Страница 77 из 101
Насчёт же рецептов могу сказать вот что. Мне они особо и не нужны, так как по мере повышения уровня алхимии появляются и рецепты. С бабки же решил слупить их просто так, за её вредный характер. Да и не стань я торговаться за них, когда она первая предложила подобный дар, то ещё больше усилил бы подозрения в свой адрес.
На следующее утро в комнату постучалась Тайрэна. При виде красавицы у меня всё внутри поднялось, да и снаружи, кхм… тоже. Вспомнились наши с ней поцелуи в дилижансе.
— Привет, Тайрэна! — широко улыбнулся я ей. А сам подумал, что ей стоило бы зайти на полчаса раньше, когда я рассекал по комнате в одних трусах. Вроде бы невинно, а с другой стороны, она ещё меня не видела с обнажённым торсом и ногами. Своеобразное соблазнение и интимное сближение было бы.
— Здравствуй, Санёк, — вернула она мне улыбку. — Извини, что помешала.
— Ты никогда мне не помешаешь. Можешь заходить в любое время, — тут же ответил я.
— Спасибо. Я однажды воспользуюсь этим разрешением, — хихикнула девушка и слегка покраснела. — Сейчас меня мама к тебе направила сказать, что внизу тебя ждут.
— Кто опять-то?
— Какой-то жрец или старший послушник из храма.
Гость оказался старым знакомым парнем из храма на холме, куда я отвёз статую неизвестной богини, найденной в самой глубине гоблинских подземелий.
— Тебе чего? — недовольно сказал я ему. — Претензии по статуе не принимаются. Все проблемы теперь твоего храма.
— Да я не с этим, там всё нормально. Статую даже перенесли выше, — ответил тот и отчего-то покраснел. А я вспомнил про тот сон (или не сон), где фигурировала богиня. Если такие же снятся жрецам в храме, то понятно смущение собеседника. — Просто кое-что случилось этой ночью.
— Что?
— Ночью возле статуи Локхи на вершине холма появились четыре раненых девушки. Они сказали, что ищут Санька и его спутницу зверолюдку Нимфадору. Им сам бог сообщил, что найдут его здесь.
— Бог? — переспросил я.
— Локхи.
— Этот может, — поморщился я, как от зубной боли, вспомнив путешествие через божественный портал, потерю телеги с имуществом и оскорбительный подарок. — Что хоть за девки? Опиши их.
— Две человеческие девушки и две зверолюдки. Все изранены, кажется, их сильно пытали.
— Где они сейчас?
— Рядом с холмом есть хутор, где послушники выращивают продукты для храмовых нужд. Я там спрятал их.
— Спрятал? — опять переспросил я.
— Да. Никто не знает, что они здесь кроме меня. Девушки сами меня попросили об этом. Если это божественные дела, то нельзя идти против или заниматься самостоятельностью, — ответил он мне, на последних словах часто замотав головой.
— Нельзя, так нельзя.
После моей фразы наступила пауза в беседе. Её прервал послушник:
— Пошли?
— Куда?
— К ним. Девушек к тебе прислал Локхи, ты должен…
— Кому я должен, тем я всё простил, — грубо перебил я его. Вот не люблю я этой фразы, жуть как не люблю. Обычно, когда такое слышу, то это означает чужое желание въехать в Рай на моём горбу. Бабы так вообще придумали классную для своего пола теорему «настоящий мужик должен». И теорема эта не требует доказательств по их мнению.
— Но бог… но девушки нуждаются в помощи, — зашёл он с другой стороны. С правильной. С момента переселения в эту озабоченную тушку я становился более податливым и добрым там, где тема касалась женского пола.
— Ладно, хрен с тобой, поехали к твоим тёлкам.
Он посмотрел на меня непонимающим взглядом, открыл рот и тут же закрыл. Наверное, решил поберечь свои нервы и пользоваться моментом, пока я не передумал. Новые эмоции, далёкие от темы неизвестных девчонок и богов, он проявил, когда увидел дилижанс снаружи и изнутри. Моя повозка удивила и впечатлила его до самых печёнок. Всю дорогу он «облизывал» глазами внутреннюю отделку, сиденья, магические фонарики, стёкла и прочее.
Наверное, стоит сказать, что я с собой взял только баребку и крысолюдку. Нека и эльфийка остались «на хозяйстве». Для них у меня нашлись поручения, которые нужно было выполнить сегодня.
Неизвестных девушек я узнал только по именам, которые высветила система. Внешне те так сильно изменились, что и родная мать вряд ли бы их опознала. Посланницами Локхи оказались старые знакомые горничные, служащие некой графине Маразме или как-то так. Подзабылось имечко за прошедшее время. Вся четвёрка вновь присутствовала передо мной в полном составе. Вот только вид — краше в гроб кладут. У обеих зверолюдок отрезаны уши и хвостики, не хватает пальцев на руках и ногах, выбиты зубы, отсечены носы. У одной человеческой девушки через переносицу проходил страшный ожог от виска до виска. Словно палач приложил к глазам раскалённую полосу железа.
— Твою мать, — произнёс я, увидев эту картину. — Кто с вами это сделал?
— Палач графини Мораз, — сильно шепелявя ответила мне Нан
— Почему?
— Долго объяснять…
— Это она нас продала работорговцам. Точнее дала приказ убить, но один из солдат решил подзаработать, — мышку перебила Каллиса, именно она была ослеплена. — Она вступила в секту или тайный орден, который награждает вечной молодостью. Теперь в ордене знают про тебя, что ты умеешь повышать ранги.
— Что?! Какого хрена? — возмутился я. — А клятва?
— Посмотри на нас, — очень тихо сказала девушка. — Всё это нам пришлось перенести перед тем, как маг смог обойти клятву.
— Извини, не подумал, — смутился я. — Так, ладно, я сейчас подлечу вас, наложу бафы и вам станет заметно лучше. Вот только отрезанные части тел я не смогу вырастить заново. Придётся обращаться к лекарю.
— В храме есть жрец Абросий, который способен молитвой излечить любое живое существо. Но он берёт очень дорого, — сообщил послушник, который всё время нашей с горничными беседой стоял рядом.
— Этот жрец здесь? — повернулся я к парню.
— Да, — кивком подтвердил тот, — здесь, в храме.
— Мне нужно с ним встретиться. Проводишь.
— Но…
— Проводишь, я сказал! — рыкнул я на послушника и кинул ему мешочек с десятью золотыми монетами.