Страница 102 из 111
И он снова исчез.
— Дитя Гармонии принадлежит Тэллосу! — вякнула Апрэма.
Я возмущенно фыркнула и капризно потребовала:
— Уволь её, Мизерис! Она мне надоела!
— Воля Существа Света — закон для царя Тэллоса, — неожиданно провозгласил царь торжественным тоном, а потом взглянул на побледневшую бывшую Главную Жрицу и добавил: — Убирайся отсюда! Ты и мне надоела! Кротус, друг мой, проводи даму!
Я не стала любоваться поединком этой тигрицы с начальником дворцовой стражи, хотя ещё какое-то время слышала её визг и его грохочущий бас. Джулиан снова вернулся и, подойдя ко мне, обнял за плечи и коснулся губами моего виска. Я расцвела от счастья.
А Мизерис сошёл с небольшого помоста, на котором стоял его трон, и приблизился к парапету, ограждавшему террасу. Горожане внизу затихли, готовые внимать своему повелителю.
— Возлюбленные мои дети, — звучным баритоном провозгласил царь, и его голос разнёсся по всей площади. — Замысел Небесного Дракона свершился. Дитя Гармонии снизошло на Агорис. Битва Света и Тьмы завершена навеки, и отныне они пребывают в равновесии, как день и ночь, как солнце и Лилос, как жизнь и смерть. И, значит, теперь только вы можете решать, как вам жить, только вы сами можете творить добро и зло, созидать жизнь или нести смерть. И только вы будете в ответе за это. Теперь вы свободны от предначертаний, но будете сами отвечать за себя и свой выбор.
Он смолк, глядя куда-то вдаль, и теперь я уже ясно увидела слёзы, выступившие на его глазах. Проследив за его взглядом, я улыбнулась. Дождь прекратился, тучи расползались в стороны, постепенно светлея, а вдали, над серыми изломанными горами ярко сияла высокая радуга.
— Мечты сбываются, — заметила я.
Он обернулся и посмотрел на нас.
— Моей благодарности нет границ, друзья мои, — произнёс он. — Вы свершили чудо, вы спасли наш мир и подарили ему будущее.
— За это стоит выпить, — сбивая его восторженный тон, усмехнулся Джулиан.
— За это — стоит, — согласился Мизерис, и обернулся к своим подданным. — И не только нам. Готовьтесь к пиру, бездельники! Вечером начнём новую жизнь с праздника в честь вашего чудесного спасения! Наверно, вы не так плохи, как я опасался, если Небесный Дракон сжалился над вами!
— Они не так плохи, — подтвердил Джулиан. — Но, между нами говоря, как бы они ни были плохи, Небесный Дракон любит их, несмотря ни на что. И тебя заодно с ними. А насчёт переноса празднования на вечер — это разумно. Полгорода разрушено землетрясением, так что займись делом.
— Полгорода? — нахмурился царь.
— У вас не слишком сейсмоустойчивые постройки, — ткнув мужа локтем в бок, проговорила я. — Но он слегка преувеличил. Думаю, что вы достаточно быстро справитесь с разрушениями, особенно с помощью тиртанских инженеров. А я, едва вернувшись на звездолёт, свяжусь с послом Туроном, и мы скоординируем спасательную операцию.
— Да, конечно, — Мизерис, уже думал о своих царских проблемах, несколько рассеяно глядя на меня. — Значит, вечером я жду вас на пир. Приезжайте, и прихватите Алекса. Я хочу извиниться.
Он развернулся и умчался прочь, только алая мантия мелькнула прощальным огненным всплеском. За ним побежали его подданные, подобрав полы промокших одежд и обрызгивая друг друга водой из луж, по которым шлёпали их украшенные золотым шитьём и бисером сандалии.
— Извиниться? — Джулиан покачал головой. — По-моему, только что жизнь этого царства разделилась на «до» и «после» финальной Битвы! И «после» начинается с маленького чуда!
Мы остались на террасе одни. Возбуждённые горожане потихоньку начали покидать площадь. Небо совсем очистилось и сияло непривычной сочной голубизной. Воздух был свежим и чистым. Со стороны моря налетел ветер и заставил меня поёжиться. Я вдруг заметила, что моя одежда насквозь сырая, а крылья отяжелели от скопившейся на перьях дождевой воды. Остро захотелось вытереться досуха пушистым тёплым полотенцем и переодеться в сухое. Да и чашка чая с мёдом мне б не помешала.
Я взглянула на Джулиана, который стоял у парапета и с задумчивым выражением на лице смотрел на постепенно пустеющую площадь, разукрашенную прозрачными лужами, в которых отражалось голубое небо.
— Ты меня специально провоцировал? — спросила я, выжимая мокрые золотистые кудри.
Цвет мне нравился. Я даже подумала, что стоит подобрать такой оттенок, когда в следующий раз буду красить волосы.
Он обернулся и кивнул:
— Ты должна была сама сделать выбор, хотя я в нём не сомневался.
— Нервы ты мне, любимый, потрепал. Что есть, то есть, — пробормотала я и потрясла крыльями, стряхивая с них воду. А потом великодушно добавила: — Ну, да ладно! Я тебя прощаю! Пойдём домой.
Он взмахнул рукой, и за моей спиной снова появилась чёрная воронка портала. Впрочем, сам он продолжал стоять на месте и как-то очень грустно смотреть на меня.
— Ты идёшь? — на всякий случай спросила я, и тут он ответил:
— Нет, я не вернусь.
Я замерла на месте с открытым ртом, изумлённо и испуганно глядя на него. Джулиан устало покачал головой и вздохнул:
— Прости меня. Но я должен уйти.
— Куда? — ошалело спросила я.
— Обратно во Тьму. Я принадлежу ей, и мне не место среди вас. Мне жаль причинять тебе боль, но…
— Подожди, — перебила я, подняв руку, — давай не будем торопиться, ладно? Мы оба потрясены, измотаны и страшно устали. В таком состоянии нельзя принимать серьёзные решения. Вернёмся домой, спокойно всё обсудим.
— Я не вернусь, Даша. Я уже никогда не смогу вернуться. Я никогда не стану тем, что был прежде. Давай простимся здесь!
— Простимся? — я почувствовала, что моему терпению приходит конец. Не в силах больше сдерживать эмоции, я вспылила: — Послушай, милый! Тебе не стыдно? Я устала! Последние дни я только и делала, что тряслась от страха, что больше тебя не увижу, мучилась, надеялась! Я так хотела с тобой поговорить и всё понять! Мы встретились! Ты втянул меня в это параноидальное шоу с рептилиями! Ты говорил, что любишь меня! Я подставлялась под лабеллу, которая может через порез на пальце вытянуть из меня жизнь! Теперь всё позади! Мы совершили чудо и вернули этому миру надежду! И у нас это получилось только потому, что мы с тобой любим друг друга! Мы — муж и жена! А ты после всего этого имеешь наглость предлагать мне проститься на крыше этого сарая?
— Даша… — начал он.
— Домой! — в ярости рявкнула я и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вошла в воронку.
Я сразу оказалась в его каюте, прямо в спальне. Налорант всё также спокойно лежал посреди постели, словно и не болтался не так давно возле меня на площади. С раздражённым бормотанием я начала стаскивать с себя мокрую одежду, потом поняла, что мне мешают крылья, которые тёрлись о стены и за всё цеплялись. Я чертыхнулась и они пропали.
В глубине души я боялась, что он не пойдёт за мной, и мне придётся возвращаться и искать его по всему Тэллосу. Но он пришёл, закрыл портал и сел на край постели.
Я швырнула мокрую форму в корзину для белья, предварительно убедившись, что куртка на спине совершенно целая. Интересно, как тогда ко мне крепились крылья? Впрочем, эта мысль быстро пропала в гуле раздражения, обиды и бесконечной жалости к себе.
Я стащила с себя последнее тряпьё, достала с полки термополотенце и принялась растирать замёрзшее тело, мрачно поглядывая на Джулиана. Он рассматривал что-то на ковре и был печален и хорош до невозможности. Этакий ангел раскаяния с мокрыми локонами, на которых поблёскивают небесные слёзы.
— Где Жуля? — буркнула я, отбрасывая полотенце и вытаскивая из шкафчика свежий комплект белья.
— Гуляет внизу, на лужайке, — ответил он. — Я отправил их с Бетти смотреть корову и кур.
— Понятно.
Я надела бельё и слегка успокоилась. Он, и правда, был очень печален и очень хорош. Мне стало его жалко, к тому же сердечко опять затрепетало от нежности. Ангел я или нет? Нужно проявить терпение и попробовать ещё раз.
Запасные комплекты формы лежали в огромном шифоньере, похожем на готический собор, украшавшем гостиную. Я с сомнением посмотрела туда, но не пошла. Я приблизилась к мужу и опустилась перед ним на колени. Нагнувшись, я постаралась заглянуть ему в лицо и взяла в ладошки его руку.