Видение

Девушка злобно плюнула и, слегка качнувшись, опустила голову на подушку за плечами. В дверь постучались.

– Если это не санинспекция с целью поймать админов за филейные отростки, то заходить крайне не рекомендую, – вяло протянула Лиля.

В дверь, под угрозой быть побитым, вошёл Мишка. В обеих руках парня виднелось по несколько бутербродов, которые он, когда присел на край кровати возлюбленной, бережно переложил к себе на колени.

– Тебе сюда бессрочный пропуск выписали?

– Было бы неплохо, но нет. Меня лишь просили передать, что вы втроём остаётесь без еды ещё на день. А ещё я притащил бутики, так как с решением совсем не согласен.

– Схомячь их сам, я не голодна. Сыта Крыльцовой по самое горло, – отмахнулась девушка. Мишка недовольно переложил один из бутербродов на её живот.

– Ешь давай. Обратно не понесу. Заметят тут же, и всем не поздоровится. Тем более, вы с ребятами уже заставили меня нервничать, поэтому кушать мне ещё очень долго не захочется.

– Кушать… Ботаник ты, Мишка, ботаник, – по-доброму ухмыльнулась Лиля, вызывая какое-то особенное выражение на лице друга, которое сама никогда не видела, но на которое постоянно указывали остальные. – «Кушать, уставился, писсуар»… Единственный в приюте, окромя мелких, кто такими словами бросается. Ну, и кому поварихи тёплую пюреху выдают. Помимо Жеки, естессно.

– Не важно. Подкрепись. Ты ведь практически ничего не ешь!

Девушка шумно вздохнула и покачала головой, отложив бутерброд обратно на Мишкины колени.

– Оставь всё белобрысой, если сам не хочешь. Она куда больше моего обрадуется, увидев на тумбочке лишнюю порцию. Ей их явно недостаёт…

В дверь снова постучались, но стук был уже громкий и исполненный решимости.

– Санинспекция? – привычно поинтересовалась Лиля и покосилась на дверной проём.

– Для леди готов быть кем угодно, – лучезарно улыбнулся вошедший мускулистый парень, ненамного опередивший по возрасту присутствующих в комнате.

Высокий, стройный и весьма привлекательный. Чёрные как смоль волосы и малахитовые глаза придавали ему вид злодея какой-то мелодрамы. При его появлении в комнатах порой становилось тише: девушки стушёвывались и с боязливым интересом искоса поглядывали на него, как на нечто неземное. О нём слышали даже несколько мистических сюжетов, основывавшихся, правда, исключительно на аргументе «да я своими глазами видела!». Но, разумеется, были и такие, кто находил подобное поведение дуростью. Основная часть парней, включая Мишку, и три-четыре девушки.

– О-па, звезда экрана, – Лиля привстала на локтях, со скучающей физиономией следя за детдомовским кумиром. Воспитательницы всегда с момента его появления в приюте были обходительны и внимательны к нему так, как ни к кому другому. Он был обаятелен, талантлив, вёл себя безукоризненно, с другими был предельно вежлив, любил помогать по хозяйству и учиться – нужно ли больше для того, чтобы стать любимчиком?

– Ну, до вас мне, красавица, далековато, – ехидно отозвался парень. – Так заставлять биться сердца наших дорогих учительниц не в силах даже я. Что опять учудила?

–Вот как ты думаешь, твоё ль это дело, а? Жек?

– Ну, а если, предположим, я объясню своё рвение узнать о твоей проделке желанием научиться буквально останавливать сердца женщин, расскажешь? – проурчал Женя, опираясь спиной о стену и задумчиво всматриваясь в лицо девушки. Мишка едва заметно покраснел и опустил голову.

– Ты ж в курсе, что на меня твои чары не действуют, – ухмыльнулась девушка, повернув лицо в сторону собеседника.

– А тебе известно, что я ни за что не прекращу попыток, – всё тем же елейным тоном произнёс парень. Лиля вздрогнула и пошатнулась в его сторону. Взгляд её смягчился, а тон стал мечтательным, прерывистым:

– Чего пожелаете, Господин? Подробный рассказ о вылазке, я не ошибаюсь?

Мишка вскинул голову и трижды изменился в лице. Сильно побледнев, он уставился на Лилю, не желая верить в возможность происходящего. Ну, не вела она себя так никогда. Да и выражаться подобным образом лет пять как перестала! Неужели с женщинами всё вот так просто?! Или этот бугай всё-таки колдун, и слухи не врут?

Женьку, так же явно не ожидавшего такого поворота событий, невольно передёрнуло. Он непроизвольно сглотнул, внимательнее прежнего всмотрелся в остановившийся молящий облик подруги. В отличие от Мишки, парень прекрасно осознавал, что она наверняка потешается над ним или просто подыгрывает. Однако в душе своей обнаружил тщеславную надежду. Которую, правда, мгновенно поспешил отогнать.

Девушка не выдержала и засмеялась так громко и заливисто, что парни одновременно и небезосновательно забеспокоились о том, как бы её не услышали няньки, но, вместе с тем, оба почти синхронно расслабленно выдохнули.

– А теперь выдохни и рот закрой, – улыбнулась Лиля, мысленно отметив значительное повышение собственного настроения.

– Вот это на тебя уже больше похоже, – усмехнулся в ответ Женя и, погрузившись в свои мысли, умолк. В этот момент заговорил Мишка, тоже жаждущий узнать подробности ночного похода подруги. Та отвечала протяжно и по существу почти ничего не сообщила, лишь указав на то, что всё пошло не по плану и что на их компанию под утро наскочили «какие-то дурни в масках, которых только вой сирен разогнал».

Вскоре парни ушли на обед, а Лиля в размышлениях о произошедшем уставилась на окно. Она утонула в своих мыслях настолько, что проснулась только оттого, что некто попытался проколоть её бок чем-то чрезвычайно острым. Приоткрыв глаза и зевнув, девушка увидела перед собой одну из самых пожилых воспитательниц старших групп. Та держала в руках длинную деревянную указку, больше похожую на увеличенную в сотни раз иглу.

– Иди умойся. Как чучело выглядишь, – брюзжа произнесла старуха и вышла без всяких объяснений.

– И это мне говорит женщина, на которой некогда держался весь моральный облик Советского Союза, – поморщилась девушка, мрачно глядя в след удаляющейся работнице приюта. – А ты хорош пялиться и дверью с той стороны хлопни, – ворчливо обратилась она к остановившемуся на миг у порога пареньку лет девяти. Тот послушно прикрыл дверь и, судя по звуку шлепка о пол, не слишком удачно скрылся за поворотом.

После душа девушка, заплетая ещё сырые волосы в косичку, заметила у себя на плече небольшую и будто запаянную царапину, которая неприятно ныла после мыльной процедуры и определённо, но напрасно требовала должной обработки. В азарте перестрелки она, как обычно, не заметила боли, а в детдоме забыла себя осмотреть и, равно как и остальные, не обратила внимания на затерянный в пыли и грязи маленький рваный участок футболки, прикрытый к тому же волосами. Только теперь ей стало ясно, что её вполне могли убить этой ночью и она не вернулась бы в детдом даже со своим кортежем. Ранее в настоящих перестрелках ей лично участвовать не приходилось – не пускали, да и эта была, в общем-то, незапланированной, а потому серьёзные мысли о собственном будущем и верности своих действий её нечасто посещали. Максимум, что с ней случалось – получала переломы и ушибы в стычках. Теперь же всё внимание Лили сосредоточилось на одной этой царапине. «А вдруг реально?.. Что было бы тогда? Чем бы я стала?»

– Распущенные волосы быстрее высыхают, – улыбнувшись, подмигнула Лиле знакомая, выходя из соседней душевой кабинки. Та вздрогнула и машинально оглянулась на источник звука. – И отлично прикрывают боевые ссадины.

– Да-да… Верно.

Девушка быстро распустила косу и натянула на себя чистые вещи. Посмотрев в зеркало и прикрыв злосчастную царапину футболкой и волосами, она вышла и направилась к себе в комнату. На пути ей никто не встретился, поэтому до комнаты ей посчастливилось дойти без новых конфликтов с воспитателями и администрацией.

Постель соседки была нетронута: очевидно, девушка снова проводила всё время в гостиной либо с друзьями. На памяти Лили было мало случаев, когда та после школы возвращалась сразу в комнату. Обычно в такие дни она либо лежала ничком с болью в животе или со слезами на глазах и опухшим носом. Впрочем, возможно, девушка чаще видела бы соседку, если бы сама денно и нощно не пропадала бы на так называемых «сходках» своей компании и различных курсах.