Нижние земли

Рууд посмотрел на обрубок, и его рука непроизвольно потянулась к собственному уху.

– Ну ничего, я потом целый венок из их ушей собрал. Вон у меня в оружейке висит. Там много боевых трофеев за семьдесят лет-то скопилось. Но теперь все, завязал я. И ты меня не уговаривай, не пойду я на этого Червя. У меня жена и четверо детей, – Вим махнул рукой и полез на верхнюю полочку за новым кувшином самогона.

Рууд поджал губы.

– Чего скривился-то. Думаешь, мне брата не жаль? Жаль, конечно. Любил я его, хоть мы с ним последние тридцать лет и не особо… А знаешь скольких я за это время потерял? – наемник стукнул кулаком по столу, и в соседней комнате проснулся и заплакал младенец. Рууд уставился в нутро металлической кружки.

– Ты, значит, наемником мечтаешь быть? Ну вот отведу тебя к нашим, они из тебя настоящего волка черных земель сделают. Тогда и поймаешь своего Червя и отомстишь за Хендрика. А пока давай-ка спать. Поздно уже.

Утром заспанный Рууд, дрожа от холода, выполз под свет масляной лампы. Хоть он и привык жить в подземной келье, там бало гораздо теплее. Рядом был лес и монахи на дрова не скупились. Здесь же в городе, дрова менялись как и все остальное. Эмиль говорил, что на северо-западе даже воду меняли. Ну это те, кто был не в состоянии пилить за ней к центру.

А вот Виму, похоже, было совсем не холодно. Он налил в плошку струящуюся из дырки в трубе воду и осторожно понюхал ее. Потом попробовал на язык.

– Береженого бог бережет, – сказал наемник, заметив, что парнишка за ним наблюдает. – У нас тут и родники и подземные ключи могут в миг запаршиветь, – он налил воды в большую миску и хрюкая от удовольствия вылил ее на себя. Руда аж передернуло.

– Ну, вот – как заново родился. Не хочешь освежиться?

Мальчик поспешно замотал головой. Кто его знает – возьмет и выплеснет на него студеной.

За завтраком Рууд опять закинул удочку насчет Огненного червя. Хитрый, он поняв, как Вим любит оружие, спросил – нет ли у того такого ружья, которое может убить подземную тварь.

– Даже не начинай, – наемник рассмеялся. – Маленький, а какой смышленый. Я в твои годы еще в игрушки играл.

– А правда, что вы почти сто лет живете.

– Правда. До войны и по сто пятьдесят жили. Стволовые клетки в каждой аптеке продавались. Биорегуляция всякая… Эх чего ж не жилось-то, – Вим посмотрел, как мальчик развязав узелок и сунул за щеку леденец. – Погоди-ка, а ты и сам, гляжу, в долгожители метишь?

– Как это?

– Антирад кто глотает, «как это», – передразнил Вим. – С ним ты можешь долго протянуть. Вон старейшины городские заграбастали себе весь запас антирада и создали «касту бессмертных». А ведь долго жить – оно не всегда в радость. Я вон уже трех жен похоронил, девятерых детей пережил, – наемник помрачнел.

Рууд бережно спрятал ставший вдруг драгоценным узелок с леденцами.

– А с пилюлями тебе повезло. Редкая вещь. Даже, я ее достать не могу. Ну ладно. Хватит трепаться, а то утренний сбор нашего наемного брата прозеваем.

Рууд, поеживаясь, вышел из коридора и направился в тоннель.

– Ты далеко не отходи. Слышишь? Здесь стаи крыс выше тебя ростом бродят, – Вим закрыл дверь, дождался, когда ее закроют изнутри на засов и, прицепив связку ключей к поясу, взял мальчика за локоть. Они вышли в тоннель.

– У нас там есть один такой наемник по имени…

Слова Вима потонули в чудовищном гуле. Земля задрожала сначала мелкой дрожью, а затем и вовсе попыталась стряхнуть с себя их обоих.

Все случилось мгновенно. Рууд и не успел заметить, как тоннель наполнился нестерпимым жаром. Может и хорошо, что обжигающая волна, швырнувшая его и Вима на стену, пришла чуть сбоку. Иначе оба остались бы без глаз.

Когда в тоннеле снова воцарилась тьма, привыкшие к ней глаза мальчика увидели стоящего посреди подземелья наемника. Он смотрел на светлый шершавый бок гигантской конструкции, въехавшей своей тушей прямо туда, где за минуту до этого был его дом, жена и дети.

В наступившей тишине было слышно, как внутри этого подземного убийцы что-то заворочалось и через некоторое время небольшой овальный кусок светлой металлической шкуры, будто вдавленный, отъехал вовнутрь. Из него по появившейся откуда-то лестнице выскочило несколько черных фигур. У всех у них были чудо-головы. Но не такие, как у караванщиков. Одна из фигур навела на стоящего в ступоре Вима ружье. Рууд, отползая назад, достал пистолет, прицелился, как учил Дирк, и нажал на спусковой крючок. Он жал до тех пор, пока вместо грохота выстрелов не услышал щелчок. Кажется, он даже закрыл глаза. Когда он их открыл, то увидел, что одна из фигур лежит, раскинув руки, а ругая держится за плечо. Или что там у него. Остальные залегли.

Очнувшийся Вим схватил мальчика в охапку и нырнул в ближайшую сбойку. Вслед им прозвучало несколько выстрелов.

Рууд не стал пытаться вырваться, а просто извернулся так, чтобы не удариться о стену головой.

Когда ему уже показалось, что преследователи отстали, сзади что-то грохнуло, и Вим упал, подминая под себя мальчика. Потом он с трудом встал и опять подхватил Рууда. Время потеряло счет. Они неслись по каким-то тоннелям, лезли по лестницам. Один раз, даже спустились вниз по трубе. Рууд теперь двигался сам. Силы его были на исходе. Ноги подгибались, а сердце было готово выскочить из груди. Он уже был готов упасть на месте, но откуда-то спереди вдруг подуло свежим, холодным воздухом и когда беглецы повернули за угол, Рууд увидел пятно света, падавшее сверху из узкого круглого зарешеченного отверстия. Вим ударил, и гнилая решетка рассыпалась на части.

Глава 8 Маша.

По улице носилась обезумевшая от страха лошадь. Не далеко от того места, где они выбрались наверх, на боку лежала догорающая вместе со своим хозяином повозка. Еще дальше горело уже потрескавшееся покрытие улицы. Недалеко, напротив входа на Парквег на том месте где еще недавно стоял высокий дом дымилась огромная воронка.

Вим поймал лошадь. Он схватил ее за оборванные поводья, а затем взял под уздцы.

Какое-то время они мчались по улице в неизвестном направлении – лишь бы подальше от всего этого кошмара. Потом лошадь пошла рысью, а через пару кварталов перешла на шаг. Оба всадника все еще находились под впечатлением от увиденного. Первым пришел в себя Вим. Он направил лошадь в ближайший переулок. Верхом им было легче преодолевать многочисленные завалы. На повозке они вряд ли бы здесь проехали. Если проезжая по городу вместе с караваном, Рууд еще хоть как-то ориентировался, то сейчас он не смог бы даже сказать, где находится река.

Миновав еще полтора десятка домов, они оказались в небольшой роще, проехав которую насквозь всадники увидели железную дорогу, упирающуюся в частично обрушившийся мост. Причудливо изогнутая когда-то серебристая гусеница поезда, одним своим концом уходила в воду.

Видать пытались уехать из города. Рууд смотрел на кости прежних, белеющие на истлевших сиденьях. Не успели.

По левой стороне железнодорожного моста все еще можно было проехать. Середина его провалилась вместе с поездом, но пешеходная дорожка уцелела.

На том берегу их поджидал сюрприз. В своем стремлении уйти от всепожирающего огня подземного чудовища, они заехали в ту часть Роттердама, которую во время войны накрыло волной. И вот теперь на их пути лежал, уютно устроившись посреди разрушенных домов, оказавшийся здесь большой океанский корабль. Рууд чуть не вывихнул шею, когда они проезжали мимо его ржавого вспоротого брюха. Его размеры ошеломляли. В такой лодке можно было уместить весь довоенный Арнем вместе с окрестными селами.

Конечной целью их путешествия по кладбищу прежних надежд (или надежд Прежних?) оказался подвальчик старого Яапа.

Он располагался в неприметном доме, от которого остался только первый этаж и вход в него мог бы найти только посвященный. Поэтому Рууд сначала удивился, когда Вим наконец нарушил обет молчания и прямо посреди многочисленных руин сказал, – слезай, приехали.