Страница 2 из 16
– Это какая-то ошибка!– воскликнула Мелисса.
Триста тысяч. Это почти всё, что у них есть из годовой ренты. Из неё им предстояло оплатить коммунальные расходы, страховку за дом и машину, а также кушать и одеваться. Мелисса и её брат Анатоль ещё не работали, они были студентами.
– Не переживайте, госпожа Смит, мы сейчас проводим внутреннее расследование. Но вы же знаете, что мы не имеем право отказывать в траншах, если нам поступил официальный запрос. Перед первым траншем мы связались с нотариусом, который заверял подпись вашего брата. Со слов нотариуса Анатоль был один и в адекватном состоянии, когда оформлял расписку. Она оформлялась на предъявителя с правом переуступки долга. Нам известно, что некий Трайтен выкупил долговую расписку, выданную вашим братом. Но кому она была выдана, пока не выяснили. У вашего брата очень большой карточный долг.
– Спасибо… Во сколько нам надо быть в понедельник? – упавшим голосом спросила девушка. Выслушав ответ, отсоединилась.
Отложила ноутбук, вышла в сад, села на траву и задумалась. Она попробует уговорить банк открыть кредит и сделать транш в компанию, обслуживающую их территорию. Необходимо перевести авансом оплату за три месяца, чтобы коммунальщики не трогали пока их.
Коммунальные платежи являлись самыми неприятными. За задержку начислялись пени, которые росли с такой скоростью, что людям приходилось закладывать жильё или переезжать в более дешёвое, чтобы расплатиться по набегавшим долгам. За три месяца она что-нибудь придумает. Например, найдёт какую-нибудь работу, чтобы перекрывать необходимые текущие расходы. О том, чтобы восстановить счёт в этом году, и речи не шло, если только не чудо… Чудом, по мнению Мелиссы, могло стать то обстоятельство, что брата под страхом смертной казни заставили выдать эту расписку. Ну и что, что он был один у нотариуса и добровольно составлял. Его так запугали, что он не посмел рассказать всю правду. Вдруг ему угрожали, что разделаются с ней? И брат, переживая за жизнь сёстры, решил откупиться от бандитов.
Мелисса улеглась на траву, подложила руки под голову и, сама того не замечая, предалась мечтам, как она разоблачает преступника. Вот она бросается под дуло пистолета и спасает своего брата от долговой ямы. Потом в памяти всплыло, что всю неделю Анатоль приходил под утро хорошо выпивший. На все её просьбы перестать пить отмахивался, что он уже большой мальчик и в её опеке не нуждается. А вчера заявился счастливый и объявил, что они скоро станут очень богатыми…
– Сестрёнка… – пьяный голос брата вернул её в действительность.
Девушка села, повернула голову. Рядом с безобразно выглядевшим родственником стоял высокий молодой человек. Он поддерживал Анатоля. И Мелисса подозревала, что, если бы не этот парень, братец просто свалился бы на пол бревном.
– Сестрёнка, я тебе говорил, что у нас будет великое счастье. Вот оно! – и он нетвёрдой рукой показал на спутника.
– Ну что ж, великое счастье, отпустите уже эту великую пьянь и можете быть свободны. Простите, что не предлагаю вам пройти и выпить чаю, но мне сейчас не до этого, – она подошла к брату, подхватила его под руку и сделала попытку увести к лежаку, который стоял здесь же в саду.
Девушка рассуждала просто: скоро его начнёт тошнить, и пусть уж лучше на траву, чем на обивку дивана и циновку. Молодой человек молча разжал руки, посмотрел некоторое время на её потуги стравиться с отяжелевшим пьяным телом, потом подошёл, подхватил упитого и переволок к лежанке.
– Спасибо. Можете быть свободны. – девушке было стыдно за брата перед гостем.
Незнакомец усмехнулся. Молча кивнул, как бы принимая благодарность, потом фамильярно, без приглашения прошёл в сад. Его взгляд был цинично оценивающий.
– Молодой человек, спасибо, что вы доставили моего брата домой, но сейчас я попрошу вас оставить нас. – Мелисса постаралась придать голосу как можно больше жёсткости. – У меня проблемы и мне надо их решить. При других обстоятельствах я бы с радостью предложила вам кофе или чай, но не сейчас.
Видя, что парень не отреагировал на её слова, она вернулась в кресло. Не драться же с ним. Незнакомец её не раздражал, как ни странно. В это время на столике зазвучала мелодия. Несколько помедлив (ей сейчас совсем не хотелось общаться ни с кем), Мелисса всё же взяла трубку.
– Привет, Ванесса! Спасибо за приглашение, приходи лучше ты, я не могу оставить дом, – и она с выражением посмотрела на незваного гостя, который уселся на траву и с наглой бесцеремонностью разглядывал хозяйку дома. – У меня гость непрошенный… Не уходит, пыталась. Полицию… Идея, конечно, хорошая, но он привёл брата, который набрался в стельку. Может этот перец тоже пьяный, просто по нему не видно, он здоровый лось… Ничего не говорит, мычит как немой… Кто его знает, что ему надо… Ну, скажешь тоже. Ладно, приходи.
Мелисса встала, пошла заваривать чай. Возвращаться в сад и попасть под обстрел оценивающего, как на аукционе, взгляда не хотелось. Вскоре раздалась нежная трель дверного звонка и в комнату впорхнула хрупкая яркая брюнетка.
Чмоки, чмоки в обе щёки, и Мелисса подала Ванессе две кружки и заварник. Сама взяла чайник и сахарницу.
Когда они вышли на веранду, то молодой человек уже перенёс из-под навеса три стула к столу, стоящему тут же поблизости. На один из стульев он по-хозяйски уселся сам. Мелисса сделала вид, что не заметила наглой выходки чужака. Не успела Ванесса разлить по чашкам чай, как мужская рука протянулась за одной из кружек.
– А вам не кажется, что это наглость? – спросила хозяйка, но чашку вырывать не стала, боясь обжечься кипятком.
Молодой человек усмехнулся и молча отрицательно покачал головой, показывая, что это не наглость.
– Ванесса, ты бы не смогла мне занять немного денег до…– Мелисса задумалась. Впервые в жизни она не знала, до какого дня она может занимать. Если у них будет финансовый управляющий, то надеяться на деньги в банке не приходится. Ещё не известно, сколько таких расписок раздал её братец.
– Много?– спросила Ванесса.
– Да нет, всего лишь триста тысяч. – девушки повернули головы в сторону говорящего.
Голос парня оказался приятным с лёгкой хрипотцой.
– Кто ты? И что тебе надо?– Мелисса начала догадываться, что это и есть тот загадочный кредитор.
– Твой брат задолжал мне как раз эту сумму и полдома. Завтра утром, когда он протрезвеет, мы пойдём к нотариусу и оформим долг. Так что, я теперь у себя. Соседями будем, – он в очередной раз усмехнулся.
– Слушай, сосед. Моего разрешения никто не спрашивал. Я его не давала. Брат не может заложить половину дома без моего согласия. Сначала он должен предложить его мне.
– Покупай, если сможешь, – он опять усмехнулся, – Держать брата дома надо было, а не в казино отпускать.
Вместо ответа девушка вызвала полицию: «У меня в доме вымогатель. Сидит напротив. Хорошо…Да, я не буду отключать телефон, чтобы ничего не случилось. Нет, он пока спокойно сидит… Куда-то пошёл…» – полиция, видимо, держала её на линии, чтобы контролировать ситуацию.
Теперь уже она наблюдала с усмешкой, как полицейские скрутили кредитора, надели на него наручники, хотя он не оказывал никакого сопротивления.
Эту ночь Мелисса спала плохо. Она выходила в сад, смотрела на тёмно-синее бархатное небо с золотым вкраплением.
Брат мирно похрапывал на лежанке в саду. Ночь стояла тёплая. В воздухе плыл медовый аромат цветов. Зелёные огоньки светлячков то вспыхивали, то гасли.
Ванесса осталась для поддержки. Она подошла к подружке, накинула на плечи плед, обняла.
– Что делать будешь?
– Не знаю. Если он действительно имеет на руках расписку брата, значит, явится сюда утром. Из полиции его, скорее всего, отпустят. Не знаю. Анатоль, Анатоль, что же ты наделал…
Мелисса и Анатоль жили вдвоём. Их мать не собиралась обзаводиться потомством. А отец не настаивал. Да и что может быть печальней, чем нежеланный ребёнок? Так беззаботно и прожили бы всю жизнь, если бы однажды женщина не узнала о своей беременности. Да ещё и двойней. Узнала поздно, на 4м месяце, наивно до этого полагая, что наступил климакс. Так в возрасте пятидесяти двух лет пожилая дама впервые обзавелась детьми. Отец в то время разменял седьмой десяток. Он умер, когда детям исполнилось по двенадцать лет. Через восемь лет скончалась и мать, оставив потомкам этот маленький симпатичный домик и небольшой капитал. Ежегодная рента составляла триста тысяч. Этого вполне достаточно, если разумно распоряжаться деньгами.