Грешники

— Прости, это была тупая шутка, — признается он, протягивая стаканчик для тихого «стука» пластика об мой пластик. — Не мог удержаться, чтобы не увидеть твое лицо. На секунду почти почувствовал себя больным извращенцем.

— В любом случае, теперь у нас есть шанс проверить, врут ли приметы.

— Целых 365 дней, — дополняет он, делая задумчивый глоток. — Может, хоть в этом году мне повезет с желанием.

— Звучит как предложение встречаться, — не подумав, брякаю я.

Замираю, потому что вместо смеха или какой-то ответной шутки, Стас кивает, и уверенно говорит:

— В общем, я как раз на это рассчитываю, Отвертка. Но, понимая твои тяжелые жизненные обстоятельства, готов подождать еще несколько месяцев, если пообещаешь, что мы будем видеться минимум раз среди рабочей недели и проводить вместе выходные. Ты, я и Лесоповал. Обещаю быть хорошим мальчиком, но, надеюсь, что ты дашь мне знать, если вдруг захочешь каких-то… пикантных поползновений. У меня есть квартира в хорошем комплексе, есть этот дом — тут тебя точно никто не спалит.

Это настолько слишком, что я не в состоянии переварить большую часть услышанного.

Что он мне сейчас предлагает? Не_встречаться, но проводить вместе время? Как кто?

— Серьезно готов быть моим тайным другом? — Вслух это звучит еще нелепее, и я снова пропускаю нервный смешок.

— Нет, Отвертка, у меня с фрэндзоной тяжелые отношения. — Он задумчиво хмурится, как будто вспоминает что-то неприятное именно на эту тему. — Я же сказал, что пошутил. Сидеть на скамейке запасных я не буду — сорян.

— А мне не нужен игрок в основной состав, Стас, — резко обрубаю я. — Больше спасибо, конечно, за все вот это, и за то, что смилостивился дать мне еще пару месяцев, — пытаюсь скопировать его тон, но получается сплошное кривляние, — но я ношу траур по мужу.

— И долго ты его собираешься носить?

— Всю жизнь, — не задумываясь, потому что именно такова правда моей жизни. Мне не нужен никто, потому что в мире нет и не может быть второго Гарика, а на меньшее я не согласна.

— Ну, похвальная верность. Респект тебе, Отвертка. — В его голосе нет ни намека на иронию, только искренне уважение.

И все это запутывает еще больше.

Зря я ему позвонила. Зря позволила этому случиться и не подумала о последствиях.

А все потому что испугалась.

Гарик хотел, чтобы я была сильной и независимой, но прошел год, и пожалуйста — я почти расклеилась.

— Можно я только один вопрос тебе задам? — Стас немного подается вперед. — Он приличный, не очкуй.

Молча киваю, заранее готовясь услышать какую-то типично мужскую хрень о том, что женщине мужчина нужен хотя бы для здоровья и поддержки тонуса.

— А твой мертвый муж в курсе, что ты собираешься жить в его могиле? Он тебя об этом просил? Сказал: «Хочу, чтобы ты и дочь лежали рядом?»

— Причем тут Даша? — не понимаю, потому что это я ожидала услышать меньше всего.

— Потому что ребенку нужен отец, Отвертка.

— Ты ни черта не знаешь о детях! — срываюсь я, шарахаюсь к стене и, чтобы не развалиться от внутреннего шторма, обхватываю себя руками. — Это подло, Стас! Подло использовать ребенка, чтобы добраться до его матери!

На этот раз он долго молчит.

Так долго, что я успеваю схватить сумку, нервно вытряхнуть из нее се содержимое, чтобы не тратить драгоценные минуты на поиск телефона. Набираю номер своего начальника охраны — он отвечает после третьего гудка. Он всегда отвечал быстро даже когда понадобился мне в одиннадцать вечера в его день рождения.

— Мне нужен адрес, — сухо требую я, и Стас спокойно диктует название поселка, улицу и номер дома.

Я диктую адрес и прошу прислать за мной машину. Он умный мужчина — не задает никаких уточняющих вопросов, говорит, что приедет сам. Мне совестно выдергивать его от жены и детей, но взамен обещаю продлить его зимние каникулы еще на неделю.

— Прости, что испортила тебе Новый год, — бросаю Стасу. — Это моя вина.

— Прекрати это никому на хрен не нужное благородство, — неожиданно остро огрызается он. — На самом деле ты думаешь, что я моральный урод, хочешь сбежать и удалить мой номер телефона.

У меня язык не поворачивается сказать «да», так что просто дергаю плечом — пусть понимает, как хочет.

Дашу собрать — пятнадцать минут времени. Она спит так крепко, что только пару раз приоткрывает глазенки и снова проваливается в сладкий сон. Она не капризный ребенок, но так сладко и крепко как здесь, она никогда раньше не спала.

У Стаса начинает звонить телефон и он, извинившись, выходит на улицу чтобы поговорить.

А еще через час за мной приезжает машина, и я прыгаю в нее практически не оглядываясь. Стас только приносит сумки с вещами, и передает их моему охраннику, который не перестает ругать погоду и снова зарядивший снегопад.

Мы не прощаемся — ни на словах, ни даже рукопожатиями.

«Приметы врут», — хочу сказать ему вслед, но он опережает.

— Шашлык в маленькой сумке — я хорошо упаковал, будет теплым еще пару часов. Когда домой доберешься — напиши хоть два слова, что в порядке, а потом уже можешь удалять номер. — Наклоняется в окошко с моей стороны и уже сидящему за рулем охраннику говорит: — Командир, там на перекрестке спуск с горки пипец крутой — машину болтает. Поаккуратнее будь, лады?

— Да я уж понял — еле сюда выгреб.

Машина трогается с места.

Глава 85

— Мария Александровна, с охраны передают, что к вам пришли. — Моя умница-помощница заходит в кабинет со чашкой моего любимого кофе и парой кусочков бри, политых чайной ложкой меда.

Вот и весь мой ужин.

У меня важный контракт, который Бакаев с его коршунами пытается сорвать на финальной стадии подписания. И если у него получится — очень возможно — я потеряю больше, чем хороший кусок прибыли. Я потеряю репутацию, за которую боролась каждый день все эти годы, доказывая, что женщина может вести дела наравне с мужчинами, не превратиться в мегеру и быть хорошей матерью.

Правда, последние дни я буквально живу на работе, и провожу с Лисицей все ее утренние часы.

А еще собиралась разгрузить свой январь дополнительными выходными.

Правду говорят, что хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах.

Для себя я сделала вывод, что в будущем не буду озвучивать их даже в голове.

— Кто там? — Делаю глотов кофе и смотрю на помощницу поверх чашки.

Время — шесть вечера, половина офиса ускакала домой, половина тех, что остались, доделывают хвосты, потому что завтра — отчетное совещание по премированию. Ну а остальные — в основном начальники отделов и директора — ждут, когда уйду я.

Кто мог пожаловать ко мне в такое время?

Помощница прикладывает к уху трубку, спрашивает, кто пришел, немного приподнимает брови и рассеянно говорит:

— Он не назвал имя. Сказал, что Призрак. Это какая-то шутка?

Мне даже жаль ее разочаровывать, но видимо придется сегодня как раз тот день, когда я из приземленной карьеристки ненадолго превращусь в женщину, в прошлом которой были даже такие знакомства.

Даже странно, что меня появление это человека вообще не новость.

Скорее даже наступает облегчение, потому что с того самого дня, как его сообщение появилось у меня в директе, я так или иначе, но морально готовилась к этой встрече. Хотя, конечно, и надеялась, что он окажется тем мужчиной, который не будет добровольно вляпываться в отцовство.

— Передай на пост, что я сейчас спущусь. Скажи остальным, чтобы расходились. — сегодня «бакаевские» уже не появятся. Решили взять меня измором.

— Вы их все равно всех сделаете, — триумфально улыбается помощница. — Вы для нас всех пример. Мой парень говорит, что скоро начнет к вам ревновать — постоянно говорю, какая вы… сильная.

Не знаю, может, это нарочная подачка судьбы или просто случайное совпадение, но именно сейчас мне было важно услышать что-то подобное. Видимо, мой внутренний стержень все-таки немного согнулся.