Очень эльфийский подарок

— Опишите его.

— Очень красивое место… — взгляд Гэри затуманился. — И я говорю это, как житель драконьей столицы, которого не удивить ни природой, ни архитектурой. Но там… Мы вошли в этот сад сквозь лабиринт, и я впервые видел, чтобы кто-то так чудно управлялся с ландшафтом. Там был живой туман, он играл с нами, как котёнок, и явно был мыслящим существом, украшением сада. Там было множество каналов, мостов через них, живых фонарей и садовых фей…

— Достаточно. А скажите, вы, случаем, ничего там не ели?

Я ещё не понимала всего, но по коже уже пронёсся холодок.

“Зёрнышко граната,” — послышался мне вкрадчивый шёпот откуда-то из глубины той памяти, которая была надёжно закрыта на ключ, которой, как я раньше думала, вообще не существовало… Но она была.

Перед глазами на пару мгновений стало темно. Я слегка покачнулась и лишь неимоверным усилием воли удержала себя в сознании. Сморгнув чёрную пелену, я наткнулась на пристальный, тяжёлый взгляд Деррена. Алые сполохи танцевали на дне его чёрных глаз, и мне от этого почему-то становилось не по себе. Как будто я смотрю в Бездну — и она, как водится, отвечает мне тем же.

Он быстро моргнул, и наваждение исчезло.

Остальные ничего не заметили: они были увлечены рассказом Гэри. И я тоже, подавив боль и дурноту, заставила себя прислушаться.

— …это был всего лишь персик, — сказал Гэри. — Удивительно вкусный и безобидный. Даже половина персика, если быть точным. Они там потрясающие, жаль, что этот сорт не растёт в садах Империи Драконов: я бы с удовольствием посадил такой у себя в саду.

Брови Ирона удивлённо приподнялись.

— Вы сами сорвали его?

— Нет, — Гэри даже фыркнул, обиженный таким предположением. — У меня много недостатков, конечно, но привычка тащить в рот всё подряд среди них не числится. Конечно, в вашем гареме оголодать — раз плюнуть, когда в любой момент могут притравить. Но меня кормили отдельно, я даже нескольких мальчиков подкармливал, которым совсем уж много ядовитой приправы доставалось. Так что до того, чтобы обносить чужие сады, я не дошёл… Нет, меня угостила Мэлли.

— Мэлли? — повторил Ирон недоверчиво.

— Госпожа, — передёрнул плечами Гэри. — Леди Тумана. Её зовут Мэлли, разве нет?

Ирон выглядел так, как будто с неба на нас упал ещё один фомор и начал всем дарить конфеты с улыбками вперемешку.

— Пожалуй, — сказал он со странной улыбкой. — Дивны дела твои, Пряха… Но на вашем месте, лорд Гэри, я бы никому не рассказывал, как зовут леди Тумана. Просто так, на всякий случай. И в порядке формальности: она ведь съела вторую половину персика, да?

— Да, — Гэри улыбнулся так мечтательно, что я поняла: время он там провёл в целом очень даже неплохо.

— Ясно, — Ирон выразительно посмотрел на пикси, а после повернулся ко мне. — Моя принцесса, у меня есть для вас несколько… многослойная новость. Начну с хорошего: спасти Гэри будет легче, чем я опасался.

— Радует. А что у нас плохое?

— Ну, как бы вам сказать… Вы слышали, возможно, легенду о гранатовом зерне?

Я поморщилась.

— Только не говори, что это ещё одна чудесная семейная история моей эльфийской родни. Вроде той, которая про розы.

Ирон пожал плечами:

— Я могу, конечно, этого не сказать, тем более что вы сами всё угадали. Я потому и спросил, что эта легенда — часть истории Дома Аконитов, и уж вы, предположительно, могли её знать.

Я только иронично усмехнулась.

Вскоре после моего рождения в Драконьей Империи всё же отменили закон, по которому любого эльфа могли убить без суда и следствия. Да и тётя Лил прочно угнездилась за Троном, став негласной покровительницей всех сидхе в стране. Тем не менее, на эльфийскую культуру всё ещё действовало негласное табу, особенно в кругах знатной драконьей молодёжи. Я почти ничего не знала о Доме Цвет Аконита, из которого происходила моя прабабка. Оглядываясь назад, думаю, что отец осознанно отдал такой приказ: боялся, что кровь сидхе перевесит драконью. Тем более что и так, вопреки всем законам магической науки и драконьим идеям превосходства, наследие дивных в нашей семье было ярко выражено. Причём и в плане внешности, и магии, и даже инстинктов с пристрастиями.

Разумеется, перед отъездом на острова я прослушала брифинг от тётушки Лил и перелопатила всю информацию, которая была доступна. Но, поскольку Дом Аконита в нашем мире считается уничтоженным, никто не спешил просвещать меня на его счёт.

А жаль.

— Дай краткую выжимку, пожалуйста, — попросила я. — Нет времени на большее.

— Ну и задачки вы задаёте, принцесса. Попробуй это всё объяснить коротко! Но я честно постараюсь. Как вы знаете, в нашей оси девять миров. А в отражённой оси, без которой никак — девять бездн. В которых есть свои правила и законы, правители, игры… на первый взгляд точно такие же, как в оригиналах, или как минимум очень похожие. Но это очень ошибочное впечатление, потому что, как я уже сказал, бездны — это отражения. Причём, что характерно, в кривом зеркале. Потому-то для людей из реальности, которые путешествуют по безднам, есть правило… свод правил, на самом деле, и впечатляющей длины. Одно из самых первых гласит: в Бездне ничего не ешь и не пей. Потому что, даже если еда выглядит точно так же, как в мире-основе, даже если она так же пахнет и точно такая же на вкус, это не важно. Это другая еда, отражение из зазеркалья. Не мёртвая и не живая. И ты, если уж разок съешь нечто подобное, тоже станешь не мёртвым и не живым. То есть постоянно в мире живых жить не сможешь. Вроде бы поначалу ничего особенного, но потом проблемы начнут нарастать, а мир крошиться, как стекло. Человеку придётся вернуться в Бездну, она призовёт его, так или иначе… И такое случится не только с человеком, собственно. Пока что понятно?

— Вполне. Ты подразумеваешь, что Гэри не жив и не мёртв?

— Не совсем. Видите ли, в своё время Лесной Царь преподнёс сидхе дар. Он подарил им семена растений из Предпоследней Бездны, чтобы эльфы смогли прорастить их в реальности. Так вышло, что в основе каждого настоящего эльфийского сада было семя из Бездны. Потому каждый сад сидхе — это реальность и в то же время не реальность. Это пространственный карман. Это…

— Отражение, — пробормотала я, вспомнив собственный опыт пребывания в эльфийском саду. — Зазеркалье…

— Именно, — усмехнулся Ирон. — Ещё не Бездна, но уже не реальность. В этом суть.

Я подумала, что за эту информацию наши учёные могли бы съесть пару шляп и продать десяток душ. Это действительно объясняло про магию и культуру сидхе если не всё, то многое. Тётушка Лил никогда не рассказывала об этом. Не знала сама? Она ведь была совсем юной, когда её семья сбежала с островов. Или просто не хотела раскрывать столь сакральные вещи драконам? С другой стороны, Ирон вот вполне откровенен.

Хотя вопрос ещё, с кем он откровенничает: с драконицей Иэ — или с принцессой из рода Цвет Аконита?..

— Так вот, — продолжил Ирон, — из-за подобной природы эльфийских садов все растения в них имеют разные чудесные — и зачастую опасные — свойства. Общего у них одно: тот, кто раз их вкусил, будет вынужден возвращаться. Собственно, оттуда пошла традиция, которая в эльфийском эквиваленте ближе всего к брачной. Если сид влюбляется в чужака, он угощает объект своей страсти плодом с дерева в своём саду. Если чужак принимает плод, значит, принимает предложение. И дальше остаётся только принести магические клятвы.

У меня, каюсь, нервно дёрнулся глаз.

— Получается, — протянула я, не веря самой себе, — леди Тумана женила на себе Гэри?!

— Ну, в общем да, — выдал Ирон.

Я прикрыла глаза и с усилием потёрла переносицу, стараясь подавить недостойную принцессы истерику.

— Что же, — сказал Деррен оптимистично, — по крайней мере, он не сойдёт с ума от страсти. И не утратит человеческое лицо. И даже не начнёт жрать плоть женщин, похожих на предмет одержимости. Как по мне, это уже хорошая новость!

— Да, я тоже сначала на “Сладкую одержимость” подумал, — пробормотал Ирон. — Действительно, повезло.