Мерзавец

– Прыгали через забор, – добавил Рома. – Хотя нет, стой, прыгала только ты. И почему, интересно?

– А как еще волшебно кукарекала! До сих пор песней звучит в моих ушах… – Саня весело рассмеялся.

– Ну ничего, я обновлю твой плейлист, Саш, – щедро пообещала я. – Вашей же преждевременной панихидой!

– Чьи похороны празднуем? – к нам присоединился Костя, от которого я сбежала раньше, чем он начал учить меня еще и парковаться.

– Их, – я беззастенчиво показала на парней пальцем. – Бедненькие, жизнь совсем уже невмочь. Память подводит, чувство самосохранения барахлит, почки…

– Эй, почки-то не трожь, – Даня любовно оглядел нескромные запасы водки, виски и коньяка, выложенные на широком столе. – Ну что, мужики, все в сборе? Можем начинать?

– Я не мужик, – напомнила я.

– Не придирайся к словам. И вообще, Малая, ты давно уже свой в доску парень.

–– Ну, спасибо! – я попыталась состроить серьезное лицо, но улыбка то и дело мешала. – Значит, и мне можно с вами курить кальян?

И знаете, что мне ответили? Тупо послали на пять букв! То есть на кухню за соком и чем-нибудь вкусным и полезным. А брат насмешливо добавил, что курить мне можно, но через трубочку горячий чай.

Пожав плечами, я направилась в кухонную зону. Есть действительно хотелось. Но едва переступила порог помещения, замерла, сделала невольный шаг назад, но взгляда от крепкой спины и сильных пальцев, что держали сигарету, от которой исходил тонкая струйка густого дыма, отвести не смогла. Сигаретный дым, лёд и горечь. Вот он, запах моей первой любви и первой ненависти.

Макс Картер. Снова он. Мне начинает казаться, что жизнь жестко издевается надо мной, каждый раз сталкивая нас. Эй, Вселенная, хватит! Мы с ним частицы разных миров, одноименные заряды, планеты с разными орбитами.

– Что за дебильная привычка ходить за мной по пятам, Кэти? – он все также смотрел в открытое окно. – Не надоело? Я думал, что ты выросла из той… чепухи.

Ненавижу. Как же я его ненавижу! Только он может убивать одним лишь словом и разбивать на осколки ледяным презрением, что плескалось в его голубых глазах.

– Интересно, – я взяла эмоции под контроль, вошла в помещение и даже открыла холодильник, – а давно у тебя мания величия? Картер, милый, кухня в доме Дани – не твое личное пространство, так что не удивляйся, если в следующий раз сюда придет кто-то другой. Может, даже сам Даня. И его будешь обвинять в преследовании?

Макс не ответил. Всё так же неспешно затянулся и выдохнул в оконный проем густую струю дыма. Мне показалось, он вообще потерял интерес к моей персоне, поэтому я, особо не разглядывая, достала пакет какого-то сока из холодильника, после чего закрыла дверцу и вздрогнула, услышав:

– Даня не признавался мне в любви всякий раз, когда ему выпадала возможность поговорить.

Я зло сощурилась, но так и не посмотрела на Картера. Со стуком поставила тетрапак и полезла в шкафчик, чтобы достать стакан, но тот, как назло, оказался слишком глубоко в недрах мебельного изделия, чтобы я могла вытащить посуду без помощи табуретки. Только я всё равно потянулась, надеясь, что выйдет. Наверное, из чистого упрямства.

– Я была маленькой, глупой и слепой, – выдохнула зло, едва касаясь проклятого стакана кончиками пальцев. – Тебя ведь не за что любить. Холодный, как лягушка, и чёрствый, как сухарь, и…

– Чёрствый? – ровным тоном переспросил Макс.

– А ещё злой, – почему-то не унималась я.

Внезапно ощутила парня за своей спиной. Он буквально окутал крохотное пространство сигаретным дымом и давящей аурой. Мгновенно покрылась ненавистными мурашками, когда его дыхание коснулось затылка, а сильная рука вытянулась вдоль моей. Но в отличии от меня, Картер свободно достал стакан, совершенно меня не касаясь. Он протянул его мне, когда я резко развернулась и испуганно вжалась в столешницу кухонного гарнитура.

Сердце в этот миг колотилось, как сумасшедшее, разгоняя кровь по венам и сбивая дыхание.

– Разве я причинял тебе зло, Кэти?

Картер смотрел прямо, не скрывая своего равнодушия. Я знала, что ему плевать, что отвечу и отвечу ли вообще.

– Да ладно, – хмыкнула я, стараясь выказать то же равнодушие. – Мы оба знаем, что сын дьявола… – припомнила я данную ему в детстве кличку, – не может быть добряком.

Выхватив из его пальцев стакан снова развернулась, демонстративно забыв о существовании Картера. И пока наливала сок в добытую парнем посуду, прекрасно чувствовала, как впиваются в кожу ледяные стрелы, а по плечам ползёт знакомая изморозь.

Мир внезапно сжался до точки, в которой не было ничего, кроме данного отрывка времени и взгляда в спину, заставляющего чувствовать себя как под микроскопом. Что происходило в эти секунды? Отчего возникло чувство, что я хожу по острию лезвия? Будто ещё миг и…

Руки Макса легли по обе стороны от меня, преграждая путь, и я заметила, что на правой были сбиты костяшки.

– Ты же помнишь о предупреждении? – прошептал в затылок, отчего у меня волосы на голове зашевелились. – Аккуратно со словами.

Я не ответила. Не смогла и слова выдавить из сдавленного спазмом горла. Только когда Картер ушёл из кухни, спокойно выдохнула. Что это было вообще?

Да, он предупреждал. Его бесило, что я хожу за ним по пятам. Бесило, что я постоянно признаюсь в своих наивных детских симпатиях. Бесило, когда говорила, что сейчас он может и артачиться, но рано или поздно я добьюсь своего.

Каждое моё признание он сопровождал своей ледяной иронией, высмеивал, разбивал моё сердце. Делал все, чтобы я раз и навсегда прекратила. И только в последний раз, год назад, когда мы поехали на озеро, он предупредил, что его терпение на исходе. Сказал, что не может больше слушать, и что мне следует прекратить сталкерство, если я не хочу, чтобы он разрушил моё счастливое и беззаботное детство.

Это была не первая ступенька моей ненависти к Картеру. Это были далеко не первые слезы. Но именно тот разговор окончательно растоптал мои чувства и заставил гореть ненавистью из-за нарушенных обещаний. Ведь мама просила не плакать, когда больно…

Когда я вернулась в зал, ребята уже ударили по крепким напиткам. Народу было достаточно много, чтобы легко затеряться в толпе, чем я воспользовалась. К компании Кости несомненно присоединится Макс, а его видеть я не желала.

К слову, его личного Тарзана я тоже не жаждала встретить, но не судьба: мы столкнулись в коридоре, ведущем на второй этаж.

– Привет, Катя, – от ее приторной улыбки у неподготовленного человека мог бы развиться диабет. – Тебе что, плохо? Неудивительно. Всегда считала, что случайные связи и дешевая выпивка ни к чему хорошему не приводят.

– Привет… прости, не помню имя, – я в ответ широко оскалилась. – У меня встречный вопрос, дорогая: с каких пор ты перестала быть ручной собачкой Картера?

Оглянулась по сторонам, словно ища крупную фигуру парня. Я-то знала, что он чисто физически не мог находиться в этой половине дома.

– Хм… далеко отошла. Ошейник не жмет? – красноречиво посмотрела на ее чокер, стилизованный как раз под подобие ошейника.

– Да как ты!.. – она зло на меня посмотрела, перебирая свой скудный словарный запас, чтобы составить достойный ответ. Судя по ее лицу в данный момент, мыслительный процесс для нее непосильный труд.

– Я могу. К тому же, мои слова – чистейшая правда и их подтвердит каждый на вечеринке. А какие доказательства у тебя? Тебе думать и предполагать надо просто запретить законом.

Она отчего-то молчала, зло прищурив карие глаза. Странные… Мутные, что ли? Но в целом мне плевать. Тарзан оскорбила меня – я ответила тем же. На этом можно попрощаться.

– В общем, пока. И займись лучше делом. Например, подкрась корни на своем "натуральном блонде", – я одарила Тамилову еще одной милейшей улыбкой и прошла мимо нее, к лестнице.

Поднималась я достаточно неторопливо, потому отчётливо расслышала то, что она прошипела мне вслед:

– Ты еще расплатишься за все, сучка.