Рашен

– У вас действительно богатая фантазия. Город на шесть миллионов жителей – какой полет мысли! Вы, вероятно, забыли, что сегодня всё население Русии составляет тридцать миллионов человек. Даже в нашей столице, Московии, проживает не более полутора миллионов.

– Это в Москве, что ли? – снова пришло мое время удивляться.

– Да, в Московии, – терпеливо поправил меня собеседник. – Вы все время оперируете старыми, отжившими свое словечками. Словно появились в наших краях из далекого прошлого.

– Из Сибирейской, а точнее Сибирской тайги, – съязвил я, вспомнив недавний

разговор с офицером Хрусталвым. – Тридцать миллионов, говорите? А почему так мало? Если мне не изменяет память, до 1941 года на территории СССР проживали примерно сто пятьдесят миллионов человек. Пусть Великая Отечественная война и внутренние репрессии забрали около сорока миллионов человек. Но куда тогда делись остальные?

– Говорите странно и историю в школе, похоже, совсем не учили, – покачал головой Дмитринг. – Ну да ладно, времени у нас много, буду вас просвещать, хоть вы и старше меня.

Видя, с каким аппетитом я поедаю хлеб с салом, сокамерник протянул мне очередной внушительный бутерброд и подлил в кружку порцию кипятка.

– Значит, так: сразу же после капитуляции «красной плесени» и окончательной победы Великой Германии началось переустройство всего бывшего СССР. Азиатские и Кавказские республики отошли к Ближневосточным государствам – Ирану и Ираку, Крым достался Турции. Украину и Белоруссию поделили между собой Польша, Румыния, Венгрия и Болгария. Практически весь Дальний Восток заняли японцы. На Северо-Западе теперь ведет хозяйство Швеция, Финляндия и Норвегия. Так мудрый фюрер отблагодарил не только своих союзников, но даже тех, кто просто не мешал воплощению его грандиозных планов.

– Куда уж «мудрее»… Раздал направо и налево все, что собирали наши предки почти тысячу лет.

– Не раздал, а перераспределил с немецкой рачительностью. Нельзя жрать в три горла и ни с кем не делиться. От этого может случиться понос или того хуже – заворот кишок. При Адольфе Гитлере Германия стала еще более великой и уважаемой остальными странами.

– И как же это мы раньше жили, без всех этих премудростей? – съязвил я.

– Плохо жили. Как собака на сене. Владели самой большой территорией в мире с полным набором таблицы Менделеева в недрах, богатейшими ресурсами и полезными ископаемыми. А сами отменили рабство только в 1861 году. Да и то потом через 56 лет, в 1917 году, позволили снова накинуть себе ярмо на шею и вернуться в стойло.

– Прошу! Останови этот исторический фонтан! Я уже утратил нить твоих размышлений! – возмутился я. – Спешу напомнить, мой юный друг, что, начиная с Екатерины Великой почти на протяжении двухсот лет Россией правили чистокровные немцы, по крайней мере по материнской линии. И даже жена последнего императора Николая Второго, Александра Федоровна, урожденная Викто́рия Али́са Еле́на Луи́за Беатри́са Ге́ссен-Дармшта́дтская, также была немкой. Так что всё произошедшее с Россией и её народом за эти годы целиком и полностью лежит на их немецкой совести.

– Что есть кровь женская без сильного начала мужского? – возразил Дмитринг. – Мы же не сказочники-евреи, признающие чистоту крови по материнской линии. Русские, как, безусловно, и немцы – воины, мужики, исполины твердокаменные. Без сильного духом и телом зачинателя, вождя, главы семьи нам никак не прожить.

– Не слишком ли ты молод, чтобы рассуждать о чистоте крови и гендерном неравенстве? Ты сам-то женат, дети есть?

– Не женат, ну и что с того? В том, что именно мужик – главный в семье, ничуть не сомневаюсь. Этому нас с детского сада учат. А женская доля – молчать и терпеть, да еще рожать периодически. По такому принципу существовали самые могучие империи в истории, от древних египтян и римлян до наших дней.

– Ты, наверное, очень любишь книги про баталии и мифических героев?

– Не скрою, изучение военного дела – весьма увлекательное занятие. К сожалению, из-за проблем со здоровьем после школы меня не взяли на военную службу. А я всем сердцем рвался в очистительные бригады. Приносить пользу обществу – это же так здорово!

– Прости – «очистительные бригады»? Это что еще за зверь такой? – не понял я.

– Никакой и не зверь вовсе. Наоборот, бойцы этого подразделения приносят огромную пользу всему нашему народу.

– Экологи, что ли, или ассенизаторы? – пошутил я, разделавшись с едой и удовлетворенно откинувшись на спинку стула.

– Очень близко. Только чистят они не природу, а общество.

– Разве оно еще не совершенно и нуждается в каких-либо чистках?

– К сожалению, нуждается. Хотя за последние годы количество неблагонадежных элементов заметно снизилось. Но все равно то здесь, то там возникают очаги массового отклонения от общепринятых устоев. Люди вдруг становятся, словно бешеные животные, кусающие руку своего кормильца. Нарушают законы, выказывают неповиновение, начинают говорить абсолютно крамольные вещи, поносят наши святости направо и налево.

– Я у вас провел совсем немного времени, слава богу, но что-то не успел заметить особых святостей, кроме безумного поклонения фашистским выродкам.

– Тише, прошу вас! – сделал предостерегающий жест Дмитринг. – Мне очень не хочется из-за ваших необдуманных ругательств попасть в карцер. Я уже был там несколько раз. Ощущения не из приятных. А насчет святостей вы не правы. Когда выберемся отсюда, обещаю сводить вас на экскурсию по нашему удивительному городу. Это будет прекрасная прогулка. У нас столько исторических памятников, что к нам съезжаются туристы со всей Русии. Одних церквей 37 штук.

– И большой у вас город? – спросил я, но вдруг внезапно осознал, что мне очень не хочется ничего знать про то место, в котором я нахожусь. Сразу вспомнился фильм ужасов «Загадочный остров». Сюжет его заключался в том, что стоило персонажам догадаться, что они попали в ад, как они были обречены остаться в нем навечно. А те, кто пребывал в неведении, рано или поздно выбирались из проклятого места.

– Довольно крупный по нынешним меркам. Триста тысяч жителей! – с гордостью рапортовал Дмитринг.

– Крупнее не бывает, – улыбнулся я. – И зачем вам столько храмов? Неужели жители настолько набожные?

– Набожность здесь ни при чем. Религия для русиянского человека – это строительный раствор, скрепляющий фундамент прошлого и стремительно возвышающиеся стены будущего. Наши предки верили, мы верим, наши дети будут верить. С нами сила, с нами Бог! Так говорили идущие на смерть русиянские солдаты. Вера не требует разъяснений и осмысления. Вера – она просто есть, живет, пока жив человек.

– И во что же вы верите?

– В то, что человек создан по образу и подобию Божьему. Стало быть, люди – это воплощение Бога на земле. Нет вещей, которые были бы нам не подвластны. Горы по плечу и моря по колено. Вот чему учит нас религия. Только вперед, выше знамена, без страха в глазах.

– А как же окружающий мир, существа, его населяющие, другие люди, в конце концов? Как быть с теми, кому не по душе воинственный оптимизм, сдобренный религиозным перцем?

– Значит, им не место среди равных! Слабый всегда проиграет сильному. Жизненный путь человека слишком краток, чтобы тратить его на сюсюкание с теми, кто не разделяет наши идеалы и веру в светлое будущее. С такими нам не по пути. Наши правители четко обрисовали, кто и куда должен двигаться. Все расписано «до миллиметра». Порой даже размышлять не надо. Делай, что положено, и не думай о результате. А с теми, кто против, разберутся очистительные бригады.

– Всех в расход пустите? – со злостью спросил я, памятуя недавние похожие речи офицера Хрусталва.

– Почему всех? Мы же не звери какие. Что касается лично меня, то я вообще человек мирный. Мне противна сама мысль о смертной казни. Но, согласитесь, бывают совершенно вопиющие поступки, расплата за которые не может быть иной, кроме как смерть.

– Например? – пожелал я измерить уровень кровожадности своего соседа. А то, кто его знает, может, решит ночью меня прирезать как неблагонадежного. Одному Богу известно, чего он в своих книжках начитался.