Видение

– Я плотно позавтракал, – встав из-за стола, с некоторой долей иронии проговорил парень и, церемонно откланявшись, быстро удалился. Проводивший его взглядом Максим Алексеевич обернулся к племяннице.

– Что произошло на занятиях? Сколько его помню, он отказывался от еды только раз. Но его тогда можно было понять: оторваться от беседы с Анжеликой может только инвалид по зрению и слуху.

– С Анжеликой? – хитро улыбнулась девушка.

– Именно. О, поверь мне, особа впечатляющая. Они, если я не ошибаюсь, довольно продолжительный период ходили под стрелой Амура… А может, до сих пор вместе, кто знает этого героя. Он практически не касается темы своих похождений, хотя, что-то мне подсказывает, там есть, о чём поведать. Это любимчик в дамском обществе, каким и я в своё время не слыл.

Отметив для себя несколько фактов, Лиля живо вообразила себе круг интересов Саши. И, оставив эту пищу для размышлений на десерт, завела разговор о простейших, которые первыми стали как предметом лекции её новоявленного учителя, так и показателем того, насколько часто он намерен пользоваться терминологией в личных целях. По крайней мере, на протяжении двух часов он без зазрения совести раз двадцать сравнил её с одноклеточными.

По окончании обеда девушка поднялась к себе и оценила состояние плеера. Отскочив от Сашиной груди, он разбился о пол, да к тому же был придавлен каблуком. Следовательно, попытка собрать и склеить этот аппарат привела бы только к потере времени.

– С другой стороны, а разве осталось у меня что-то, кроме времени? – риторически прощебетала себе под нос Лиля.

Собрав осколки стекла и обнаружив в одном из ящичков будуарного столика клей, срок годности которого, видимо, давно и безнадёжно истёк, поскольку запах от него распространялся по всей комнате мгновенно даже в закрытом виде, девушка устроилась на голом полу, чтобы «не заляпать в случае чего ковёр». Последнее было, с точки зрения вновь не вовремя посетившего её учителя, предусмотрительно, но, в то же время, необычайно глупо. Поскольку если с ковром на ноге и руке ещё можно кое-как доковылять хотя бы до телефона или ванной, то паркет таких вольностей никому и никогда не позволит.

– Если тебе нечем заняться до такой степени, могу обеспечить заданием.

– Если можешь обеспечить только заданием, можешь валить к себе, – равнодушно отозвалась Лиля, упорно прибивая к экранчику плеера явно лишний осколок.

– Звучит так, будто тебе в настоящий момент ещё что-то надо, – парировал Саша и, подумав, прибавил: – Ты, конечно, вольна воплощать любую подкинутую мадемуазелью Шизофренией идею. Тем не менее, позволь посоветовать тебе поменьше вдыхать сей чудный аромат и, если жалко себя, но не жаль окружающей среды, открыть окно и проветрить помещение. А не то плеер скоро лично тебе сообщит, как его следует ремонтировать на самом деле и откуда, на его непритязательный взгляд, растут руки у того, кто занимается этим сейчас.

– Если что-то не устраивает, сядь и помоги делом. Как-никак, он по твоей вине коня двинул.

К их обоюдному изумлению, парень, подумав, молча сел напротив неё по-турецки и, ловко перебирая пальцами, составил экран. После он начал поочерёдно показывать ей детали и осторожно склеивать, в итоге получая почти полноценное стёклышко. Его так увлёк этот процесс, что когда Максим Алексеевич, чуть ли не физически почуявший неладное и то, чем оно пахнет, спустился на второй этаж и по резко усилившемуся аромату нашёл его источник, юноша даже не заметил остолбеневшего в дверях вдовца своей тёти.

Мужчина довольно продолжительное время наблюдал процесс бессмысленной починки плеера и честно пытался понять, кем и с какой целью всё это было задумано. В голову его шли самые невообразимые предположения, но верного или хотя бы оправдывающего поведение молодых людей он так и не отыскал. Еле удержавшись от вздоха, он подошёл к окну и распахнул его, впуская давно уже ставший дефицитным свежий воздух.

– Завтра поедете со мной в город. Что-то мне подсказывает, рано вас ещё вдвоём надолго оставлять.

– Может, заодно и в клуб наведаемся? – тут же предложил Саша, поднимая на Максима Алексеевича совершенно адекватный взгляд и тем самым несколько его обескураживая. – У меня там была назначена встреча. В таком случае, ничего не придётся переносить.

Мужчина стушевался. До этого момента он был безоговорочно уверен в том, что его друг не станет упражняться в некромантии на трезвую голову.

– Ради всего святого… Но сразу после свиданий в парк, очищать лёгкие!

– Мне хватит и пробежки перед сном, – улыбнулась вдруг Лиля. – Что до клуба, идея – огонь. Может, я хоть кого из своих увижу, а то все номера опять поменяли, гады.

Выйдя из ступора, Максим Алексеевич оглядел обоих, но не нашёл никаких признаков того, что открытый тюбик с вязким порыжевшим веществом как-то подействовал на их стремление собирать заново уже обречённый на выброс прибор. Глаза обоих были ничем не замутнены, и говорили они так, словно всё это время дышали обычным воздухом, а не просроченным на полтора десятка лет клеем, невесть каким чудом не засохшим.

– Да как вам всё это удаётся? – всплеснул руками мужчина и покинул комнату. Дверь за ним резко хлопнула. В этот момент в окно ударила волна холодного влажного воздуха, и девушка невольно поёжилась. Борьба вредности и воспитания велась недолго: с разгромным счётом, верна традициям, победила совесть.

– Закрывать пока не стоит, запах ещё не выветрился, – чуть неуверенно проговорил юноша и, сняв пиджак, накинул его на плечи Лили. Та фыркнула и тут же вернула его владельцу.

– Тепличным растениям разрешено валить, покуда корешки не отмёрзли.

– Боюсь, растение не столь шустро мигрирует, как тебе бы того хотелось. Без должной помощи оно и вовсе не покинет комнату раньше конца кайнозойской эры.

– Так ты из выживших! Многое объясняет. Ну да, все те ужасы пережил, сталбыть, и сейчас не подкачаешь… Слуш, раз пошла такая пьянка, как, на твой вкус, мясо динозавров конину напоминает? Если да, пацаны мне пятихатку заторчали.

Саша изогнул бровь и уточнил:

– Ты уверена, что в курсе, какой сейчас месяц, год? Не обессудьте, юная моя ученица, но сведения об эре у вас явно ошибочные.

– Э, нет, – поспешила возразить девушка. – Ты свои два часа верой-правдой отпахал. Отставить внеурочные покушения на мою детскую психику!

– Всё бы ничего, да только твоя детская психика оставляет ссадины на моей вполне взрослой, – несколько хмуро заметил юноша. – При должном упорстве же она, вне всякого сомнения, вскоре опустится до боёв без правил, а там уж, если говорить о наиболее вероятном исходе, пригрозит переломами.

– Вот не влом тебе вечно нудить? – осведомилась, прищурившись, Лиля.

– Меня ни в коем случае не утомляет любовь к роскоши родного языка.

Заплясавшие в глазах Саши огоньки ехидства и азарта дали девушке понять, что тот вновь воодушевился. Она, к своему счастью, угадала его настроение достаточно рано, чтобы не попасться на провокацию.

– Я сказала отставить.

– В таком случае, позволь изложить мысль, гложущую меня уже довольно давно. Может, нам стоит прогуляться?

– Хорошая идея: гуляй отсюда. – Вдруг, на лице девушки появился хищный оскал. – К тому же, со мной ты как на суде. Любое лишнее слово пойдёт против тебя. Вот ляпнешь не то – припомню на свиданке твоей, и тут же по макушке обухом ревности. А она знаешь, как на нервы подружек действует… Хуже, чем твоя резня по моим ушам.

– Ты о чём сейчас? – изумлённо моргнул Саша.

– О том, что всякие Наташи, Милы и Анжелы трясутся за свои когти ровно до тех пор, пока их цепные не пускают слюни по другой косточке.

– Иными словами, Максим затронул тему моей личной жизни, и ты намерена отныне всячески меня шантажировать. Игнорируя притом тот факт, что в действительности сама ты мне не интересна. Я верно понял, ничего не упустил?

– Вернее некуда, – максимально равнодушно кивнула Лиля. Однако она была уязвлена значительно сильнее, чем могла представить и перенести. Очередное прямодушное заявление юноши задело её гордость настолько, что девушку физически бросило в дрожь. От выяснения отношений ни о чём не подозревавшего юношу спас разбушевавшийся холодный ветер.