На изломе доверия

Господи! Как она этого всего во дворе не заметила?! Ведь в упор смотрела на него только что.

— Я не знал, что Женька на тебя обрушит такое. Провалялся в коме два дня после операции. Романенко отстреливался, гад.

Этот идиот еще и улыбнуться пытался! А ведь ощущалось, что голос еле тянет. И где вся бравурность, с которой только вот на плацу появился, делась, а?

— И они с Гутником придумали слить это мое прикрытие, не советуясь, раз уж случай такой подвернулся, — совсем другим голосом, в котором куда ярче слышалась усталость и хрипота, словно горло пересохло, заявил он до того, как она успела бы свои претензии вывалить.

Странно, так хотела узнать настоящее имя, а теперь даже в мыслях то произнести не может, как спотыкается. Будто страхом накрыло, что все обманом было, совершенно все! Просто способом облегчить себе жизнь и ускорить операцию.

Из-за этого страха и горло спазмом сжало: стоит, смотрит на него исподлобья, клекоча внутри гневными, полными обиды упреками и обвинениями, а высказать ему не в состоянии! Только взглядом прожигает да трость сжимает, которую или поставить надо, или отнести подполковнику…

Но тут Дима шумно выдохнул и вдруг качнулся! Накренился к стене, уперевшись здоровой рукой, будто без опоры стоять уже сил не было.

Невольно к нему дернулась, не успев осадить порыв, сжалось все за него…

А Дмитрий тут же уловил и ее сцапал, притянув к себе, переступив как-то, теперь упираясь в стену плечом. Пальцы в спину Алины впились буквально, словно ловушку схлопнул. И хоть Аля ощущает, что его мышцы дрожью бьет, а держит ее так, будто от этого его жизнь зависит! И уткнулся в ее волосы, как отдышаться пытаясь. Словно все силы бросил на то, чтобы ее сейчас к себе прижать…

Хм… Догадался, что тростью так и хочет ему по макушке двинуть?

Глава 48

— Аля… — выдохнул сипло в ее волосы, будто совершенно голос потеряв.

И, даже несмотря на все, что уже испытала и прожила за эти дни, по спине созвучная дрожь пробежала от той глубины потребности, что в его измотанном хриплом голосе прозвучала! Пробило эмоциями невероятной силы!.. Точно что продрало до самого сердца и до аорты, будто лезвием, вспарывая нервы.

Она очень хорошо понимала все, что резонировало в мужском голосе! Каждым фибром души прожила, едва дотла не прогорела в такой же последние дни, утратив и проблеск надежды при этом.

— Моя Аля… — Дима прижался к ее скуле распахнутым ртом, обжигает кожу губами, алчно в себя втягивает.

Вроде и поглубже вдыхая, захватывая воздух жадно, но и ее не отпускает из своего захвата.

Так сильно, что не разобрать сразу: в кислороде нуждается, явно силы переоценив, или в ней испытывает настолько мощную потребность, что готов иное все подвинуть, вплоть до здравого смысла… Потому как иначе чем объяснить его присутствие тут в подобном состоянии?!

И насчет этого тоже хотелось отдельно высказаться!

Собственно, ее продолжало колотить и скручивать изнутри эмоциями такой силы, что ни разобрать, ни вычленить что-то одно просто не в состоянии! Нарастающая обида, радость, физически ощутимая тяга — настолько зубодробительный коктейль, что и умом тронуться недолго!

Как же хотелось все это высказать! Грудь рвало от справедливых же упреков!..

— Отпусти! — еле говорить могла от всего, что давило многотонным прессом, сжимая горло.

И требует же, а, если начистоту, самой в него вцепиться хочется всем, чем только дотянуться сможет. И откликается, дергает страх, разъедает беспокойство. Только разве он тревогу ее заслужил?! Где черти носили все это время?!

Отпрянула назад. Хотела вырваться, но и зацепить явно непростую рану боялась… Елки-палки! Как тут свое право отстоять, когда тревога о нем все остальное внутри выжирает?!

Отступить вышло только на полшага, и в глаза не посмотреть толком. Нависает над ней, навязывает само ощущение, что окружена им всецело… А Аля только и может, что волноваться, как бы руку его в перевязи не задеть! Ну что за дурацкое беспокойство?!

— Аля, я понимаю, что тебе очень непросто эти дни дались… — и не подумал ослабить захват Дмитрий. — И что новость, которую Женька ляпнул… расстроила, — мужчина старался и взгляд ее не упустить, вперед подавшись. И продолжал обнимать, а ведь одной рукой держит!..

— Понимаешь?! — аж подкинуло! — Я тебя десять дней мертвым считала! Думаешь, что понять в состоянии, что я чувствовала?! Сильно сомневаюсь!.. — ударить все еще хотелось, а не могла… И не из-за его захвата. Чертыхнулась сквозь зубы, отбросила-таки ту проклятую трость… От греха подальше. — Ведь это не ты мне доверился и открылся, не ты требовал нараспашку душу вывернуть, вопреки всему, переступив через все принципы… И ты считаешь, что я… РАССТРОИЛАСЬ?! Когда даже ни у кого толком спросить о тебе не могла?! Когда никому ничего не расскажешь, и на мои вопросы никто и не подумает отвечать?! — в голову кровь изнутри будто била с напором!

Хотелось орать, а выходил какой-то придушенный, поломанный хрип… И хорошо, быть может. Делать скандал публичным тоже особо не хотелось. Выставлять себя полной дурой — нет желания.

— Аля… — он попытался ее сильнее притянуть, вновь как-то подозрительно к стене накренившись.

Но в данный момент она уже просто не могла остановиться, будто накрыло лавиной всего пережитого, невыплаканного, обжигающего изнутри невыносимой горечью!

— Я головой чуть не тронулась, это ты понять можешь?! — рявкнула!

Но все из-за того же внутреннего давления вышло глухо.

— Так сильно расстроилась, что мы с тобой только на зарплату жить будем, а не гонорары от вероятных заказов получать, да? — с сожалением как будто бы, вдруг уточнил Дмитрий, прищелкнув языком.

Как в стену врезалась! Уставилась на него, перестав даже вырываться. Стоит, всматривается, а чувство такое, словно в параллельную вселенную попала! На разных языках говорят.

— Ты придурок или кто?! При чем тут зарплата, идиот?! — захотелось его по голове треснуть!

Опять. От души так, с размахом.

Причем, в кои-то веки был шанс, что переиграет этого мужчину на поле силы, учитывая его состояние.

— Ага, значит, деньги для тебя не главное. И это прекрасно. Мы, конечно, дом тот можем продать, да только вряд ли озолотимся. И квартира еще одна у меня есть в центре столицы, но убитая до невозможного, тоже сомневаюсь, что много выручить выйдет… Так что рад, что ты в меня не за вероятные выгоды статуса наемного убийцы влюбилась, — продолжал… Да ну полную чушь нести же этот ненормальный, еще и с совершенно серьезным выражением лица!!!

— Тебе в голову ничего не попало, когда пулей задело?! — аж заволновалась…

Пока по сосредоточенному, но вдруг наполнившемуся искрами веселья светлому взгляду не дошло, что все продумал…

Каждое слово не просто так бросил. Изучил ее, тормошит. И усмешка, затаиваясь в уголках его губ, тому явное подтверждение.

Аж зашипела от раздражения! Сжала пальцы, хрустнув суставами.

Окей, думает, что сбил накал, пригасил пожарище претензий? Все рассчитал, понимает, как ее отвлекать, да? Чертов стратег!

И ведь ни на мгновение не замешкался, тут же воспользовался ее секундным ступором, вновь покрепче в спину Алины рукой вцепился. Опять ближе к себе тянет, убрав отвоеванные ею сантиметры пространства. Еще и в стену надежней уперся, будто демонстрируя, что готов до скончания веков тут стоять, держа ее и убеждая.

— Иди ты… в лес! Со своей зарплатой вместе! И сам на нее живи! — огрызнулась, потому что вдруг до боли обидно стало.

— Аля…

— Я никогда ни на твоих чувствах, ни на твоих принципах не играла… Дима! — с упреком и этой самой обидой заметила очевидное. — И в лицо не врала!

И отвернулась, всем видом демонстрируя, что не желает продолжать разговор. Пусть в ту бездну катится, из которой выбрался, чтобы явиться на построение во двор!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Алина бы и руки на груди скрестила, усиливая эффект от своих слов, да только… Ок, не могла она ему больно сделать! Даже на ту рану надавить, что точно же повязка прикрывала, на руку эту, которой хоть и пытался пользоваться, а видно, что с болью и мукой.