Страница 135 из 136
После того как карета была готова, Алиенора стала собираться в дорогу. Женщины всегда тратят много времени на сборы, а если женщина ещё и королева, тут о быстроте и мечтать не приходится. Так что выехали мы на следующий день, направляясь из деревни на берегу по правому берегу Сангариоса в южном направлении. Помимо королевских министериалов и рыцарей, королеву сопровождала и банда Глеба Велемировича. Довольно скоро мы переехали вброд мелкий ручей, потом, через некоторое время оказались у речки Галлос. Тут пришлось переправляться на пароме, взгромоздив на него выпряженную карету, а потом запрягая её обратно. Затем мы продолжили путь и к закату добрались до Юстинианова моста, названного в честь построившего его более шести веков назад византийского императора, запомнившегося в истории кодексом имени себя, от которого пошли все законы Европы, кроме Англдии, и не слишком удачной попыткой отбить у варваров запад Римской империи, а также опустошившей Европу с окрестностями чумой, тоже названной его именем. Мост этот дожил до XXI века, хотя сейчас он сохранился гораздо лучше, имеются арка и часовня, разрушенные в будущем. По этому мосту мы переехали на левый берег Сангариоса, и оказались в городке Агриппион, где и заночевали с разной степенью удобства. Лучше всего, конечно, устроились королева и её дамы, включая эфиопку Мари, которым оказал гостеприимство местный градоначальник, предоставив свою резиденция.
На следующий день мы снова двинулись в путь, к концу дня добравшись до Никомедии. Город этот находится на восточном конце Никомедийского залива, и имел славное прошлое. Со времён императора Диоклетиана, больше восьми с половиной веков назад, тут полвека находилась восточная столица Римской империи, которую Диоклетиан всячески украшал, строил и перестраивал, свозя со всей империи колонны, статуи и прочее «архитектурное излишество». В общем, по словам римского же историка: «безумствовал, пытаясь уподобить Никомедию Риму». Потом Никомедию так же раскулачил для украшения Константинополя император Константин, живший здесь шесть лет, пока на Босфоре не был построен город его имени. Всё это я вычитал в прежней жизни в купленной Ольгой любопытной книге «Люди императорского Рима». С тех времён Никомедия веками понемногу приходила в упадок, из замечательного здесь оставалась разве что резиденция митрополита Византийской Церкви. Особенно городу не повезло в конце прошлого, XI века, когда во время войн между византийцами и сельджуками он несколько раз переходил из рук в руки и был разрушен, а выжившие жители разбежались. Оживил город предыдущий император, поселивший здесь сербских переселенцев четверть века назад, здесь и сейчас славянская речь слышна чаще греческой. Об этом нам рассказал Глеб, много раз бывавший в этих местах.
Переночевав в Никомедии, мы выехали дальше, вдоль берега залива. Миновали византийские крепости Либисса, Тарарион, Акритос, Пендикион, прикрывающие подступы к Босфору с востока. Чем дальше на запад, тем чаще попадались загородные дома константинопольской элиты, да и вообще южный берег Вифинского полуострова оказался населён гуще северного. Может от того что Мраморное море безопаснее от нападений? Наконец, к вечеру показались стены Халкидона. Этот город находится в юго-западном углу полуострова, там, где Босфор сливается с Пропонтидой — будущим Мраморным морем, и знаменит Четвёртым Вселенским церковным собором, собранным здесь почти семь веков назад. С тех пор, как и Никомедия, город изрядно захирел из-за соседства Константинополя, спасают его только Шёлковый Путь, выходящий здесь к Босфору, да местопребывание митрополита. В его резиденции мы и устроились на ночь, собираясь на другое утро добраться до соседнего городка Хрисополь. Тот находился на восточном берегу Босфора прямо напротив Константинополя, и оттуда путников регулярно перевозили через пролив в столицу Византии.
А ночью случилось неожиданное. Я находился в предоставленной мне комнате (всем благородным эконом находившегося в отъезде митрополита предоставил отдельное помещение) и, слегка перекусив сыром, холодной телятиной и разбавленным вином, собирался завалиться спать, но вдруг услышал, как в дверь кто-то скребётся. Стоило мне открыть дверь, как в комнату скользнула закутанная в плащ с надвинутым капюшоном женская фигура, тут же закрыв за собой дверь и задвинув засов.
Хм, а плащик-то знакомый! Если не изменяет память, его носит Мари, служанка королевы и невеста Эриха. Да, мой оруженосец добился своего! Уж не знаю, что ему больше помогло, серенады, которые он пел на стоянках, беря уроки музыки у братьев и сестёр де Аргуэльяс, или самодельные «конфеты», приготовленные с помощью Зденека, слуги Карела Свино́уха (кстати, выяснилось, что, несмотря на урезанный язык, вкусовые ощущения девушка всё же различает, и поднесённые Эрихом сладости ей нравятся), или ещё что, но после долгой осады эфиопская крепость сдалась.
Несмотря на проблемы Мари с речью, это не помешало ей и моему оруженосцу объясниться в любви после высадки в Малой Азии, и уже в первый день нашего путешествия, точнее наступившей за ним ночью в городе Агриппион, парень оказался в спальне дочки абиссинского «графа», где пробыл до утра, понятно, не о поэзии беседуя. На следующий день Эрих сиял как начищенный безант, да и жёсткий взгляд Мари заметно потеплел, особенно когда она смотрела на своего первого парня (Эрих не без гордости признался мне, что до него у девушки никого не было), хотя, по понятным причинам она реагировала более сдержанно, чем мой оруженосец. Эрих, как честный человек, сразу попросил меня, как своего сюзерена, выхлопотать для него у королевы руку её служанки. Я не стал отказывать, тут же обратился к Алиеноре с соответствующей просьбой, благо та не могла нарадоваться на свою карету, и была очень благодарна мне, близнецам и Виму. Видимо, европейские дороги в начале похода её порядком достали. Кстати, не только её. Придворные дамы, тоже ехавшие в королевском «дормезе» (места там хватало), пищали от восторга. Мари со своей стороны, наверное, тоже написала королеве просьбу насчёт Эриха на своих восковых дощечках.