Ага, влюбился!

Как-то так вышло, что шли мы ближе к концу, и он мог спокойно толкать меня и бросать всякие листья и цветочки, которые успевал сорвать на ходу.

Нам что-то рассказывали, вокруг нас царило волшебство осеннего леса и огромных валунов, похожих на спящих великанов. Алела рябина на фоне жёлтых листьев, где-то высоко в небе кричали улетающие на юг гуси… Пахло осенними листьями, хвоей и свежестью. Пахло тайной старинного парка, древними легендами и осенней убаюкивающей тишиной. И я могла бы наслаждаться этим удивительным парком, так не похожим ни на какие другие, но со мной шёл Карпов и всё портил.

Он потянул меня резко вправо, а там, вообще-то, высилась скала, об которую можно было больно удариться. Но я не ударилась, потому что была готова к любому выпаду от этого мальчишки!

– Прекрати, – в сотый раз сказала ему я.

А он в сотый раз промолчал. Ничегошеньки не ответил!

Но вроде как, наконец, прекратил. Я гордо вытряхнула из волос остатки травы, которую он успел на меня кинуть до того, как пихнул, и постаралась сосредоточиться на красоте парка. Всё равно не слышно, что говорит экскурсовод.

Тем временем мы вышли к воде, в которую уходили скалы и россыпь разнокалиберных камней. Я, как и многие другие, завороженно уставилась на этот чарующий пейзаж. Это была какая-то там бухта, но я даже не расслышала, какая именно!

– Близко к Защитной бухте не подходим! – командовала Селёдка так громко, что слово её донеслись даже до нас. – И не задерживаемся! У нас ещё очень обширная программа, мы рискуем что-то не успеть.

Так, значит, бухта Защитная… Мне эта информация была, в общем-то, ни к чему, но вдруг родители спросят, что было на экскурсии? А я только и смогу рассказать, что про колесо, яблоки и Женьку Карпова. Получится не очень хорошо.

Мы постояли, как мне казалось, всего несколько минут, и вся процессия направилась дальше.

Мы с Карповым ненадолго задержались, поскольку оба глазели на воду, чуть щурясь от не по-осеннему тёплого ветра. Парк вообще располагал к неспешности и задумчивости, так что так стоять и смотреть на бухту я могла долго. Даже рядом с Женькой.

И тут он, опомнившись, что давно не пакостил, изловчился стянуть резинку с моей косы. Такой момент испортил!

– Карпов, ну держись! – я посмотрела на неотвратимо распускающуюся косу и, убедившись, что резинка и правда снята, закинула волосы за спину и бросилась за мальчишкой, который зажал в кулаке моё нежно-сиреневое украшение и уносился с ним прочь.

Как же он достал! Ещё и любимой резинки не хватало лишиться из-за него!

Он рванул совсем не на ту тропу, по которой удалялся наш класс, но я не расстроилась, подумав, что скоро догоню его, отлуплю, и мы вернёмся к классу.

Кричать ему что-то, привлекая внимание Селёдки, не стала. Всё равно ведь не будет разбираться, а меня обвинит. Проще всё разрулить самой!

Но Женька оказался неожиданно прытким. Он мчался вперёд, и я безбожно отставала, но не кричала ему, чтоб подождал или остановился. Мне хотелось догнать его самой, доказать, что я не хуже его и в скорости Женьке меня не обойти!

Он тем временем добежал до скалы, что тянулась вдоль живописной дорожки, и начал карабкаться на неё. К тому моменту, как я очутилась там, он был уже довольно высоко. Поверхность камня поросла мхами, и в тех местах, где мальчишка взбирался наверх, мох оказался потревожен и испорчен.

Я машинально поправила один кусок, который из-за Женькиных неаккуратных движений оторвался от камня и теперь завернулся вверх ногами. Раздражённо поправив мох, задрала голову наверх.

– Слезай! – скомандовала я, не желая повторять путь Карпова.

Скала была высокая, опасная, поросшая влажным мхом, а местами травой и папоротником. Никакого желания карабкаться наверх у меня не было, тем более на мне красовались светлые сиреневые джинсы, по цвету совпадающие с резинкой, которую Карпов уносил с собой всё выше и выше.

Мама одела меня красиво, потому что мы ехали культурно просвещаться, а не лазать по скалам.

Я сжала кулаки, готовая снова что-то крикнуть, но Карпов вдруг обернулся и ответил мне:

– А ты догони, Ворона! Догонишь – отдам твою резинку, а нет – спрячу сейчас тут, наверху, и ты никогда не найдёшь!

Резинка мне нравилась. И, что самое интересное, в том возрасте не было и мысли, что она не уникальна и что можно попросить у родителей такую же, рассказать про мерзкого Карпова и никуда не лезть! Меня бы поняли и мне бы точно купили новую резинку. Или позвонили бы родителям мерзкого парнишки и стрясли резинку с них.

Да, тогда подобных мыслей не возникло и даже не могло возникнуть. Эта резинка была уникальна хотя бы тем, что была моей. И я должна была вернуть её!

Вздохнув и смерив Карпова уничтожающим взглядом, я подошла к скале, оглядывая её и размышляя, как начать восхождение. Совершенно не имея опыта в скалолазании, мне пришлось тщательно выбирать самые безопасные уступы, по которым можно было подниматься вверх.

Женька уже забрался и теперь наблюдал за мной, не убегая, словно ждал. Он присел на корточки у самого края и смотрел на меня с любопытством и, как мне чудилось, с вызовом.

Но не отвлекал.

Скала оказалась местами очень даже пригодна для подъёма, но точно не для подъёма таких, как я. Ноги скользили то по мху, то вместе со мхом, и приходилось подцеплять его носком, укладывая на место. Колени на моих прекрасных светлых джинсах промокли и потемнели, и я начала опасаться, что и вовсе порву их.

Пришлось стать осторожнее и продвигаться наверх медленнее.

Да, долгим был мой путь наверх, но всё же через какое-то время я преодолела его и в итоге оказалась рядом с Карповым.

Первым делом одарила Женьку уничтожающим взглядом, потом выпрямилась и посмотрела на мальчишку сверху вниз, поскольку он остался сидеть на корточках.

Карпов держал мою резинку на вытянутой руке, так что я легко выхватила её у него и принялась заматывать косу, пока она совсем не распустилась. Хотя, стоило сразу броситься в бой, а так я потеряла время и запал. К тому же Карпов сидел так мирно, что просто так и не врежешь.

– Дурак! – заявила я просто.

Восхождение отняло силы, и драться не хотелось. Я тяжело дышала, но была рада, что смогла!

– Да ладно тебе! – отмахнулся от моего гнева Женька. – Ты посмотри, как тут красиво! С Селёдкой такого не увидишь!

Я от досады хлопнула себя ладонью по лбу. Карпов тем временем поднялся.

– Селёдка! Точно! Мы же из-за тебя отстали от класса! – я замахнулась на него, желая всё-таки хоть раз ударить, но он перехватил мою руку и ловко развернул меня так, что у меня перехватило дыхание… от красоты пейзажа, который открылся перед моими глазами.

Забираясь наверх, я не думала, что отсюда будет так здорово смотреть вниз! И ведь действительно, нас бы ни за что не пустили сюда, а тут настоящая красотища!

Мы стояли на высокой скале и смотрели на Защитную бухту, на камни, рассыпанные в прибрежной полосе, на увядающие деревья, разодетые в яркие пёстрые наряды. Стояли и молчали, любуясь и гордясь тем, что мы тут, а не с остальными ребятами.

Тишина и спокойствие витали в воздухе, мудрость природы пропитала эти земли, и мы оба, глупые первоклашки, чувствовали это, и оттого замерли и ещё долго молча смотрели на потрясающий вид.

Вражда перестала существовать. И даже само время перестало существовать. Мы, может, стояли так минуту или целый час – я не знала. Но было так хорошо, что я продолжила бы находиться тут так до самого вечера, если бы не услышала громкий голос Селёдки:

– Мы слишком задерживаемся! Отстаём по времени, так что скорее в автобус – нам надо посетить ещё одно место!

Женька потянул меня за руку вниз, и сам быстро распластался на земле. Здесь, наверху, рос лес и были такие же загадочные валуны, как и внизу. Скала словно разделяла два слоя, была своеобразной ступенькой, тянущейся вдоль побережья и отделяющей полотно верхнего леса от нижнего. Это было ни на что не похоже и казалось удивительным, но успокаивающим: мы ощущали себя не на вершине горы, а на надёжной поверхности.