Хайаса. Свет Ликующий

Давид Галфаян

Хайаса. Свет Ликующий

Пролог

– Здравствуйте, владыка, позвольте войти?

Постучав в дверь, в кабинет владыки митрополита Иллариона заглянул молодой пресвитер Григорий – подающий надежды священник, богослов, прозаик, публицист, православный миссионер, кандидат богословия… правда, не без изъянов. Как и абсолютное большинство молодых людей, Григорий был так же подвержен крайним взглядам, граничащим с нетерпимостью к другим конфессиям, и оттуда же вытекающей гордыней, которую владыка Илларион пытался пресекать на корню и возвращать оступившихся обратно в рамки любви и смирения, проповедуемых православным христианством… пожалуй, пока тщетно.

– А, Григорий, проходи, проходи, конечно. Ну рассказывай, как у тебя дела, – с добродушной улыбкой спросил владыка, когда пресвитер, поцеловав, как положено, руку митрополита, сел напротив. Улыбка святого отца была добродушной, но вот взгляд… Глаза, смотревшие на Григория – глаза сильного духом, волевого человека, отдавали холодной сталью, они словно сканировали пресвитера насквозь. Не выдержав этого пронзающего взгляда, через мгновение Григорий невольно опустил глаза и стал просто рассматривать собственные руки.

– Ладно, буду с тобой откровенен, отец Григорий… наверно, ты уже догадался, что я тебя не просто так позвал.

– Да, владыка, – не поднимая головы, ответил отец Григорий, продолжая рассматривать свои руки.

– Ну, в самом деле, Григорий, сам подумай, ты же не человек с улицы, к тому же сам являешься членом экспертного совета при министерстве юстиции России по противодействию религиозному экстремизму, – наставительно, как учитель ребенку, начал объяснять митрополит Илларион, – а такие высказывания допускаешь. Непорядок, дорогой мой, непорядок.

Пресвитер удивленно посмотрел на митрополита.

– Вы это о чем? – спросил он.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, не надо лукавить, недостойно это твоего положения.

Поняв, что разговора не избежать, Григорий решил сразу перейти в атаку.

– Вы опять об этих еретиках? Что вы все их защищаете, владыка? Вы их последнюю выходку видели?! – брызжа слюной, защищался не в меру возбужденный пресвитер. – Это ж надо додуматься до такого!.. Заявить такое про чудо схождения Благодатного огня… что огонь в Великую субботу священники в кувуклии1 сами зажигают! Это же богохульство!!!

– И в чем же богохульство? В том, что он правду сказал? – искренне удивился владыка Илларион. – Армяне никогда не говорили, что каждый год чудо происходит, да мы и сами все знаем, что это так, но малодушничаем и боимся признаться в этом. Потому что наше признание – это признание в преступном обмане. А они молодцы, они чисты перед людьми…

– Они еретики и лгуны, – вскочив со стула и перебив старшего, заорал Григорий, совсем уже впав в истерику.

– Охолонись, Григорий, – повысив голос и стукнув по столу ладонью, остановил его владыка, – ишь, чего удумал, голос здесь повышать… И не только глупость, как я посмотрю, тобой овладела, а еще и гнев, и гордыня?

– Прости, отче, – перекрестившись, тихо произнес Григорий и сел на место.

Внешне он выказал смирение, но глаза говорили об обратном, и совершенно ясно было видно, что покаяние это – лишь на словах.

– Григорий, ты же образованный человек, степень защищал на кафедре истории Древних Восточных церквей… – уже спокойнее, по-отечески начал владыка.

– Да, – опять опустив голову и уставившись в пол, как нашкодивший мальчишка, ответил пресвитер, ненавидя себя за это.

– Стало быть, не мне тебе рассказывать, почему этот святой день начали мы праздновать, кто был предтечей этого. Тезка твой – первый Армянский Католикос, святой Григорий Просветитель. Егó молитвам внял Господь наш и послал нам свет свой. Вот за то и зовут его Просветитель. А ты кидаешься…

– Ну и что, это не дает им монополию на это, – Григорий сделал еще одну попытку оправдаться.

– Не дает, но ведь никто и не говорит о монополии. Все мы в Великую субботу молимся и празднуем сие чудо, посланное людям по молитве святого Григория Просветителя.

– А тогда зачем…

– А затем, что они честны со своей паствой… не в пример нам, – чуть повысив голос, владыка Илларион остановил попытку пресвитера сморозить очередную глупость. – Но то наш грех. А ты, святой отец, с религиозным экстремизмом бороться должен, а не наоборот… людей натравливать друг на друга.

– Я не натравливаю, я правду говорю…

– Опять ты за свое? – устало сказал Митрополит.

– Да они монофизиты и еретики, а мы – третий Рим, преемники Византии.

– Н-да… третий Рим, говоришь… Византия, – задумчиво произнес владыка, – и в чем, по-твоему, твоя преемственность заключается? В том, что когда армяне, защищая христианский мир от персидских огнепоклонников, попросили твою хваленую христианскую Византию о помощи, а в ответ получили нож в спину? Письмо армян к кесарю о помощи переслать персам… это ж уму непостижимо! Э́ту преемственность ты имеешь в виду? Ты хоть знаешь, сколько братьев-христиан полегло в той войне? Но христианство тогда выстояло, и выстояло благодаря армянам. Не забывай, они были первые…

– Первые… не значит правые, – опять перебил пресвитер.

Но владыка продолжил, не обращая внимания на это.

– Они от самих апостолов получили знание. Да что там от апостолов, их царь Абгар с самим Господом нашим Иисусом Христом переписку вел, от него самого знания черпал и тогда же в Него уверовал.

– И что?..

– А то, что не нам обвинять народ, пришедший ко Христу за тысячу лет до нас, в тех грехах, что ты пытаешься на них повесить. Да и не забывай, что в Русь-матушку веру нашу царевна Анна принесла. А царевна Анна – армянка по крови, и воспитана она была в армянском монастыре. Так что, брат мой, очень многое с сим народом нас связывает. И негоже нам так очернять его. Да и раздоры их с греками к нам на двор заносить тоже не надобно.

– Но…

– Ты не спеши, охолонись, подумай. Не спеши обвинять кого-либо в том, что он не совершал. Не суди, да не судим будешь… Заповедь эту еще никто не отменял. А к истинной вере можно прийти лишь через Истину.

– Но…

– Нельзя опускаться до уровня обывателя, кричащего «понаехали!», – не давая перебить себя, продолжил владыка. – Мир должен ты нести, а не раздор. Как член Экспертного совета… сделай себе заметку на будущее, – недвусмысленно намекнул владыка Илларион. – И, надеюсь, отныне мы к этому разговору возвращаться не будем. Кстати, скажи-ка… как там у вас в Новгороде? – митрополит резко сменил тему, давая понять, что на этом предыдущая тема закрыта и лучше к ней не возвращаться. – Ты сегодня возвращаешься?

– Да, владыка, – угрюмо ответил Григорий.

– Передашь благодарность владыке Льву за медок, что прислал мне. Ох помог он мне от кашля! Не забудь, обязательно поблагодари.

– Обязательно, владыка.

– Ну, вот и славненько, не буду более задерживать тебя, – он перекрестил пресвитера, и тот, поцеловав руку митрополита, вышел.

Уже стемнело, когда Григорий на своем «гелендвагене» вылетел на федералку и направился в Новгород. Вдавив педаль газа до предела и не обращая внимания ни на дождь, льющий как из ведра, ни на сигналы проезжающих мимо машин, пресвитер на бешеной скорости летел в сторону Юрьевского монастыря. Дождь заливал лобовое стекло, но он словно не замечал этого.

Снова и снова прокручивая в мыслях недавний разговор с митрополитом Илларионом, он выходил из себя, доказывал что-то, снова ругался, злился и… снова доказывал… И так на протяжении всей дороги. Злился он и на Иллариона, и на себя – за то, что не смог достойно ответить старшему.

«И вообще… что владыка нашел в этих армяшках… понаехали, всю столицу оккупировали, все – от магазинов и ресторанов до телевидения. Шагу уже нельзя ступить, чтоб не услышать это треклятое «ара, ара». И как у них все получается! Понаприедут из своей голодраной Армении… вроде с голой задницей, а проходит каких-нибудь пару лет – и они уже при делах. Ну не может быть такого везения! И не верю я в то, о чем все в один голос твердят, что армяне, мол, народ созидателей, и всякое такое… чушь все это и происки сатаны. Еретики и лжецы они, вот кто, а не созидатели. Хотя… с другой стороны, нужно их к себе переманивать, пусть лучше свои наворованные деньги к нам приносят, а не своим священникам, еретикам. Да, точно, так и надо, надо усилить проповеди среди них, чтоб отвадить их от своей еретической веры и привести в лоно веры истинной, да и… деньги лишними никогда не бывают, что бы там Илларион ни говорил. А работать в этом направлении обязательно нужно. Потом еще спасибо мне скажут. Да, правильно, так и сделаем, активизируем проповеди среди этих хачей…»

1

Куву́клия (греч. Κουβούκλιον – «покой, опочивальня», лат. Cubiculum) – небольшая купольная часовня из жёлто-розового мрамора в центре Ротонды Храма Воскресения Христова. Заключает в себе Гроб Господень и придел Ангела.