Страница 7 из 12
– Силой ты с этой ситуацией не справишься. Не дёргайся. Нужно думать. Чтобы думать, нужно выключить эмоции. Выключай.
Рука на шее слегка придушивает.
С хныканьем зажмуриваюсь, опять пытаясь выкрутиться из его рук.
– Мерзко… больно… обидно… страшно… Всё равно выключай. Этого не исправить. Ты уже в ситуации. Восприми нападающего как механизм и работай с ним. Шарниры, нервные узлы, зоны поражения… Думай об этом. Не надо себя жалеть!
– Я не могу сейчас… – теряя половину звуков, выдыхаю я.
– Значит, не сможешь и потом. Соберись! Ощущай своё тело. Какие из твоих механизмов не зафиксированы?
Одна его рука держит мои запястья над головой, вторая на шее. Мои ноги разведены, и я раздавлена им. Невозможно вырваться!
– Я не знаю!
– Пока моё лицо прижато к твоему, а твои руки я держу двумя своими в этой позе, ты не сможешь ничего.
– Я знаю!!!
– Но чтобы тебя взять сейчас, я должен освободить одну из своих рук, так? Иначе я просто не смогу войти в сопротивляющуюся девушку.
– Господи…
– Эля… Я сейчас буду тебя тискать, пока ты не начнёшь реагировать правильно!
– Да! Должен.
– Значит, твои руки будут зафиксированы моей одной, так?
– Так…
– Пальцы – слабые места. Я буду вынужден держать твои запястья пальцами.
Перехватывает одной рукой, отстраняясь. Нервно дышу, глядя в его глаза. Спокойные. Совсем не такие как у Арая – азартные, полные негодования и высокомерия.
Вторая его рука сползает по моему телу вниз, ложится на пояс моих штанов. Медленно тянет его вниз, не отводя от меня глаз.
– Что ты… делаешь? – задыхаюсь я.
– Кисти в кулаки. Синхронное вращение. Упор косточкой в стык моих пальцев. Рывок запястий в противоположные стороны за счёт развода локтей. Так, чтобы точка приложения силы пришлась на стык моих пальцев.
Его палец рисует внизу моего живота, не позволяя мне сосредоточиться на том, что он сказал. И я просто беспомощно дёргаюсь.
– Нет. Слабо. Вращение. Упор в стык. Рывок.
Медленно выдыхаю, закрывая глаза. И начинаю вращать запястьями. Ощущая, как его пальцы вдруг становятся не такими непреодолимо каменными. Делаю этот чёртов рывок. Одно запястье выскальзывает.
– Молодец!
Но второе крепко держит.
– Что теперь?
Что мне делать с одной рукой? Что она может против этого мощного тела?
– Большой палец в глазницу. Давишь изо всех сил, заставляя его увеличить дистанцию между телами. После дезориентации нападающего удар локтем в гортань.
– А если выткну? – вдыхаю я рывками, как после длительного плача. – Господи… Я никогда всего этого не смогу… Я не смогу ударить.
– Это ты отработаешь, Эля. И бить научишься. И преодолевать страх ударить – тоже. Дело времени.
Встаёт с меня, протягивает руку, поднимает. Обратно на колени. Руку не отпускает. Вытираю свободной рукой слёзы, пряча от него взгляд.
– Но будет гораздо эффективнее и быстрее, – чуть снижает он голос, – если ты скажешь мне, кто этот человек. И я буду решать эту задачку за тебя.
Нет! Ты решишь разово. И я снова буду бояться, когда он найдёт меня в очередной раз! И накажет ещё и за то, что ты «решил» мою проблему. Да и после твоих «решений» я окажусь на улице завтра, потому что не смогу вернуться домой. А мои документы в сейфе у Арая. Нет!
Пытаюсь выдернуть руку, но он держит крепко, только его пальцы съезжают на мои. Лицо вздрагивает. Пальцы сжимают моё обручальное, изучающе поглаживая.
– Ты замужем?
Молчу, не зная, как ответить правильно.
– Это муж? – пытливо прищуривается он.
– Нет! Это вообще… никого не касается!
– Меня касается, – сжимаются его челюсти. – Я должен знать, с чем учу бороться. Или ты рассказываешь, или…
Арай всегда говорит со мной ультиматумами. Ненавижу ультиматумы!
– Или что? – мои губы начинают дрожать.
– Или я отказываюсь тебя тренировать, – становятся ледяными его глаза.
– Понятно…
Вытягиваю пальцы из его кисти. Я об этом, наверное, пожалею. Но сейчас я разбита и не могу справиться с этой ситуацией. Мне хочется сбежать и спрятать от глаз этого чужого мужчины свою слабость и беспомощность. Обессиленно поднимаюсь на ноги.
– Спасибо за урок.
От горечи мои слезы высыхают.
– Пожалуйста.
На мгновение мне кажется, что он расстроен. Но его глаза остаются холодными. Только вздрагивают ноздри и сжимаются кулаки.
Трясущимися руками пытаюсь открыть замок. Не выходит! Слышу, как он подходит сзади, спина горит огнём от этой близости. Я всё ещё шокирована и опустошена, не могу осознать, что чувствую. Только колени мои становятся мягкими. Обхватив сверху мою кисть, поворачивает ключ.
Его спина прикасается ко мне.
– Я буду ждать, пока ты передумаешь, Эля.
– Я не передумаю.
Сбегаю от него в кабинет к Сан Санычу, запираюсь и реву, пряча лицо в диванную подушку.
Что делать?
Глава 5
Уловки
Перед приходом Арая протираю пол и зеркала на шкафу в прихожей. Разглядываю себя в отражение. Глаза заплаканные… Бросаю всё и бегом лечу в ванную, достаю корректор. Пришлось купить. Арай иногда оставляет синяки или засосы на шее.
Быстренько наношу его на припухшие веки и крашу погуще ресницы. Так – почти не видно. Выключаю плиту. Проветриваю кухню. Арай любит рыбу, но не выносит её запаха, когда готовишь. Переодеваюсь. Потому что моя одежда тоже теперь пропахла, и он будет психовать. А я не хочу его раздражать.
Звук ключа – каждый раз как выстрел мне в живот.
«Господи, хоть бы пронесло», – пролетает в голове короткая молитва.
Надо как-то выпросить у него мой паспорт. Нужен какой-то предлог.
– Малышка!! Почему мужа не встречаешь?
Поспешно выхожу, целую его в щёку, царапая губы об его «наждачную» щетину. От небритых щёк Громова совсем другое ощущение. Сравниваю на автомате. Почему? Ну а с кем же мне ещё сравнивать? Другие мужчины меня не касались.
При моей попытке быстро сбежать ловит за талию, впечатывая в себя, и целует в шею. Внутри передёргивает. Но я мужественно терплю.
– Соскучилась?
– Конечно… Пойдём ужинать.
Пока он переодевается и моет руки, кладу в чашку рыбу с рисом и сажусь напротив. Подальше.
– Суховата… – комментирует он, прожевав первый кусок.
А я знаю, что суховата. Специально приготовила так.
– Налей вина.
Именно поэтому.
Бутылка початого белого стоит в холодильнике, и там – несколько таблеток снотворного. Опасно мешать снотворное с алкоголем? Да мне плевать. Ещё пару месяцев назад я хотела влить такую бутылку в себя. Но, подумав, решила, что вливать в него будет гораздо справедливее.
Наливаю ему в бокал побольше.
– Может, со мной? – взмахивает он бокалом. – Нам есть, что отметить.
– Только глоточек. С моими таблетками нельзя пить спиртное.
Наливаю себе полбокала.
– Что мы отмечаем?
Никаких общих радостных событий у нас быть не может. Поэтому мне тревожно.
– Через пару дней приедет погостить моя мама.
Не выдаю наружу ни одной эмоции.
– Мама? Замечательно.
Я не люблю его маму. Она мне не союзник. Она будет делать всё, чтобы он был недоволен мной. Ревнива и жестока. Сын в неё.
Закрываю на секунду глаза, понимая, что моя маска сейчас может стечь от усталости. Делаю вдох поглубже и открываю глаза.
– Ты чем-то недовольна?
– Неважно себя чувствую.
Вытерев пальцы влажными салфетками, перехватывает моё лицо за подбородок.
– Ты плакала?
Это звучит так заботливо!
ААА!!!
Рефлекторно пытаюсь увернуться от его пальцев и внимательного взгляда. В невнимательности обвинить его сложно. Пальцы сжимаются ещё жестче, не выпуская меня. Но Макар сказал, что моё слабое место – эмоции. И пока не справлюсь с ними, я заранее проиграла. Это так. Тут не поспоришь.
– Немножко…
– Почему?
– Грустная книжка. На работе читала.
– Что за книжка? Как называется?