Анечка

Сонька Лядина замерла на мгновение, внимательно его рассматривая. От гнева на лице ничего не осталось, она быстро оценила Шишу блудливым взглядом. Рома сам её рассматривал. Кольца на пальце не было, значит свободная, поэтому и накрашена, как его Инга…

Рома от воспоминаний о любовнице, что-то скуксился и пропал боевой дух.

– Шиша, ты что ли? – обалдела Соня.

– Здоров, Лядь, – хмыкнул Рома, узнав этот похотливый взгляд. Ничем не отличалась Лядина от тех баб, которые хотели его заарканить.

– Надо же, лягушонок в мужика обратился.

– Лучше так, чем из соски в бочку.

– Ты с кем здесь? – прищурилась она.

– С Анечкой, моим солнышком, – кинул он ей.

– Понятно, – разочарованно протянула Сонька, но задом к нему повернуться не решилась. – Ещё раз ударишь, я тебе, сука, глаз выбью. Бочка, бл*дь.

– Понял, – рассмеялся Рома, показывая грозной женщине пустые ладони.

Настроение опять поднялось, и он, пятясь от строгой Соньки, наткнулся на каких-то пропитых мужиков, которые его узнали и как-то резко ухватили за шею, затащив к себе в компанию.

Сонькина жопа была под таким пристальным вниманием, что только пидарас бы по такой не шлёпнул. Рома всё время следил и даже начал считать, сколько шлепков получила Лядь. Почти каждый, уважающий себя мужчина подбирался к ней сзади и пытался ухватить этот сочный кусок мяса.

Все, кроме одного.

Наполнившийся людьми зал взревел. Даже старые, сухие учителя воодушевились. Анечка с кухни прибежала и конечно кинулась к «К». Катя Тугарина, теперь уже Савина приехала с мужем.

Носороги из класса помладше закидывались на высокую здоровую фигуру Трэша, которого Шиша не узнавал.

Это же друг его детства. Трэш отъявленный хулиган с махровыми тараканами в голове. Влюбившийся в свою Катьку, которая ничуть не изменилась за двенадцать лет, стояла с шкафаобразной фигурой мужа, как девчонка и держала одну руку на круглом животике.

Катя целовала Анечку и глаза у обеих горели счастьем. Лядина оторвала Катю от мужа и вместе с Аней повела в сторону. А Трэша продолжали атаковать старые знакомые, и только Рома стоял в стороне и наслаждался видом повзрослевшего, заматеревшего друга.

Шиша отошёл к окну с улыбкой до ушей. Будет время перетереть со старым корешем, пока пусть наслаждается.

Наткнулся на долговязого хмурого мужика, который стоял у окна, скрестив ноги, задумчиво разглядывая зал из-под отросших тёмных волос, что спадали на умиротворённое лицо.

– Васин? – пригнулся Рома, чтобы заглянуть в лицо здорового мужика.

Почувствовал запах одеколона. Приятного, явно дорогой парфюм. Васин был выходцем из дальней деревни, приезжал учиться в поселковую школу. А теперь на нём была приталенная чёрно-синяя чернильная рубаха. И что Шиша понимал, это вещь от Армани.

– Привет, Шиша. Тебя не узнать, – спокойно отвечал Лёха Васин. – Ты с Плесенью приехал?

– Не называй её так, – напрягся Рома.

– Не буду, – равнодушно ответил Васин. – Она ещё наблюдается у психиатра?

– Она нормальная, – Рома сунул руки в карманы джинсов, полностью они не залезли, поэтому он нервно теребил большими пальцами ремень.

– Походу ты в неё до сих пор втюрившись, раз не замечаешь очевидного. Мы с ней вместе лежали два года назад. Раз ты так к ней привязался, следи за её здоровьем.

Рома не нашёл, что на это ответить. Васин всегда был таким умиротворённым спортсменом. Сильный, смелый парень. Но рассказывали, что он тихий псих.

– Чем занимаешься, Лёха?

– Спортом, – губы расплылись в какой-то животной ухмылке.

– Заметно, – он ещё раз оценил высокую фигуру взглядом. Васин был крепким, но стройным, как пацан, лет двадцати.

Шиша обернулся. Аня казалась ему вполне здоровой и нормальной. Она в обнимку с Катькой Тугариной беседовала с классной руководительницей. Марго уже превратилась в сухую старушку, но всех помнила.

– Восемь, – произнёс Васин.

– Что восемь? – в недоумении спросил Шиша.

– Восемь раз ударили по Сониной попе, – довольно улыбнулся Лёша. – Ты тоже мимо не прошёл.

– Я то да… А ты что, следишь?

– К ней приехал, – спокойно признался самый странный тип в их классе, не считая, Анечки.

– Ты? – удивился Рома и ещё раз посмотрел на Лядину, которая какого-то алкоголика за грудки держала и что-то нехорошие шипела сквозь зубы. – Вообще, да. Женщина в самом соку. И, похоже, не сложилось у неё с биологом.

– Не сложилось, – сладко шептал Лёша и сверлил Соньку взглядом издалека. – Со мной сложится.

– Совет да любовь, – гоготнул Шиша и продолжил разглядывать собравшихся.

Шиша так засмотрелся, что не заметил, как его подхватили сильные длинные ручищи. Трэш напрягся и оторвал Шишу от пола.

***

На нём был свитер крупной вязки, через плечо кожаная сумка с выбитыми узорами. Блистал Трэш улыбкой и дорогими золотыми часами. Глаза синие, морда довольная, чутка на звериную смахивала.

А ещё он распространял невидимую ауру лидера. И в Роме взыграли детские шальные силы. Трэш рядом, сейчас будет интересно, главное, ему подыграть. Единственное, что они выросли. И скорей всего не будет так здорово, как раньше.

Так они втроём и отделились от всего общества, явно мужчины при деньгах.

– Ого! – охнул Трэш.

Васин с Шишковым обратили внимание на вход в столовку. Там красовалась длинноногая баба с выкрашенными белыми волосами, в коротком розовом платье. Это была их одноклассница, Лера Ложкина. Пришла на вечер встречи выпускников с мужиком, одетым в дорогой костюм, на голову ниже её, лысоватым и явно старшим по возрасту.

– Ложка во Франции живёт, а это её мужик, – пояснил Лёха.

– Шиш, давай француза, как на Бородино, – предложил Трэш и вытащил из своей сумки два литра, нет не половину, не один, а именно два литра шотландского виски, так любимого Шишей.

– Он русских не очень любит, – усмехнулся Васин.

– Конечно, не любит, – по-волчьи скалился Трэш. – Небось, прабабка горшки за нашими дворянами выносила, откуда любовь.

– Зря Ложка его сюда привела, – Шиша чувствовал себя мальчишкой, просыпалась редкостная шкодливость и желание совершить такое-эдакое, за что его выкинут из школы. – Я за тарой, ты за улиточником.

Все садились за длинный стол, собранным из маленьких. Располагались на школьных скамейках. Был разлит чай и кругом благоухали пироги и пирожные.

Учителя придумали муторную развлекательную программу. Катька с Сонькой, как медалистки, получили грамоты и участвовали в конкурсах.

Если бы не Трэш, делать было б нечего среди этой гопоты. Рожи пропитые, половины одноклассников нет, на кладбище. Бабы потёртые, обвислые. Только Катька да Анечка, как девчонки. Ну, конечно и Лядина, это просто венец всей встречи выпускников! Гарцевала на каблуках и жопа то в одну сторону, то в другую. Так и влечёт. Не любил он такие формы, но… ту просто шедевр.

Это надо трахать!

И похоже не только у Васина на Соню планы, мужики так и стреляли глазами. Хрен ли! Четвёртый натуральный размер и в свободном доступе.

Стаканов не нашлось. Пришлось взять с чаем. Захватив четыре стакана в ладони, Шиша семенил до своих. Трэш уже отбил французишку у Ложки и утащил ближе к окнам.

Прикопались три мужика. Они были младше, пытались побрататься с Трэшем, вцепились взглядом в бутылку.

– Так, бл*дь рассосались, – рыкнул Рома местным хроникам, – Здесь сейчас, сука, культурные люди выпивать будут, – он поставил стаканы на подоконник рядом с Васей.

– Шиши, дебилойд! А пустых не нашлось? – возмутился Трэш по-дружески обнимая улыбчивого француза и давая пинка под зад алкашам, которые хотели побрататься.

– Чайку жахнем и освободим…

– Нет, нет я не пыть! Я совсем не пыть, – улыбался француз.

– А мы тебе в крышечку нальём, – коварно улыбнулся Васин и подмигнул Роме.

Чай был мутным и переслащенным. Трэш, Лёша и Ромка заглотили свой чай, как водку и втихаря стали разливать нормальный напиток.

Француз согласился на крышечку, потом на вторую и на третью.