Ректор, жги!

— Но... Мы же леди, — привела свой последний аргумент блондиночка.

— И что? Просто поболтаем, разве это запрещено? Или ты планируешь пойти дальше? — подмигнула ей Лебедева, которой прямо ужасно хотелось куража.

Тем более, уже прошло пару часов, а никто рядом с ней не упал, не сломал себе какую-нибудь часть тела, да и заведение стоит на месте целое и невредимое. Даже странно.

Настя благосклонно посмотрела на одного из парней, симпатичного сероглазого шатена, который, надо признать, внимание однозначно привлекал. Не только широкими плечами, но и очень располагающей открытой улыбкой. Знак был понят верно, и через несколько минут они уже сидели объединенной компанией, сдвинув свои столы.

С каждым бокалом хмеля Лебедева чувствовала все больший и больший душевный подъем. Естественно, через какое-то непродолжительное время ей захотелось песен, а там, может и плясок. Чем черт не шутит. Слегка покачиваясь, она подошла к тапёру, вспомнила слегка уже замутненным разумом старый советский сериал, и глупо похихикивая, задала эпический вопрос.

— А «Мурку» можешь?

Музыкант, естественно, не мог. Настя, в детском доме посещающая уроки музыки, которые вела их крайне заботящаяся о подопечных директриса, решила, если хочешь результат, значит, сделай сам. Она выпихнула отчаянно упирающегося тапёра из-за пианино, благо Касандра, являясь дочерью весьма богатого барона, захватила с собой не только стипендию, которая для нее вообще была чем-то смешным и нелепым, но и весомый мешочек с монетами, причем натурально золотыми. Настя сама проверила, несколько раз пробуя на зуб. Она видела такое в кино. Брюнетка, смотрящая на мир уже не менее туманным взором, чем ее подруги, кинула парочку денежек хозяину и столько же музыканту. Мужики вздохнули, глубоко в душе считая, что пьяная баба — горе семье, но оставили студенток в покое. Пусть веселятся бедолаги. У них, говорят, ректор, ох, как крут.

Это был звездный час Анастасии Лебедевой. Сначала гости выслушали ту самую неизвестную «Мурку», встретив аплодисментами печальный конец продажной героини этой поучительной истории. Потом в ход пошли «Таганка», «Жиган-лимон» и даже «Лабутены» обожаемого Настей «Ленинграда». Постепенно перешли к попсе. Благо уж тут можно было развернуться от всей души. Тапёр уловил смысл современной музыки соседнего мира и, благополучно получив свое законное место, потому как веселая девица отчаянно желала танцевать, принялся наигрывать какое-то сумасшедшее попурри из тех песен, которые в голос орала прыгающая по центру зала таверны Настя.

Лебедева чувствовала себя отчаянно счастливой. Впервые за всю ее жизнь она надралась абсолютно, но все вокруг, и в том числе она сама, живы, целы, невредимы. По ее мнению, вечер удался.

Тринадцатая глава

Вольдемар покинул императорский дворец в состоянии полного опустошения. Почти двое суток он работал над останками одержимого, который пытался убить Анастасию. Только некромант его уровня мог вообще надеяться хоть что-то вытянуть из горстки пепла. Но даже ему, Вольдемару Эстера, это, во-первых, не удалось настолько, насколько хотелось бы. Остаточные эманации демона позволяли видеть  мелькающие, как в калейдоскопе образы, но ничего содержательного не обнаружилось. Единственное, что было однозначным и неоспоримым, перед смертью демон смотрел именно на Анастасию. Картинка отражалась настолько четкая и ясная, что предположения о случайности или ошибке можно смело отбросить.

Во-вторых, он устал так, что даже не было сил телепортироваться в здание Академии. К тому же, наверное, ему сейчас было очень полезно прогуляться по ночному городу, подышать свежим воздухом и немного отвлечься от того, что он насмотрелся и натерпелся за эти два дня. Работа некроманта — дело очень грязное. А особенная способность просматривать память умершего, кем бы он не был, вообще редкостная гадость. Очевидно, что воспоминанния демона ничего более менее адекватного показать ему не могли, а иногда даже вызывали тошноту и желание выскочить на улицу.

Вольдемар не спеша шел по ночной столице, наслаждаясь запахом цветов в аккуратных полисадниках добропорядочных граждан, приятным глазу светом луны, радующей своими полностью круглыми боками, пьяным пением Анастасии… Что?! Ректор  замер, потряс головой и снова прислушался.  В тишине спящего города раздавалось :"Она так чувствует себя богиней..."

Это ее голос. Однозначно. Доносится из кабака, стоящего на противоположной стороне улицы. Не может быть. Просто не может быть. Скорее допустимы галлюцинации на почве рабочей усталости.Ловец быстро пересек дорогу, разделяющую стройные ряды домов, и направился к тому самому заведению, откуда слышались звуки веселья одной опасной для окружающих блондиночки .

Вольдемар Эстера не мог поверить своим глазам, когда открыл дверь в таверну.Больше всего, творившееся там безумие, напоминало дьявольскую вакханалию. Тапёр, играя на пианино руками, ногами и даже периодически головой, орал идиотскую песню про настроение синего цвета. Ловец слышал этот хит в соседнем мире во время одного из посещений. Столики были сдвинуты в сторону, а на свободном пространстве все гости исполняли безумный танец, повторяя движения вслед за личной писательницей Лорда ректора, которая еще и голосила во всю дурь слова данного вокального ужаса. Более того, рядом с девицей прыгали Амелия фон Баттер и Касандра фон Стал, от которых вот такого непотребства Вольдемар ни при каких обстоятельствах ожидать не мог. Однако это было. Студентки, высоко задрав юбки своих форменных платьев, трясли ногами, подкидывали колени чуть не до подбородка и при этом еще совершали бедрами такие движения, при виде которых их отцы скончались бы на месте от разрыва сердца.

«Убью…» подумал Вольдемар, прекрасно зная, кто стал зачинщиком такого безобразия.

Ловец подождал еще несколько мгновений, в надежде, что танец все-таки завершится и появится возможность забрать своих подопечных без решительных мер. Тщетно. К дрыгающимся гостям присоединился уже и хозяин, а значит все окончательно пошли в разнос.

Вольдемар вздохнул, искренне жалея тех, кто попадет сейчас под удар его гнева из-за этой безголовой сумасшедшей блондинки, а затем повел рукой, сжимая пальцы в кулак, будто стягивая невидимую ткань. Моментально в таверне пропали все звуки. Тапер рьяно долбил по клавишам пианино и открывал рот, но в результате получалась абсолютная тишина. С гостями, скачущими вокруг пьяных, а они были однозначно пьяны, Вольдемар это прекрасно видел, студенток, происходило то же самое. Все испуганно застыли, переглядываясь и активно шевеля губами в попытке произнести хоть что-то. И тут, наконец, его заметили.

Сначала побледнела Амемлия фон Баттер, принявшись  дергать подруг за руки. Касандра развернулась в сторону ректора сразу, а потому мгновенно протрезвела и слегка закачалась, но уже не от хмеля, а исключительно  из-за ужаса  перспективы того, что ждало их в качестве наказания. Только Анастасия, не замечая новое лицо на этом празднике, упорно пыталась выкрикнуть что-то   хозяину, в результате чего просто плевала слюной ему в ухо и отвратительно хрипела.

Вслед за двумя студентками,готовыми скончаться от страха,  Лорда Вольдемара Эстера, которого не знали разве что земляные черви, и то не факт, увидели все остальные. Эффект вышел знатный. Часть гостей принялась сливаться с мебелью и предметами интерьера, часть мелкими перебежками двигалась к заднему выходу. Причем ,никто из них ни в чем не был виноват, но злой Ловец на пороге, в любом случае признак плохой.  А  злой Вольдемар Эстера, который сейчас пристально смотрит своим пылающим зеленью взглядом на размахивающую руками девицу, которая  по-прежнему  что-то пыталась сказать хозяину, это вообще однозначно говорит о том, что пора бежать. Не важно, куда и зачем, но очень быстро.

В этот момент Лорд ректор разжал кулак, и звуки вернулись в  мир. Сначала жалобно тренькнул тапёр за своим пианино, а потом осторожно забрался под крышку инструмента.Пискнули и всхлипнули Амелия вместе с Касандрой. Остальные старались исчезнуть молча.