Страница 125 из 136
Недолго думая, я попросил Эврара созвать верхушку армейских церковников, сообщив, что у меня имеется очень важная информация от Святого Януария, касающаяся будущего Церкви. Магистр исполнил мою просьбу, и вскоре на его судне собрались кардиналы Теодвин и де Бар, епископ Оттон и капеллан Одон Дейль. Я не стал тянуть кота за причиндалы, и с ходу изложил собравшихся новости от моего «небесного патрона». О том, что через несколько веков в Европе появится зловредная секта, которая будет поначалу скрываться в ложах каменщиков, взяв потом это название для своих закрытых сборищ, и назвавшись франк-масонами. Что секта эта будет стремиться к свержению христианских монархов и к уничтожению Церкви для захвата власти над миром. А для этого они будут насаждать содомию и прочие извращения, включая браки мужчин с мужчинами и женщин с женщинами, проповедовать разврат детям с самого раннего возраста, заставлять христиан молиться с магометанами, иудеями и язычниками, что прямо запрещено церковными канонами, заселять христианские страны сарацинами, позволяя им жить по своим законам, а христианскому населению запрещая демонстрировать свою веру, чтобы не оскорбить чувства пришельцев. И что правители большинства христианских стран будут состоять в этой секте.
Мой рассказ потряс церковников. Даже опытные и сдержанные кардиналы не удержались от возмущённых возгласов. Епископ Оттон и капеллан Дейль выразили сожаление, что богомерзкие сектанты ещё не появились, и их нельзя сразу отправить на костёр всех до единого. Магистр Храмовников не смог сдержать крепких солдатских выражений, за что тут же сам наложил на себя епитимью. Выяснив вопрос «кто виноват?», точнее, будет виноват, церковники перешли к вопросу «что делать?».
Тут у них случился некоторый затык. Ибо что можно сделать с врагом, которого пока не существует, и который появится века спустя? Видя возникшее затруднение, я попросил слова и, получив его, предложил именем Церкви отдать все ложи каменщиков под патронаж Ордена Тамплиеров, так как только они и Госпитальеры действуют в разных христианских странах и могут подкрепить свои права силой. Но у Госпитальеров несколько иная специализация, а вот Тамплиеры смогут присмотреть за строителями и их ложами, не позволяя завестись в них какому-то непотребству. А если Тамплиеры ещё устроят учебные заведения для инженеров-строителей, то ложи не смогут разводить ненужную таинственность вокруг своего ремесла. При этом ложи каменщиков не смогут сопротивляться установлению контроля Храмовников, так как они чужаки в тех местах, где работают, ни местные владетели, ни городские власти не станут за них вступаться. если это будет означать конфликт со Святым Престолом.
Высказанные идеи встретили горячее одобрение духовных особ, решивших немедленно написать письмо Папе Евгению III с изложением возникшей проблемы и просьбой издать буллу, подчиняющую ложи каменщиков Ордену Храма. Приняв решение, святые отцы взялись за сочинение письма, а меня отослали восвояси. Ну что ж, я и не претендовал. Им виднее что писать. И так неплохо получилось. Сделал будущим масонам гадость — на сердце радость! Теперь, если вся эта масонская шайка и появится, им не так удобно будет прятать свои гнёзда — в ложи каменщиков им ходу не будет. Да и масонами обозвать себя не смогут — не имея никакого отношения к каменщикам. В общем, удачно сходил в гости, ничего не скажешь.
А тем временем армия крестоносцев плыла дальше по Дунаю, лишь однажды остановившись на пару дней у устья реки Арджеш, левого притока главной европейской реки. Тут-то и появилось ханское посольство. Отец Илги предлагал за свою дочь большой выкуп. Послов — приближённого хана с тремя воинами, сначала принял Людовик, который отправил их не наше судно, договариваться о выкупе пленницы.
Приближённый хана внешне мало отличался от европейцев, как и сама Илга. Похоже, не только её отцу повезло утащить себе жену из оседлых европейских народов. У сопровождавших его воинов внешность была необычнее. При общей блондинистости и голубоглазости присутствовала и примесь азиатчины, в виде некоторой раскосинки и скуластости. В общем, они напоминали племя онкилонов из советского фильма «Земля Санникова». По словам ханского приближённого, хан прислал бы выкуп гораздо раньше, но только недавно поднялся на ноги после ранения, полученного в том бою, и смог догнать нашу флотилию.
Выслушав предложение, Роланд посовещался со мной и согласился. Обмен пленницы должен был произойти на следующее утро с участием самого хана Тугоркана.
В свою последнюю ночь Илга и Роланд зажгли не по-детски, похоже, решив оставить себе и друг другу незабываемые воспоминания. Честно, я даже опасался, что они сломают судно. Или каюту. Или как минимум кровать. Сестрички де Аргуэльяс наутро смотрели на ханскую дочь и моего друга, как Грета Тунберг на Трампа. Сама Илга выглядела несколько утомлённой, но довольной. Как и Роланд, хотя он был явно опечален расставанием с девушкой.
Хан оказался тем самым седым крепким мужиком за пятьдесят, которого я видел во время нападения на наш охотничий отряд. На этот раз он был одет в долгополую кольчугу с зерцалом на груди и с длинными рукавами, остроконечный шлем восточного типа с бахтерцом, на поясе сабля в украшенных золотом ножнах, красный кафтан, чёрные штаны, жёлтые сапоги с загнутыми носками. Лицо того же слегка азиатистого типа что и у воинов, сопровождавших посла (Илга, похоже, пошла в мать-француженку), покрыто шламами, проницательный взгляд голубых глаз.
Увидев Илгу, он ограничился коротким приветствием на греческом — мы с Роландом оценили его любезность, выслушав перевод Вима — после чего с интересом оглядел меня, и особенно моего друга. Любопытно, догадался ли он, что его дочь за эти дни, с помощью Роланда стала женщиной и, судя по всему, матерью? Если и догадался, то ничем этого не показал.
— Я узнал вас! — заявил Тугоркан на том же греческом языке. — Вы славно дрались в том бою. Я сражался против франков и германцев — наёмников василевса ромеев и короля венгров. Но вы лучше. Не думал, что королю франков и кайзеру германцев служат такие хорошие воины. Потому и ошибся, пытаясь вас захватить с пятью с половиной десятками моих людей. Надо было сразу использовать всю дружину. Что ж, судьба и воинская удача в тот день была за вас, молодые барсы.
— Военное счастье переменчиво, великий хан, — ответил я, выслушав перевод оруженосца, так как сам в греческом был ещё не особо силён..
— Сегодня победил один, завтра другой. — поддержал Роланд.