Страница 4 из 13
Доски пола заливались соловьем и пели на все голоса, дверцы шкафа, вырезанного прямо в бревнах стены, посвистывали, лавки и стулья поскрипывали, и вообще, горница не собиралась молчать, издавая шуршаще-стонущие звуки, будто была наполнена невиданной жизнью. Даже сами стены светелки с жалобами покачивались от неведомого потустороннего ветра.
Не удержавшись, я, не без труда открыла дребезжащее окно и выглянула наружу. Уходящий в облака деревянный терем, собранный без единого гвоздя из посеревших бревен, с недовольным ворчанием качался на ветру, но не падал. Похоже, вся академия с башнями, куполами, резными крылечками, коньками и наличниками держалась только на одном – на магии, а вернее на силе и воле женщины, создавшей это заведение.
От обилия вливаемой магии кое-где терем пошел в рост, выпустил из бревен раскидистые дубовые ветки и попирал ими облака, осыпая округу желудями.
Короче, мне досталась не самая лучшая комната, грязная, пыльная, с паутиной и пауками по углам, почти без мебели. Зато с собственным резным балкончиком под коньковой крышей, большими окнами, из-за которых зимой здесь, должно быть, невероятный дубак. Но поворачивать оглобли уже было поздно и стыдно. Так как я не планировала столь долго здесь задерживаться, холод меня не должен был волновать.
Первый урок оказался домоводством, и вела его низенькая и плотненькая домовичка. Все сорок пять минут мы учились складывать салфетки лебедушками, рачками, уточками и ласточками. По причине первого дня разрешалось быть без обязательной формы.
Потом на следующей паре мы учились взбивать перины, вышивать рушники, мести пол и ставить квашню.
Короче, хитрожопая веректрисса под видом уроков припрягла адепток убирать помещения. И тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – академия испытывает трудности с финансами, иначе веректрисса просто наняла бы прислугу из тех же домовых, например, или иных сказочных и волшебных существ.
Официально это объяснялось так: в жизни всякое может случиться и надо быть готовым ко всему.
И вот диво, даже самые титулованные аристократки самозабвенно драили палубы этой скрипучей академии.
Только зачем мне, Яге, готовиться в уборщицы, я не знала и поэтому спросила у веректриссы. После чего она срезала меня ловким «Яга – санитар изнанки!» и заставила убирать вдвое упорнее, совершенно без магии!
Ну теперь у меня к жестокосердечной веректриссе еще и бабаягские счеты есть помимо личных. Яга, значит, санитар? Ничего, я вам тут приберусь и порядок наведу!
Когда драили кухню, я «убрала» под сарафан чугунную сковородку, пару вилок, ножей не досталось. Пяток яблок, тарелочку, увы, без каемочки, под конец от нечего делать засунула под юбку швабру, не торчит и ладно. Пусть все думают, что у меня такая гордая осанка, а не деревяшка спину подпирает.
Когда к вечеру девицы вконец уработались, нас повели в дортуар, общую светелку, которую адептки, подражая веректриссе, называли обязательно на иностранный манер.
Проходя по открытой всем ветрам галереи, одна из адепток истошно завизжала, да так громко, что я, выхватив из-под юбки швабру, встала в боевую позу и закрутилась вокруг себя, ища опасность.
Вслед истеричке принялись вопить на все голоса и остальные адептки, совершенно дезориентируя меня в пространстве.
Девицы, прыгая на месте и завывая, как морские свинки, тыкали пальцами куда-то вниз. Отдышавшись, одна из них сумела выкрикнуть:
– БОГАТЫРИ! – И вновь завопила сиреной, скача от восторга.
Только сейчас я рассмотрела, что в туманной низине в ворота терема въезжали конные всадники. В шлемах и латах, с копьями, на которых развевались орифламмы.
Я сощурила глаза, всматриваясь. Некоторые богатыри дымились, у одного вместо тряпицы на копье пылал пожар. Часть лошадей, что старалась браво вышагивать, откровенно хромала. Да и шлемы с нагрудниками богатырей при ближайшем рассмотрении оказались посечены и помяты.
Это их так в Черно Были отделали? Я сглотнула. И передумала бежать через выезженную пустошь, предпочтя поискать иной путь исхода из академии.
А девицы чуть ли не выпрыгивали с открытой галереи, строя глазки предполагаемым защитникам и женихам. Отчего потрепанные богатыри приосанились и заиграли мускулами.
Безобразие пресекла веректрисса, разогнав девиц по светелкам. Как после оказалось, бабок-ежек, а по-ихнему, заграничному, колдуний и ведьм, принимали в академию за магическую силу и мощь.
Богатыри же должны были проложить путь себе сами, иначе какие они после этого богатыри? Только после преодоления трудностей те, кто не сошел с дистанции и выжил в Черно Были, добирались до академии и имели право стать защитниками и названными супругами, временными женихами, короче.
Добрых молодцев удалось увидеть только одним глазком: несмотря на запрет веректриссы, все девицы побежали подсматривать. А чем я хуже? Яга должна быть в курсе всех дел!
Поэтому я побежала вместе со всеми остальными удовлетворять свое любопытство.
Богатыри были на любой вкус.
Только вкус этот был какой-то уж слишком извращенный. Глядя на дымящихся героев, сразу становилось понятно, что выживает далеко не сильнейший или умнейший. Надо обладать неким иным качеством, а именно неубиваемостью, непрошибаемым упорством, внешностью далекой от человеческой и максимально приближенной к неандертальцам. Вот кто спец по выживанию. И вели они себя соответственно – почесывали обожженные и поруганные неприятелем места, ловили блох, ковырялись в носу.
Впрочем, не все богатыри были похожи на горилл, сбежавших из цирка. Как и обещала веректрисса, имелись среди добрых молодцев и заграничные экземпляры. Худосочные англицкие рыцари – соплей перешибешь, французские мушкетеры, одеты и накрашены лучше девиц. И, конечно же, добры молодцы из чайной страны тоже не могли пропустить подобного мероприятия. Присутствовали тут и сказочные твари, волшебная жить, перешедшая на добрую сторону: эльфы, гномы, был даже один дриад.
Короче, в первых пунктах на повестке дня у добрых молодцев было умение выживать, а все остальное, типа воспитания или хороших манер, по их мнению, приложится как-нибудь само собой потом, на худой конец, заведется от сырости.
Богатырский цветник пестрел всеми оттенками кожи, фасонами тел и калибром конечностей.
По беззубым улыбкам и растрескавшимся губам было видно: этот путь богатыри проделали с одной определенной целью и класть они хотели бирюльку на борьбу добра со злом, они сюда приехали с определенной целью – размножаться.
Угу, если только почкованием, потому что ничего большего этому разукрашенному Черно Былью цветнику не светило. Тем не менее цветики-семицветики не оставляли надежды продолжить свой род, несмотря на большие увечья, начинали заигрывать с выглядывающими из-за угла девицами.
Увы, когда я составила только половину пунктов плана по избавлению от женихов, нас обнаружили и, пристыдив, погнали в спальни.
Напахавшись, как домовой, и удовлетворив любопытство, – своего жениха (читай между строк – врага!) надо знать в лицо, – я, постанывая, приползла в свою комнату, другие адептки выглядели и чувствовали себя не лучше.
Планов была масса, но ни на что не было сил. В очередной раз я убедилась, что этой академией управляет иезуитская женщина. Все было спланировано заранее, и девицы, упахавшись за день, не должны были придать особого значения тому, что продемонстрированный им богатырский товар явно лежалый, пользованный, а местами некондиция и вообще частично выведен из строя.
Мужские и девичьи спальни были на разных этажах. Когда адептки в следующий раз увидят богатырей, у тех будет время привести себя в порядок и начистить перышки, как это сделали Финисты ясно-соколы. Ушибы и ссадины в короткой девичьей памяти при помощи буйной фантазии превратятся в знаки доблести и победы, а адептки охотнее выберут себе защитника и мужа. Тем самым исполнив золотую мечту веректриссы. А там и вся недолга: наплодят много маленьких деток-ежек и богатырчиков! Всем известно, как это бывает от скуки. Длинными долгими вечерами совершенно нечем заняться.