Ледяные ветра

— Спасибо, Энни, все очень вкусно, — наконец покончив с пищей, сказал демонолог.

— И как тебя только ноги еще носят. Ешь, что соседские цыплята. Вон бледнющий какой! Ну, ничего, скоро муж с мастерской придет — ужинать будем!

— Извини, но я не останусь на ужин, — тихо сказал Малтис и попытался ободряюще улыбнуться.

— Как?! Опять куда-то побежишь? — всплеснула руками женщина.

— Нет… — демонолог не знал, как начать. — Я… я выселяюсь.

— Малтис, я ведь…

— Подожди. Не перебивай, Энни, я все сейчас объясню. В общем… меня снова отправляют на юг. Мне поручили много… важных заданий, и я не знаю когда вернусь. Честно, Энни, работы очень много. Не знаю даже, на сколько все это затянется, — Малтис не хотел расстраивать эту добрую женщину, поэтому не стал говорить о том, что случилось сегодня. По сути, он даже не врал, просто сказал не все. Да ей и не нужно этого знать.

— Ох, мальчик! — Энни с тоской взглянула на демонолога. — Ты же еще просто мальчишка.

— Извини… — с грустью в голосе сказал Малтис.

— Тебе не за что извинятся. Во всяком случае, не передо мной!

Демонолог кивнул. Поковырял деревянной ложкой остывшую, недоеденную кашу. Посидел молча, достал из кармана монеты, отсчитал нужное количество и положил на стол.

— Что это? — с недоумением спросила Энни.

— Оплата за последний месяц.

— Перестань! Не надо. Тебе они теперь будут нужнее, а мы уж тут как-нибудь…

— Нет, ты их заберешь, — жестко сказал Малтис. Энни даже опешила от такого напора.

— Хорошо, — наконец сказала женщина. — Я их заберу, но комнату пока сдавать не буду. Подержу под тебя.

Малтис лишь пожал плечами. Встал из-за стола и сказал:

— Что ж, мне пора собираться.

— Ну, тогда пошли, провожу хоть тебя!

Они вдвоем отправились в комнату Малтиса. Там демонолог первым делом принялся укладывать в сумку всю необходимую одежду. Когда с этим было покончено, парень нагнулся к кровати и достал из-под нее довольно увесистый сверток. Следом вытянул широколезвийную саблю и плеть, полагающуюся каждому мастеру демонологии. Приладил оба оружия на поясе. Распаковал сверток и высыпал содержимое прямо на пол. Кошель с небольшим запасом серебряных уни, бронзовый подсвечник искусной работы, пучок флавиновых свеч, россыпь корешков. Одни для концентрации внимания, другие для утоления боли, третьи от инфекций. Энни с интересом смотрела на все эти вещи. Малтис ловко распихал припасы по небольшим отсекам сумки, взглянул на хозяйку.

— Ну, вроде готов! — сказал демонолог. — Теперь с тобой… Я хочу кое-что тебе подарить.

— Не стоит… — попыталась возразить Энни.

— Нет, стоит, — Малтис отсчитал пару десятков свечей, вручил хозяйке подсвечник и самодельный медальон, который забрал из своей каморки в Красной Академии. — Смотри, эти свечи будешь зажигать раз в десять дней, и тогда никакая демоническая сущность не сунется в твой дом. Подсвечник. Для этих же свечек. На него я наложил эфирную энергию. Она будет усиливать действие флавина. И медальон. Держи. Носи его всегда на шее. Если он вдруг обожжет твою кожу, то значит где-то рядом демон или одержимый. В таком случае немедленно уходи подальше из такого места. Так… Вроде все…

— Флавин… эфир… — непонимающе забубнила Энни. — Я совсем ничего не понимаю! Что все это значит.

— Сложно объяснить, — улыбнулся Малтис. — Просто делай так, как я сказал. От этого мне будет спокойнее. За тебя, за твою семью.

— Хорошо. Я сделаю… — в голосе хозяйки прорезалась дрожь. Энни обняла демонолога и поцеловала в лоб.

— Ладно, мне пора! — наиграно бодро сказал Малтис. Еще раз обнял женщину и уверенным шагом вышел из дома.

Только на улице парень остановился, сглотнул горечь, возникшую в горле от проступивших слез и, не оборачиваясь, двинулся в обратный путь. Сабля, слегка оттягивающая поясь, придавала уверенности, ободряюще касалась бедра. И хотя демонологам нельзя было носить холодное оружие в городе, Малтис плевать на это хотел. И так слишком много уступок. Всю жизнь. Всю свою нелепую, случайную жизнь он только и делал, что мирился с правилами. То, что больше всего сдерживает одних, полностью развязывает руки другим. И первых всегда больше, чем вторых. Всегда так было и навсегда так останется. Кто бы что ни делал. И если даже кто-то перевернет привычный всем мир с ног на голову — ничего не изменится. Кто-то всегда будет выполнять чужую волю. Но стоит только тебе понять что к чему, стоит только открыть глаза пошире, начать действовать, и ты сразу же станешь предателем. Изгоем, изменником, человеком низшего сорта, сумасшедшим, в конце концов! Так было с мастером Вингутом, так стало с Малтисом.

Нормы, устои и правила лишь ограничивают, для этого и созданы. Но вот парадокс: они очень глубоко вросли в общество, а общество, как один из факторов, напрямую влияет на развитие человека. Так и получается, что чистый изначально младенец становится в итоге очередным слепком, обрубком, исторгнутым обществом и окружающей средой. Но остается ведь что-то внутри? В самом потаенном уголке души? Может что-то всколыхнуться иногда. И тогда даже морально полусгнивший труп когда-то чистого духа внутри самого гнусного человека пустит горячую слезу обжигающего, дикого сожаления. О том, что было, что безвозвратно упущено; о том, что сделано и о том, что никогда уже не притворить в жизнь.

Так сложно нарушать правила! Но еще тяжелее бороться с обстоятельствами. Ради чего? Ради деревянного ящика, в котором тебя опустят в землю, кишащую червями? Или ради лучшей жизни? Бесконечная борьба, после которой останутся только сожаления. В самом конце пути. Одни сожаления, и Малтис боялся переполниться ими, ведь они и так уже захлестывали его. Демонолог не знал своих родителей, помнил только беспризорное детство, потом приют, свои вшивые волосы, побои, тяжелые работы в городских сточных канавах. Побег, нестерпимый жар в голове, сводящие с ума глаза демона. Мастер Вингут и школа демонологии, потерянные друзья, потерянный учитель и нескончаемый поток людей вокруг. Малтис никогда не был один, но всегда был одинок. И поток сожалений стал его стимулом жизни. Демонолог боялся переполниться им.

Занятый невеселыми мыслями, Малтис даже и не заметил, как добрался обратно до таверны «Полумесяц». Мысленно собрался, внутренне сконцентрировался и приготовился к самому худшему. Однако красных гвардейцев перед таверной уже и след простыл.

«Что ж, — вздохнул демонолог, — дело все равно придется довести до конца. Вот только все всегда приходится делать самому! Надоело уже, да и обидно как-то. Реально обидно».

Малтис уверенно зашагал к таверне. У самого входа остановился, набрал горсть небольших камешков и распихал их по карманам. Что же, партия начата! Демонолог толкнул входную дверь и со спокойным видом вошел в заведение. Берни все так же торчал за стойкой, нервно и суетливо протирал стаканы и глиняные стопки. Изредка трактирщик бросал озадаченный взгляд на собравшихся в зале работяг, лентяев и пройдох. Посетителей пока набралось немного, но и их Берни не спешил обслуживать.

— Я смотрю у вас тут народу поприбавилось, — сказал Малтис, подойдя к стойке.

Трактирщик вздрогнул, ошарашено взглянул на демонолога. Взгляд трактирщика расфокусировался, но через пару секунд снова стал осмысленным.

— Д… да… Завсегдатаи подошли… э-э-м-м… несколько работяг после тяжелого дня… Чего изволите, мастер Малтис… — забормотал Берни.

— Да ничего! — демонолог широко улыбнулся. — Просто решил поинтересоваться как у вас дела, вот и все.

— Хорошо… неплохо. Да… Ах, да! Я ведь… Вот старый дурак, чуть не забыл! — трактирщик явно нервничал и даже не пытался скрыть этого. — Вам послание!

— Что за послание? — искусно изобразил удивление Малтис.

— Заходил Рейнор Паскаль, капитан красных гвардейце. Просил передать, что у него для вас послание. Сказал, что будет ждать вас в переулке Нэбри, на окраине старого квартала. Сразу после захода солнца.

Малтис открыто улыбнулся, цокнул языком и сказал.