Хлебать – не расхлебать

– Тихо, – прошептал я в ответ, и она, спохватившись, зажала рот ладонью.

Примерно с полминуты мы молчали, но стражники так и не появились ни на улице, ни в моей камере. Убедившись, что всё обошлось, Вивьен снова обратилась ко мне, но уже шёпотом:

– Что теперь делать? Как вернуться обратно?

– Для этого нам с тобой необходимо обняться, и тогда возвратная сила перенесёт нас к твоему отцу. Только мне никак не выбраться из камеры. Надо придумать, как тебе сюда залезть.

– Так у меня есть верёвка, – выдала она радостную весть и скинула с плеча на землю вещевой мешок. – Я попробую докинуть её до тебя.

Вивьен вытащила из мешка моток и начала разматывать его.

– Не надо, кидай лучше всю, – остановил я её. – Конец верёвки слишком лёгкий, ты можешь не докинуть его.

– Хорошо, – отозвалась она, а затем размахнулась и со всей силы подкинула этот моток вверх.

Первая же попытка оказалась удачной. Я поймал верёвку и затащил в камеру через решётку, а затем привязал её конец сразу к двум прутьям. Проверив узел и убедившись в его надёжности, я сначала хотел выбросить верёвку обратно, но подумал, что при падении она может издать лишний шум, и аккуратно спустил её вниз.

– Я полезла, – произнесла Вивьен.

Она стала карабкаться наверх, только у неё это не очень хорошо получалось. А учитывая то, что второй этаж тюрьмы находился довольно высоко над землёй, я решил ей помочь и принялся подтягивать верёвку к себе. Но внезапно тишину ночи со стороны площади разорвал чей-то звучный голос:

– Тревога! Кто-то карабкается на стену!

А в следующее мгновение, отражаясь эхом от тюремных стен, раздался тяжёлый топот ног.

– Быстрее! – воскликнул я и начал тянуть верёвку с удвоенной силой.

Казалось, ещё каких-то десять секунд, и мне удастся подтащить Вивьен к решётке, но тут из коридора тоже донеслись крики, и почти сразу в замке заскрежетал ключ. «Только бы успеть, только бы успеть», – крутилась у меня в голове одна и та же мысль. Я слышал, как дверь распахивается, как будто бы от удара ноги, и в камеру врываются разгневанные тюремщики, готовые забить нас до полусмерти. Но и руки мои уже почти коснулись Вивьен. Ещё одно последнее усилие, и вот, наконец, я подхватил её, подтянул к решётке и обнял. При этом наши лица оказались почти вплотную друг к другу, и я ощутил на себе её горячее дыхание.

Больше я почему-то не думал о тюремщиках, которые могли в любой момент ударить меня сзади. Всё дальнейшее произошло само собой. Я прикоснулся губами к нежным губам любимой женщины и жадно поцеловал её. Сначала Вивьен вздрогнула от неожиданности, но затем ураган страсти подхватил и её, и мы улетели с ней куда-то в небеса. И не было больше ничего: ни тюремщиков, ни страшных пыток, ни чумы, уничтожающей всё живое. Только я, Вивьен и наш жаркий поцелуй, который, впрочем, продлился совсем недолго.

– Кхе-кхе, – послышалось вдруг чьё-то покашливание, и мы тут же отпрянули друг от друга.

Всего в нескольких метрах от нас стоял агент ФБР Джон Тёрнер, и только когда я увидел его, до меня дошло, что мы смогли благополучно вернуться обратно. В пещере, в которой мы очутились рядом с машиной времени, было всё по-прежнему, но у меня сложилось такое впечатление, что я не был здесь очень давно. Неделя, проведённая в прошлом, казалась вечностью, хотя тут, вероятно, прошли всего лишь сутки. Именно такой срок профессор называл, когда произносил задание на возврат.

– Я вам не помешал, голубки? – усмехнулся Тёрнер.

Мы с Вивьен быстро переглянулись и смущённо опустили глаза.

– Чем это вы таким, интересно, занимались во время своего путешествия? – продолжил агент всё так же с насмешкой.

Но тут я не выдержал и вспылил:

– Путешествия?! Что ж ты сам-то побоялся отправиться в это путешествие?! Да ты и представить себе не можешь, что это такое, когда прямо на твоих глазах заживо сжигают человека! Или ожидание смерти, когда ты знаешь, что в скором времени та же участь ждёт и тебя! Так тебе ли смеяться над нами?! Вообще-то мы с Вивьен вернулись, как и было задумано. Лучше бы радовался, чем смеяться понапрасну.

– Да, ты прав, – смутился агент. – Ладно, пойдём в дом, профессор уже сам не свой, заждался вас. Меня в который раз послал проверить, вернулись вы или нет. Там и расскажете обо всём, что с вами произошло.

Он развернулся и направился к выходу из пещеры, и мы с Вивьен, всё ещё испытывая смущение из-за нашего спонтанного поцелуя, последовали за ним.

Не прошло и минуты, как мы вошли в гостиную, и профессор Генрих Ланге со счастливой улыбкой на лице бросился обнимать свою дочь.

– У вас всё получилось! – воскликнул он, а затем повернулся ко мне. – Спасибо тебе, Сэйлак, за то, что ты спас Вивьен!

Но внезапно он отстранился от неё и участливо спросил:

– Вы точно не заразились? Как себя чувствуете?

– Вроде нет, – ответила она. – Чувствуем себя хорошо, устали только.

Но профессор успокоился лишь тогда, когда проверил температуру и обследовал нас визуально. После этого он усадил меня и Вивьен на диван и произнёс:

– Сэйлак, как тебе удалось её найти? Расскажите всё с самого начала.

– Честно говоря, это не я, а она меня нашла, – с улыбкой ответил я. – Если бы не Вивьен, меня сожгли бы на костре, поскольку накануне признали колдуном.

И я подробно рассказал профессору и Джону Тёрнеру обо всём, что произошло со мной за прошедшую неделю, вплоть до того момента, как Вивьен забралась по верёвке к решётке моей камеры и мы перенеслись с ней обратно в 1951 год.

– Так что история эта закончилась благополучно, – подытожил я и посмотрел на Вивьен. – А как ты узнала, что я нахожусь в парижской тюрьме? И где ты была всю неделю?

– Мне повезло, я встретила одну хорошую семью, которая меня приютила, – ответила она. – Но я знала, что вы ни за что не бросите меня на произвол судьбы и обязательно отправитесь на мои поиски, только вот никак не могла сообразить, как же нам встретиться. А потом случайно услышала о женщине по имени Вивьен, которую обвинили в том, что она ведьма, и собрались сжечь. Я почему-то решила, что если вы меня ищете, то можете подумать, что та женщина – это я и есть.

– Правильно решила, – кивнул я. – Как только я увидел, что тебя объяло пламенем, я чуть с ума не сошёл. Но, слава Богу, на костре оказалась не ты.

– В это время я находилась в толпе, – продолжила Вивьен, – и когда ты бросился к помосту и закричал, сразу тебя узнала. Затем тебя отвели в тюрьму. Я хотела пробраться к тебе в первую ночь, но в переулке, куда выходят окна камер, помимо охранника были его друзья, и они всю ночь выпивали. А вот во вторую ночь он был один, и я, заранее раздобыв верёвку, подкралась к нему сзади и ударила камнем по голове, отчего он потерял сознание. Только вот в какой именно камере ты находишься, я не знала и окликнула тебя. Хорошо, что ты отозвался.

– Да, всё хорошо, что хорошо заканчивается, – улыбнулся я.

И тут раздался голос Джона Тёрнера:

– Ну, раз закончили, давайте перейдём к поискам второго артефакта. Что там у нас дальше по списку, профессор?

– Не сейчас, – покачал тот головой и вновь посмотрел на нас с Вивьен. – Вы наверняка устали и вам нужен отдых. Пойдём на кухню, я вас накормлю, а затем ляжете спать. Все разговоры о делах отложим на завтра.

Действительно, пока мы сидели в гостиной, я чувствовал, что мои глаза закрываются и я вот-вот усну. Всё-таки неделя странствий и ночёвок в лесу не прошла даром, и мне действительно требовался отдых. И когда мы поужинали, а затем я принял душ в своей комнате, я рухнул на постель и моментально заснул.

Проспал я весь остаток дня и всю ночь, и к утру чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. А после завтрака, когда мы вновь разместились в гостиной, профессор, наконец, вернулся к теме артефактов, которую нам пришлось отложить более чем на неделю из-за случайного перемещения Вивьен в прошлое. Теперь же нам больше ничего не мешало продолжить поиски.

– Меч тамплиера Гуго де Пейна, – держа перед собой лист бумаги, произнёс профессор. – Это второй артефакт из тех двенадцати, которые необходимо собрать вместе.