами от стыда.