Страница 3 из 6
Мистика в романтике состоит в том, что романтика желает продлить свои романтические чувства не только на протяжении всей жизни, но и за гробом. Романтика это умозрительное преодоление смерти. Романтика это протест против циничности жизни. Будучи таковым романтиком, я постоянно возбуждал свои романтические чувства, поддерживал их длительное время, целых десять лет, когда объект, к которому были адресованы мои чувства, был постоянно далек от меня и почти недосягаем. Здесь имеют место чувства к чему-то воображаемому, конкретнее к воображаемой красоте. Это уже доказывает, что я являюсь творческой личностью с сильным воображением. Я долгое десятилетие мог жить, питая свою любовь несбывшимися мечтами. Однако перечислять все свои романтические литературные произведения я не намерен, их слишком много, одни из них опубликованы, другие хранятся в виде рукописи. Сейчас мне важно понять их суть, их происхождение.
Мое литературное творчество на данный момент я могу охарактеризовать пятью эпохами. Первая эпоха была песенно-романтической, то было юношеское время серенад. Затем я приступил к написанию романтичной сказки. Вскоре последовали готические романтические сочинения, то были рассказы, повести, пьесы поэмы. Четвертый период моего творчества знаменует пик моей религиозности, то было время целомудрия миролюбия. И пятый период оказался противоположным, здесь имеет место агностицизм и написание антиутопии, которая явно перекликается с реальностью. Однако реализма в своих сочинениях я всегда избегал. Меня всегда привлекал мистический романтизм, даже в протестности. Протестность и есть то главное, что является неотъемлемой фабулой всех моих произведений. Романтика и есть идея протеста против разврата и половой низменности. Романтика это не стенания быстро проходящих чувств, романтика это протест всей жизни. Ведь романтик желающий испытать телесную близость только с одной единственной девушкой, понимает, что скорей всего вместо этого, он проживет всю свою жизнь в одиночестве, ведь другие живут не романтично, но тем самым романтик протестует против всего развращенного неромантичного мира, протестует против природы. Протест это, прежде всего – я не такой как они. Протест это – я буду другим, я буду собой. Это исключительный нонконформизм, который фигурирует во всех моих творениях.
Помимо протеста, во мне как в авторе есть ненависть, холодная разумная ненависть. Объясню, что я подразумеваю под словом ненавидеть. Я хочу – не видеть, но вижу, потому что я зряч и разумен. Сначала я ненавидел носителей, низины зла, то зло на поверхности, потому что я не поднимал голову вверх. Но затем я взглянул наверх и увидел высокое зло, которое злее, чем всё остальное зло. Это видимые пласты зла. Подобно сему существует обман общий (государственность, милитаризм, культура, история, религия и т.д.), но есть еще самообман, это обман частный. К сожалению, из-за цензуры, мне приходится переходить на самоцензуру и потому писать общие фразы, которые не всегда понятны. Мне в последнее время приходится разделять свою литературу на размытую, которая публикуется, и четкую, которая не будет опубликована, по крайней мере, в ближайшее время. Но, не смотря на это вынужденное разделение, все мои книги правдивы, честны и откровенны, только мазки на полотнах выполнены по-разному, где широкие мазки, а где мелкие точечные. Отчего может пострадать взгляд зрителя. И здесь я вынужден слегка коснуться важных тем, мне нужно будет, рассказывая о себе сравнивать себя с другими, указывая на то, чем же я лучше других. И заведомо предупреждаю, что словесность моя в этой книге может показаться расплывчатой и туманной. Главное что я понимаю, о чем пишу.
Итак, пожалуй, вернусь ко второму периоду своего литературного творчества, в свои семнадцать лет, когда я написал свое первое большое произведение, то была повесть, впоследствии расширенная до объема романа. Я и задумывал сказку Пророчество как не маленькую историю. В этом 2022-ом году я впервые ее опубликовал в самиздате. Но в те далекие года я просто взял лист бумаги предназначенной для принтера, а также шариковую ручку и стал писать. Именно тогда раскрылся мой талант, ведь серенады сиюминутны, они всего лишь звонкие эмоции подростка, вспышки быстро гаснущие. Мне нужно было придумать историю, горящую долго, когда ни знаний, ни словарного запаса, у меня двоечника попросту не было. Но я решился сделать это, хотя бы начать, попробовать. Я чувствовал, что будет трудно, но я смогу, есть во мне нечто потаенное, не раскрытое. Первые строки повести походили на простейшую сказку для маленьких. Я начинал словно с первого класса школы, хотя я мог бы и не делать это усилие, ведь зачем, для чего, когда до меня уже всё написано, сколько книг, фильмов, сериалов, только и делай что поглощай этот контент и не твори. Но я по сути своей не смог бы удовлетворится такой жизнью. Я замыслил стать творцом, вернее, я уже был им, мне не хватало только воплощения моих замыслов. Во время написания той сказки я уже встретил свою любовь, поэтому в главных героях сказочного романа можно легко узнать меня и ее. Может быть, именно безответность чувств подтолкнула меня написать любовный роман, в котором есть пара, ведь в реальной жизни той паре не суждено было быть вместе. У этой книги грустная история.
В дальнейшем я стал много читать, покупал старые книги, романы прошлых веков, в особенности готические. И сам стал сочинять похожие тексты и истории. Затем я сочинял по большей части любовные повести. Но не буду на них останавливаться, так как то было время любви, сколько было связанных с нею слез и страданий ведают только страницы моей рукописи. Тогда моя главная ошибка заключалась в том, что я не любил себя. Я желал, чтобы девушка меня полюбила, и для достижения этой романтической цели я замыслил создать и посвятить ей книгу, которую я мечтать подарить своей возлюбленной. Что я и сделал, и на то мне потребовалось несколько лет. В будущем она вышла замуж, а я как был одиночкой, таковым и остался, только теперь у меня есть книги. Как оказалось, книга не способна создать любовь. Однако сегодня я люблю себя и у меня есть мои любимые книги, которые я саморучно написал. Будь я умнее, то видел бы в творчестве удел одинокого счастья, не желая при этом невозможного. На самом деле мне всегда достаточно было самого себя. Любовь – это один я и больше никого. Мои книги это продолжение меня, это мой призрак. Творения нередко называют детьми, что не лишено метафорического смысла. Плотские дети обычно смутно похожи на своих родителей, тогда как мои книги это подлинное продолжение меня, единственное, что отличает их от меня, они не растут вместе со мной, глупые так и остаются глупыми, а умные умными. Так мои религиозные книги останутся религиозными, что для меня, агностика, вполне приемлемо, но лучше бы такого не было. Что ж, стоит признать, что во мне есть религиозность, мистическое мышление, что и должно быть у творческого человека, ведь религиозным человеком может быть только человек с хорошо развитым врожденным воображением. Ведь религиозному человеку нужно во многое поверить, столько всего представить, что без воображения здесь точно не обойтись. Однако то было время ошибок. Я, увлекшись религией и не заметил, как она стала на меня деструктивно воздействовать, ведь она сплошь состоит из деструктивных явлений, когда будучи нравственным человеком, начинаешь себя демонизировать, унижать себя, считая себя грешником, каешься в грехах, которые не совершал и которые таковыми не являются. Точно также себя ведут хейтеры в интернете, они видят, что я добрый человек, ни в каком зле не замешанный, но при всем этом они найдут, за что бы меня осудить. Точно также работают суды, если есть человек, то обвинение обязательно найдется. Религия это хейтер человечности, причем реальное зло, такое как насилие, война и участие в ней, религией не осуждается, а даже благословляется. Но о том безобразии я уже много написал строк в своих книгах, не стану повторяться. Хорошо, что я самоисцелился от радикального воздействия религиозности, и тесно связанного с ней патриотизма, это иллюзии одного порядка, достаточно древние культы. Поэтому в рукописи романа Целомудрие миролюбия, есть абзацы, которые я исключил из текста, потому что во время написания этой книги, во мне полыхала борьба пацифизма и космополитизма с патриотизмом. Помимо прочего, тогда я еще отвергал свою телесность, однако правильно, что я сторонился женщин, будучи верным своей единственной любимой, вот только в самоудовлетворении нет ничего плохого, оно естественно, потому что для человека нет никого ближе самого себя. Не понимая этого, я побеждал свою телесность и проигрывал ей, когда нужно было лишь понять ее устройство и признать ее таковой, какая она есть, и что сопротивление ведет к страданиям. Иначе говоря, тогда одно страдание сменяется другим, а значит это неверно. Верно же относится к самоудовлетворению, как к походу в туалет, ведь по поводу того же мочеиспускания совесть не тревожится, точно также должно относится и к половой функции организма, к тому же то и то происходит посредством одного органа, и эти функции выделения связаны. Так ученые выяснили, что в моче содержится некоторое количество семени, но это же не значит, что нужно бороться с мочеиспусканием, чтобы не потерять некоторое количество семени. Многие виды выделений для человека являются обычными, так почему же выделение половых клеток, вдруг стало чем-то зазорным, грешным, осудительным. Главное чтобы эти выделения происходили в уединении, и тогда это не будет касаться никого, окромя самого облегчающегося человека. Самоудовлетворение это удовлетворение процессов выделения. Но я не ученый, поэтому подмечаю глупость тогдашнего своего разумения, когда я религиозно полагал, будто я виновен в том, что мое тело устроено определенным образом. Не нужно только познавать тело другого человека, ведь тогда это приведет к потере девственности. Физиология совокупления подразумевает не просто выделение, а выделение ради размножения. Потеря девственности это познание другого. А если верить той глупости, что будто бы нельзя познавать свою телесность, как думают некоторые религиозные люди, то тогда, видимо, и в зеркало нельзя смотреться, ведь в отражении можно увидеть обнаженное тело человека. Но как вид собственного обнаженного тела является для человека обыденностью, также и процесс выделения также должен восприниматься человеком с некоторой долей прохладцы. К своей телесности нужно относиться прохладно, в общем-то, это так и есть, ведь возбуждение происходит, как правило, от чего-то другого. Но я не буду углубляться в эту тему. Мне важно было указать на свою ошибку и исправить ее, хотя бы в этой книге. Я пересмотрел свои взгляды на половую определенность, по крайней мере, в некоторых аспектах. Но каковы же были мои первые религиозные чувства?