Страница 26 из 38
— Выбирает не тех мужиков. — бросила на меня пренебрежительный взгляд. — Не по зубам ей такие.
Я понимала, что ей понравился Костик, но это не дает ей повода оскорблять меня. Мало было мне Ольги с ее собственническим замашками, теперь ещё и эта дамочка. Надо срочно ауру почистить, после таких-то ведьм.
— А тебе значит по зубам? — спросил Костик раздраженно, и это позволило мне немного расслабиться. То что мужчина не испытывает к помощнице следователя никаких приятных эмоций, меня радовало.
— А ты попробуй. — с вызовом бросила девушка и выпятила свою пышную грудь.
— Ты что-то забываешься. — вклинился в разговор следователь. — Поставь поднос, и я отстраняю тебя от допроса.
В глазах девушки заискрил испуг, но позу она так и не поменяла, держалась на простом упрямстве, не забывая бросать на Костика томные взгляды, в надежде на продолжение этой беседы.
— Но… — наконец-то смогла выдавить из себя девушка, увидев, что Иванов не собирается бросаться на ее защиту.
— Никаких «но»! — уверенно произнес мужчина, и плечи девушки опустилась, взгляд устремился в пол. Видно следователь грозный мужчина и с ним не поспоришь, раз помощница так быстро сдалась и перестала спорить. — Свободна.
Девушка вышла из кабинета, даже не бросив на нас беглый взгляд. Было видно, что она уже пожалела о сказанном, но против следователя не попрешь.
— Вернемся к вам, деточка. — проводив взглядом помощницу, вернулся к допросу мужчина. — Может есть предложения?
— У меня есть. — уверенно заявил Костя. — Если позволишь. — и дождавшись кивка, продолжил. — Павел Юрьевич всегда тщательно отбирал людей. Главное, что он выискивал — это слабые места, на которые можно надавить при необходимости. Моей слабостью является Иришка. — с этими словами Костик взял мою руку в свои ручищи и насколько это возможно нежно погладил большим пальцем. — Только чья эта идея в большей степени Юрича или Ольги, я не знаю.
— А как ты думаешь? — следователь следил за каждым нашим движением и взглядом. Вот что значит профессионал.
— Я думаю это все совокупность случайностей. Я понравился Оле, а отец решил убить двух зайцев: и от Иришки избавиться и дочурку свою пристроить.
— А не логичней было бы Ирину оставить при тебе и шантажировать расправой над ней? — задал разумный вопрос мужчина.
— Я и сам этому удивился. — пожал плечами Костя. — Выходит, что Ольга очень хотела замуж и, зная ее отца-тирана, это не удивительно. Мы общались с Олей и стали как брат и сестра, но на тему ее отца и прошлого старались не разговаривать.
— И Оля никогда тебе не жаловалась?
— Почему же? Жаловалась и плакала, но это было в самом начале нашей семейной жизни, а тогда я ее на дух не переносил, поэтому и не слушал. — Костик посмотрел на меня, чтобы понять, как я отношусь к разговору о его пока еще официальной жене. Мне, конечно, было неприятно, но я старалась держаться уверенно и не выдавать свои эмоции. — А когда мы наладили контакт, Оля перестала делиться переживаниями и перестала играть роль избалованной девочки.
— А ты уверен, что эта была роль и Ольга не являлась той самой избалованной девушкой?
— Быть уверенным в другом человеке невозможно, но я видел, что Оля не такая. Ей было больно, это была ее защитная реакция.
— Защитная реакция на что? — следователь тонко подмечал и мастерски выводил Костика на более откровенный разговор.
— Я думаю, что об этом лучше спросить у нее.
— И все же. — настаивал мужчина.
Костик тяжело вздохнул, смотря мне прямо в глаза, видно обдумывая рассказать или нет. После несколько минутной паузы мужчина все-таки решился.
— Насколько я понял тогда, а этот разговор у нас был один-единственный, Павел Юрьевич довел Олину маму до самоубийства. Тесть любит вершить судьбы, представляя себя богом, что ли. Когда Олина мама поняла с каким монстром живет, то решила развестись, но Юрич так просто никого никогда не отпускает. Он унижал жену, бил, признавался в любви, одаривал подарками, а потом подкладывал под других мужиков, опять бил и так по кругу и почти все это на глазах у Оли, который на тот момент было пятнадцать лет. Думаю, не стоит и говорить, что все это сломало маленькую девочку.
Глава 22
Я сидела словно громом пораженная. Бедная Оля, сколько ей пришлось пережить. Неудивительно, что она стала такой. Многие бы просто жить дальше не смогли бы, а она еще что-то делает.
— Когда Олина мама покончила с собой, послав мужа в далёкое пешее путешествие, Ольга совсем закрылась, перестала общаться. Отец же водил ее по психологам и психиатрам, задаривал подарками. Что ни говори, но каким бы уродом Павел Юрьевич ни был, но дочь он любил. Готов был на все, лишь бы Оля ни в чем не нуждалась. Ну девушка и решила использовать отца по полной, натянув маску избалованной, не знающей отказа девки. Но отца Ольга не простила.
— А кто бы простил. — не выдержала я.
После рассказа Костика я жалела девушку, но не понимала, как можно жить, пусть даже и притворяясь, с таким чудовищем, издевавшимся над твоей матерью. У меня бы даже язык не повернулся назвать его отцом. А Ольга еще умудрялась перед ним лебезить.
— Ириш, ты просто не знаешь Олю. Она не такая глупая и слабая, как может показаться. — слова мужчины кольнули ревностью. Понимаю, что Костя прожил с Ольгой не один год, но от этого мне легче не становилось. Бесило, что после всего, что произошло, Иванов продолжает заступаться за свою жену.
— Я успела в этом убедиться, будучи связанной на складе. — фыркнула я, хотя собиралась оставаться равнодушной.
Костя лишь улыбнулся, а следователь, наоборот, выпрямился и впился в меня узучающим взглядом.
— А с этого момента подробнее. — попросил мужчина.
— Да рассказывать особо нечего. Просто разговаривала она далеко как не глупая девчонка, а как самая настоящая хитрая стерва.
Мужчины переглянулись понятным только им взглядом и улыбнулись. Уж не считают ли они, что я все это говорю из-за ревности.
— А что будет с Мишей? — решила я стереть самодовольную улыбочку Костика с лица. Пусть тоже попыхтит.
— А чтобы ты хотела, чтобы с ним сделали? — спросил Костя с самым серьезным выражением лица. — Чтобы поругали и домой отпустили? Или в угол поставили, а потом конфетку купили?
— Так, ребятушки, свои семейные разборки за пределами моего кабинета. — пригрозил нам следователь. — И без всякой там бытовухи, а то накажу. У нас и без вас план перевыполнен в этом месяце.
— Да какие семейные разборки? — постаралась сделать самое невинное личико, на которое только способна. — У жены Константина такое горе. Да и у меня мужа могут посадить. Нам сейчас об этом думать надо, а не о романах каких-то.
Костя весь напрягся, жевалки заходили ходуном. Наверно, переборщила я с уколом. Хотела просто показать, как мне было неприятно слушать про Ольгу. Понимала, что глупо ревновать к жене, но ничего не могла поделать, тормоза отказали, из-за чего я, кстати, уже пожалела.
— Ох, ребятушки, точно тяжело мне с вами будет. — вздохнул следователь наигранно громко. — А вам, деточка, я бы посоветовал перестать ревновать Костю. Ради вас он такое поднял, столько времени был правой рукой Павла Юрьевича, нарыл столько компромата, что на пять пожизненных хватит. И все это я повторюсь, ради вас, а не ради Ольги.
— А бросил он меня тогда тоже ради моего же блага? — обида вылезла из глубины души. Понимала, что сейчас не время и не место, но хотелось, чтобы меня поняли, поддержали Да, я помнила все сказанное, что это было ради моей безопасности, но… Хотелось просто выговориться.
— Как бы парадоксально это ни звучало, но все он делал ради тебя, дуреха. Хотел уберечь от всего, во что умудрился вляпаться сам. Ты слишком наивная и добрая, а в том мире, где Костя крутился, таких сожрут со всеми потрохами и даже не подавятся.
— Да откуда вы все это знаете? Может, я бы смогла, выдержала, а он даже не дал мне шанс, нам шанс. — я посмотрела на Костю и пожалела о сказанном. Мужчина сидел с опущенными плечами, а взгляд был как у побитой собаки.