Анечка

Гусь включил всё своё обаяние. Он вымылся, подстригся в модном салоне. Рубаха прямо из магазина, костюм тоже. Брызнул на себя какой-то резкой гадостью. Таким он будет ходить до следующего заседания, не сменит даже трусы. Что до носков… не известно, как его не выгоняют из бутиков, когда он переодевается в них.

Но юрист отличный.

Федя красноречиво описал, что Линёв мошенник и обязан вернуть деньги в полном объёме. В доказательство были приведены факты о машинах с тёмным прошлым, которые Линёв предложил одному авто-салону.

Всё это для Линёва было неожиданностью, и Журавлёв сделал круглые глаза, когда в зале суда появилась полиция и «бабушка» (реальная бабушка), на которую был записан автосалон. Так как бабуля не могла говорить и плохо слышала, в зале появилась её внучка. Крикливая, бешеная баба, которая даже разревелась прилюдно, умоляя защитить их с бабулей от мошенника

Гусь умел подбирать персонал.

Сдали они, в общем, Линёва с его ворованными машинами прямо в зале суда. И там же Линёва арестовали до дальнейших разбирательств.

Шиша был счастлив, даже просмотрел восемь сообщений от Инги.

«Люблю. Скучаю» и куча смайликов.

Ни на одно сообщение он не ответил, взял Гуся с собой и отправился в ресторан, праздновать победу, которую в ближайшие три-четыре года, пока длятся разбирательства с судами, придётся закрепить.

В ресторане задержался дольше, чем планировал.

Сидел в тёмном закутке с диванами. Вначале говорил с Гусевым. Федя испортил всё настроение, рассказав, что Миша-Жмурик жив и не простит такое. Потом пообещал перетереть с Абхазом и решить вопрос с главным ОПГшником города сообща.

С Мишой нужно было кончать, потому что он напрягал, а напрягаться Шиша не любил.

Гусь ушёл, подъехали господа, желающие оттяпать Линёвские рынки на окраинах города. Они были связаны с политиками, и конечно, им нужно было уступать. Шиша щедрый, делиться привык и в непринуждённой обстановке паре носатых товарищей клятвенно пообещал, что ему нужен только магазин с запчастями в центре города, на остальное он не покушается.

Дело дошло до ужина, и появился продажный адвокат, Николай Журавлёв.

В этот раз молодой человек чувствовал себя в обществе Шиши гораздо лучше. Даже заказал себе диетической крольчатины в сметанном соусе.

Рома отправил Лёше сообщение, пригласив в ресторан. Он уже сидел расстегнув рубаху и сняв пиджак. Время переговоров затянулось на столько, что хотелось тупо бежать в тренажёрный зал, но никак не в кино. Кино его особенно пугало. Пустая трата времени, лучше потрахаться часа три с лёгкими извращениями, чем жрать ватный попкорн и смотреть какую-нибудь херню. Потому что Инга на нормальный фильм вряд ли пойдёт.

«В кино не пойду», – отправил он любовнице сообщение.

В ответ, пока шёл Лёша до их столика, прилетело аж пять ответов. Рома посмотрел на последние:

«Я расстроилась».

Печальный смайлик со слезой Шишу ни разу не впечатлил, просто забил на свою девку, плюнул и принялся за разговор.

Лёша сел рядом с Журавлёвым, который уминал крольчатину.

– Коля в офисе будет появляться после восьми вечера, – давал установку Шиша. – Чтобы никто его не видел, завози со стороны гаража. Доступ камерам наблюдения закрой. Прежде, чем пускать его к нам, отбираешь телефоны, проверяешь на наличие прослушки. Лучше вообще пусть в одних трусах работает.

Журавлёв перестал жевать и поднял на Шишу напуганные глаза.

– Это я к тому, что тебе нет доверия, – Рома развалился на спинке дивана. Протянул руку и посмотрел на свои пальцы. На них уже высох и скатался Ингин лосьон.

Охренительно! Он взял салфетку и стал оттирать руку.

– Всё будет в порядке, – пробубнил адвокат.– Если я что-то обнаружу, сразу сообщу.

– В бухгалтерии рубишь? – кинул на него взгляд Алексей.

– Немного, – кивнул адвокатишка и продолжил ужинать.

– Начнёшь с юридического отдела, – решил Рома. – Там, где Гусь сидит. И возможно, именно с его кабинета. Предчувствие меня не подводит, Федя нас решил кинуть. Если ничего не найдёте, переходите в бухгалтерию. Даю тебе месяц, Колян, чтобы нарыть, кто вангует в моём предприятии. Лёша тебя контролирует. Будет ещё его жена, Саша. Это она что-то обнаружила, так что слушай её.

– Я всё понял, – кивнул Журавлёв.

– Них*я ты не понял, – рыкнул Шиша, и Коля опять перестал жевать. – Миша-Жмурик жив и тебя вместе с твоей ипотекой и молодой женой растянут на заборе. Так что отправь жену к маме немедленно, а сам купи чёрные очки.

– Михаил не станет, – растерянно сказал Журавлёв.

Рассмеялся даже Лёша, хотя был слишком серьёзным человеком для улыбок.

Они ничего не сказали адвокату, у которого вдруг пропал аппетит, и он стал набирать номер своей жены. Жена ломалась минут пятнадцать, не хотела ехать из города. А потом и вовсе кинула трубку. Журавлёв опечалился.

– Глупая жена – наказание мужчине, – философски заключил Шиша. – Если овдовеешь, умную ищи.

Адвокатишка совсем побледнел и, скупо попрощавшись, под присмотром Лёши, отправился на выход.

Шиша заканчивал этот ужин.

Ему хотелось позвонить Штопору и принести ему вести с судебных полей. Пробухать в его клубе часов семь. Но совесть, такая мелкая дрянь, засевшая в сердце, заставляла ехать к Инге.

А ведь не хотел…

На улице уже было темно, когда Шишков Роман Владимирович сел в чёрный внедорожник под присмотром единственно охранника. Это был тот самый Платон, которого выбрала Инга для похода в ночной клуб.

И Шиша опять ревновал. Вида не подавал, но весь на иголках сидел на переднем сидении. Залез в бардачок и достал чёрный пистолет. Заложил его за пояс и прикрыл пиджаком.

Всё шло по его плану, но нужно было быть начеку. Миша Жмурик не простит выходку в суде. Он с Линёва деньги выкачивал. Теперь добро Линёва медленно станет переходить в разные руки, и никто из тех, кто оттяпает куш, под Мишу Жмурика ложиться не станет.

У дома Инги встали прямо у подъезда. Какая-то ворчливая бабка пообещала вызвать полицию. Её Шиша обошёл стороной и поднялся наверх по лестнице. Подъезд был хорошо освещён, поэтому оглядываясь по сторонам, Рома пытался успокоиться, но не мог.

Он позвонил в дверь, прислушиваясь к топоту каблучков. Но топота не было.

Тысячи игл пронзили его тело. Он понимал, насколько серьёзно мог вляпаться, и слова о глупой жене, сказанные Журавлёву, его касались тоже. Ведь была мысль спрятать Ингу в загородном доме под присмотром Клинова. Там и ставни светонепроницаемые уже поставили и комнату для его Лани приготовили.

Стормозил Шиша.

Дрожащей рукой открывал дверь, взялся за пистолет.

В квартире было пусто. Света не хватало, у Инги даже в ванной приглушенная подсветка.

Но Шиша успокоился, вряд ли девушку утащили насильно, дав ей перед этим открыть все окна, чтобы проветрить.

Идеальная чистота.

Ни пылинки. Явно была сделана влажная уборка. Бумаги лежали в пластиковой коробке, посуды на кухне не видно, одни ящики, даже чайник электрический убран.

Шиша упал на алый диван в виде губ. Смотрелся на нём, как зацелованный дамский угодник. Попрыгал на мягких подушках. Неспешно, набрал номер своей любовницы.

Она трубку не брала. Но через десять секунд пришло сообщение: «Я с Викой в кино. Кинатеатр «Победа» сеанс длится три часа, потом мы хотели часик посидеть в кафе на третьем этаже».

«Я тебе б*ядь, посижу! Никуда после кина!» – и приставил к сообщению злую рогатую морду и кулак.

А сам улыбнулся. Нужно было сказать Платону, чтобы встретил и привёз в клуб к Штопору…

Передумал. Это опасно. Сейчас по клубам лучше не ходить. Три часа не так уж и много. Покрутятся по городу, он сам её встретит, и к Штопору не поедут. Увезёт насильно в загородный дом и оставит под присмотром Клинова.

Нужно выходить на новый уровень. Ему нужна была женщина для серьёзных отношений. А это значит, что Инга отправится к врачу на следующей недели, и Шише всё расскажут, сможет ли она родить…