Страница 22 из 45
Братву, готовую раз и навсегда освободить и себя и Малюту от неразрешимых противоречий, сдерживало то веское обстоятельство, что общак, накопленный за долгие годы совместного промысла и исчислявшийся семизначной цифирью, был надежно спрятан в тайнике. Трое из четверых авторитетов, посвященных в местоположение казны согласно принятому когда-то уставу группировки, — Капкан, Чирик и Фишка — скончались. Вот почему исполнение смертного приговора, вынесенного Малюте заочно, было отложено в долгий ящик. А может, и не в долгий.
Все теперь зависело от непредсказуемого поведения вожака. Оставалось следить за каждым его шагом, терпеливо дожидаясь, когда он приведет следопытов к сокровищам. Рисковать же, подставляясь под наградной кортик адмирала Нахимова, только вчера перекупленный Соломоном у «известного сборщика холодной оружейной коллекции», желающих не находилось. И вот Капкан, вместе с позабытой копией доверенности, опять вылез на свет Божий из-под вороха старых контрактов.
— Где Капкан? — Малюта обвел совет директоров сумеречным взглядом.
— Хариус последний его видел, — нашелся Шустрый, накануне проигравший Хариусу в «железку» три сотни баксов.
— Позови, — распорядился Глеб Анатольевич.
Пока шло совещание, Хариус и его корешок Байкер, личные телохранители Малюты, коротали время в соседней комнате. Коротали они его каждый на свой лад: Хариус обстреливал дротиками пробковую мишень, а Байкер, известный заливала, травил очередную быль из русской народной жизни.
— Короче, возвращается мужчина с производства, где трудился он в поте лица и мозолистых рук на Московском вентиляторном заводе…
«Любая история должна содержать бытовые штрихи» — данному правилу Байкер следовал неукоснительно.
— Возвращается он, заметь, с квартальной премией в кармане. Но беда не приходит одна. Открыл он дверь своим ключом, а баба его в постели другому трудоголику отдается. Картина Шишкина: «Не ждали». И голый сантехник с вантусом. Что делать? Вечный вопрос материи.
— Удавить обоих, — уверенно отозвался Хариус, выходя с букетом дротиков на исходный рубеж. — А сантехнику — в рыло.
— Да нет, — рассказчик поморщился. — Сантехник и был в постели. Просто он успел вскочить, когда нагрянул лауреат квартальной премии. Короче, рванул он в совмещенный санузел и заперся там на задвижку. Типа смеситель меняет. Но страшен лик русского пролетария, бессмысленный и беспощадный. Связал мужчина разорванными в мелкие клочья простынями бабу свою и отвез за сотый километр по Киевскому шоссе.
— На «химию», типа? — догадался Хариус.
— Ярость его душила дикая! — Байкер наглядно показал на собственном горле, каким образом ярость душила обманутого мужа. — Заехал он в дремучий березняк, вытряхнул из багажника забинтованную змею и стал штыковой лопаткой рыть углубление. С целью погрести эту гейшу живьем.
В точности знавший, когда взять паузу для нагнетания атмосферы, Байкер закурил и печально призадумался.
— Не тяни резину! — Хариус поразил дротиком истерзанную мишень.
— Копает он яму, копает, — продолжил Байкер. — Час копает, два копает, а сам все думает, что его чувиха под землей теперь запоет. И от этого ему вроде как легче на ударной вахте. Это придает ему недюжинных сил. Короче, с увлечением человек работает.
Байкер плюнул в открытое окно, спугнув пару обнаглевших голубей.
— Вот же свиньи. Опять запятнали честь нашего карниза, — проворчал он с нарочитой досадой. — Мышеловку на них поставить?
— Не тяни резину! — возмутился заинтригованный Хариус.
— В общем, выкопал он яму метра четыре глубиной, дабы ни одна живая тварь его жену не отрыла.
Байкер посмотрел на часы и снял со спинки стула молниеносную «косуху».
— Пузырь внизу дожидается.
— Дальше-то что? — придержал его за рукав Хариус.
— Дальше? — Байкер озабоченно глянул на товарища. — А что дальше? Дальше мы с Пузырем к залетному «умывальнику» в «Космос» двинем. Тот лоха на пять штукарей в очко кинул, а лох Пузырю тестем приходится.
— Не тяни резину! — Хариус встряхнул бытописателя за кожаные лацканы, и тот понял, что его слушатель дозрел.
Свою партию Байкер, словно виртуоз тавромахии, всегда готовил загодя. И какие бы среди его слушателей ни попадались «быки» — резвые, ленивые, тупые или умные, — всех их объединяло одно: они попадались. Когда очередной из них, завороженный красной нитью повествования, уже с нетерпением дожидался развязки, Байкер сражал его одним выверенным ударом.
— Ты о чем?! — пропыхтел он, пытаясь освободиться. — Порвешь вещь, дубина! Умер твой мужик!
— Как умер?! — Хариус выпустил рассказчика.
— Сам прикинь, — одергивая косуху, фыркнул Байкер. — Глубина — четыре метра. Зацепиться не за что. Земля пополам с песком осыпается под ногтями. Орал он орал, да все без толку. Глухомань вокруг. Только осенью грибники нашли их, когда стемнело. Верней, то, что от них осталось. Вот такая любовь, братан.
— Хреново. — История, поведанная корешком, тронула Хариуса. — Баб лучше не связывать. Не связал бы, она бы его извлекла из могилы. Я вон свою приковал наручниками к спинке кровати, а ключ в пододеяльнике, блин, затерялся. И тут моя старшая из школы…
Дальнейшим Хариус поделиться не успел. Вызванный к шефу на ковер, он последовал за Шустрым.
— Где Капкан? — поигрывая кортиком севастопольского героя, озадачил его с порога Малюта.
— Так ты ж сам велел его еще три месяца назад…
Хариус осекся. Семь пар глаз целились в него прямой наводкой.
— … Разыскать, — упавшим голосом закончил он опрометчивую фразу.
— Три месяца?! — взвился Малюта. — Чего ж ты резину тянешь, кот?! Три месяца! Ни хрена себе! Чтоб через три часа здесь были оба!
— Капкан и кто? — уточнил расстроенный Хариус, потеряв ход всякой мысли.
— И ты! — Малюта сплеча всадил кортик в столешницу.
Провожаемый злорадной ухмылкой Шустрого и сочувствующими взглядами прочих директоров, Хариус вылетел за дверь.
На его удачу, Байкер еще не успел уехать с Пузырем на встречу с каталой. Дожидаясь друга, он покуривал у окна.
— Шустрый, гад, подставил, — изложив напарнику разговор в кабинете, закончил подавленно Хариус.
— Погано, — Байкер метнул окурок на улицу. — Надо валить.
— Куда валить? — Хариус чуть не плакал. — У меня ж семья. Малюта — зверь. Считай, что я уже часть фундамента в Опалихе.
— Не куда валить, — выразил Байкер вполне здравое соображение, — а на кого валить.
Хариус встрепенулся. Идея, небрежно брошенная Байкером, была подобна спасательному кругу, и телохранитель Глеба Анатольевича вновь ощутил себя на плаву.
— У Малюты на Галю зуб! Малюта его за крысу держит, после того как ОМОН пивную оштрафовал!
Галей они называли между собой грузинского лорда Галактиона Давидовича Лордкипанидзе.
— Умно, — согласился Байкер.
— Хотя у Гали дочь вместе с моей Люськой в классе учится, — вздохнул Хариус.
— Это лирическое отступление, — поморщился Байкер. — А нам отступать некуда. За нами — братва. Крайним теперь Галя идет. Типа, у него с Капканом свои счеты были.
Версия, сочиненная творческим дуэтом в следующие пятнадцать минут, звучала вполне правдоподобно: «Из Шереметьева-2 Хариус подбросил Капкана в „Лорд Кипанидзе“. Капкан по дороге сказал, что с Гали должок причитается. Хариус его оставил на Ленинградском, и больше Капкана живым не видели».