Страница 4 из 10
– И Матвейка развеется, – счастливо продолжила она, – Кариночка сказала, он был на твоем, Ян, кружке. Мальчику очень понравилось! Замечательно! Ты уж будь с ним повнимательнее, доченька, малышу ведь так не хватает женской ласки.
Лицо Принца вмиг стало мрачным. Господи, какие же мы с мамой все-таки клуши! Сначала одна, потом другая. Я ругала себя почем свет. Ведь для Принца настолько болезненны слова о погибшей жене и сиротстве сына, что он даже не может держать лицо. Меня обдало холодом, просто физически я не смогла показать свое нежелание быть в обществе Вадима, его матери и сынишки.
– Тогда всем до вечера, – улыбка все же вышла кривой, – мне нужно на уроки к детям.
Сегодня я не пошла пешком от школы искусств, как поступала обычно. Рейсовая маршрутка бодро везла меня с занятий домой. Сама для себя я объяснила такой выбор просто – нужно помочь маме с готовкой, раз уж она пригасила гостей. Но на задворках сознания сидела крамольная мысль – так я успею хоть немного привести себя в порядок.
До этого я не задумывалась, как выглядела во время последних встреч с Принцем. В детский дом я всегда одевалась неброско. Дома с утра и вовсе щеголяла в поношенных вещах. А с укладкой и макияжем, живя в родном городке, я вовсе не заморачивалась. Наверняка в глазах Вадика выгляжу простушкой.
Мама, только заметив меня на пороге кухни, тут же прогнала прочь. Ева Марковна не любила, когда кто-то лезет ей под руку. Да и делить лавры хорошей хозяйки не собиралась даже с родной дочерью. Я была сослана на мансарду, где еще покойный отец обустроил мне комнату.
В углу тоже с давних времен стояло большое зеркало, закрепленное на двух подпорках из светлого дерева. Я покрутилась, глядя в него.
Фигурка в целом ничего, только худовата. Кожа тронута легким загаром – спасибо пешим прогулкам последнего месяца. Даже в тоналке не нуждается. Темно-каштановые волосы отросли до плеч и лежат беспорядочными волнистыми локонами. Лучше бы их собрать.
Я совершенно не к месту вспомнила, как любил Вадим распускать мои еще тогда длинные косы. Даже не во время наших первых откровенных минут, а даже на простом свидании в парке. Он всегда убирал с них резинки или заколки, освобождал пряди, запускал в них пальцы…
Воспоминания вдруг отрезвили, и я рассмеялась сама себе. Мы с Вадиком давно в прошлом, и не нужно стараться произвести на него впечатление, что-то доказать. Он успешный и искушенный мужчина, и уже не восхитится деревенской красотой. Да и мне на его мнение должно быть все равно.
***
Семейство Принцев не опоздало на ужин. Наоборот они пришли раньше назначенного. Впрочем, церемонии между нашими домами давно стерлись. В духовке еще доходила курица, мы же расселись, кто где, в просторной гостиной на первом этаже. Маменьки отчего-то ударились в воспоминания – говорили о том, каков был городок при карамельной фабрике наших семей. Во времена их относительной молодости, еще до большого скандала и судов меж нашими домами. Вадим изредка что-то поддакивал им, я молчала. Сын Принца Матвейка откровенно скучал.
Я уже хотела предложить мальчику книжку или карандаши с бумагой. Хоть по профессии я дизайнер, но много занимаюсь с детьми, потому такого добра в ящиках навалом. Но ребенок не дал мне подняться, решив завести со мной серьезный разговор.
– Яна, – она впился в меня темным взглядом, – тебе нравится мой папа?
Обращение меня не покоробило, мы успели договориться дома быть на ты. А вот содержание вопроса окатило жаром. Ну что ответить ребенку? Знаешь, дорогой, последние несколько лет я о нем и слышать не хочу? Информация не для ушей семилетнего мальчика. Я откровенно мялась и все же произнесла сухо: – Да.
Лучше бы я этого не делала!
– Тогда выйди за него замуж, – невозмутимо предложил Матвей, – нам очень нужна мама.
Мой испуганный взгляд против воли метнулся в сторону Принца и встретился с его беззащитным. Было заметно, внутри мужчины борются неловкость и боль. Сердце уже откровенно сжалось от сопереживания ему и мальчишке. Тяжелую паузу нарушила моя мама и кои-то веки не усугубила, а спасла положение.
– Ай да малой! – всплеснула руками она. – Матюш, у взрослых всё не так просто! Иди-ка лучше, возьми зефирку.
Мы с Вадиком практически вслух облегченно выдохнули. А его мать ахнула.
– С ума сошла предлагать ребенку сладкое до ужина?! – вступила Карина. – Да и вообще я своих ребят ограничиваю в сахаре!
Но хозяйка дома и бровью не повела.
– Ничего от одной штучки не будет, – заявила она, – а от ужина его все равно за уши не оттащишь, там все очень вкусно!
– Матвей, не смей брать! – взвизгнула Карина.
– Пусть ребенок хоть один вечер нормально поест! – отбила мяч Ева.
Подруги принялись горячо спорить, и, наверное, ужин бы не начался, не вмешайся Вадим.
– Дорогие мои, – звучно обратился он к женщинам, – позвольте отцу принять решение. Пусть Матвей поужинает, а потом съест хоть два зефира.
Худощавая Карина поджала напомаженные губы, а моя маменька триумфально улыбнулась.
– Детей нужно баловать, – заметила она, – а то потом вырастут и попадут в жестокий мир! Я каждую секунду переживаю за Яночку! Глазом не успела моргнуть, как она осталась без семьи. Хотя вроде и нормальный мужик Туркин, но не прижились. Может, стоило терпеть его?.. У нас с Мякининым тоже многое было, но были вместе до последнего. А Яна вот категорически не хочет идти на мировую, и я постоянно боюсь, что он…
У меня зашумело в ушах от темы разговора. Ни с кем я не хотела обсуждать распавшийся брак, навязчивого бывшего. А уж тем более с Вадимом! Непроизвольно мои пальцы легли на виски.
– Ева, там ужин не готов? – Карина задала на первый взгляд бестактный вопрос. На самом деле интеллигентная женщина явно заметила мое состояние.
– А почему вы его боитесь? – ее сын не думал о манерах.
Как и моя мама.
– Так он преследует мою девочку!
Я понимала, мама искренне волнуется за меня, но больше не могла сдерживаться. Вскочила со своего места и метнулась к входной двери. У меня еще после слов Матвея о маме стоял ком в горле. Разговор о бывшем муже окончательно растревожил нервы. Из глаз уже сами собой лились слезы.
Стараясь дышать поглубже, я вышла на деревянную веранду, которая примыкала к дому. Нужно успокоиться, ведь впереди ужин. Не хотелось портить всем вечер своим уходом. Я сложила руки на груди, вглядывалась через стекло больших окон в сад. Лето сдавало свои права, деревья желтели.
Не сразу услышав за спиной шаги, я вздрогнула, когда поступь стала тверже. Обернулась – передо мной стоял Матвей. Мальчик осторожно подошел.
– Яна, ты плачешь?
Я спешно принялась вытирать лицо. Не хватало волновать ребенка.
– Вспомнила кое-что грустное, – раз уж он увидел мои эмоции, я решила спокойно объяснить их, – уже почти перестала.
Матвей сел на плетеный стул и болтал ногами.
– Подумай о веселом, – посоветовал малыш, – когда меня папа ругает за то, что реву, я всегда вспоминаю, как Петька Синицын лезет на канат на физминутке. Просто у него попа… толстая, и выглядит смешно. Но я не дразню его!
Я улыбнулась и покачала головой. Все же мальчик был смышлен не по годам и отлично воспитан. Хотя Вадим в детстве тоже обладал этими качествами.
– Вот видишь! – радостно воскликнул малыш. – Тебе помогло!
Новые шаги за спиной уже слышались отчетливо. Неудивительно, они принадлежали взрослому.
– Чего вы тут замышляете?
Вадим потрепал сына по макушке. Мужчина улыбался, но темные глаза оставались серьезными и внимательно изучали мое лицо. Я не выдержала и опустила взгляд.
– Я научил Яну быстро успокаиваться и не плакать! – гордо поведал отцу Матвей.
Меж бровей Вадика вмиг пролегла морщинка.
– Какой ты молодец, – задумчиво сказал он, – ступай теперь помоги бабушкам накрыть на стол.
Матюша не слишком обрадовался поручению, но послушался и убежал. Я тоже шагнула в сторону жилых комнат, но бывший возлюбленный преградил мне путь.