Страница 5 из 13
Вика жарко целует меня в шею.
– Спасибо, тогда мне надо собирать вещи…
Но она никуда не идет. И не уйдет… сегодня. Ее губы настойчивее прижимаются. Я вдыхаю манящий аромат и, сжав девушку в объятиях, опускаю на настил. Со стоном Вика вдавливается в меня всем телом. Набрасываюсь на нее с новой силой. Упиваюсь, смакую знакомый любимый вкус, зарываюсь в красные волосы руками.
Эта арена видела сотни спаррингов и тренировочных боев, но настолько страстное сражение – вряд ли.
Глава 3 – Мой Вавилон, и я его строю
Через три дня провожаем Вику. На парковке ожидает машина, водитель только что отнес последний чемодан. Вместе со мной пришла попрощаться, конечно, и Алла, а также Кали со Светой, хотя я их не заставлял. Может, умнеют.
– Слушай, Оля, – начинает Вика. – Прости меня за тот вызов на поединок и вообще за наезды. Мне Бес мозги вправил. Ревнивая дура я просто.
– Ага, я давно поняла, – кивает Кали, и в ответ на вспыхнувший огонь в глазах красноволосой усмехается. – Сама ведь точно такая же дура.
Девушки радостно улыбаются друг дружке. Ну наконец-то мир. Напряжение только спадает, как Белоснежка язвит.
– Дура дуру видит издалека, да?
Но на нее злиться всем уже в лом.
– А ты сама чего пришла, Света? – спрашивает Алла.
– Как чего? – Смутившись, та слегка краснеет. – Девушку своего парня проводить, вот что!
– Эх, иди сюда, колючая, – неожиданно ласково произносит Вика.
Ее сильные руки притягивают княжну за плечи. Белоснежка стоит как деревянная, пока Вика нежно прижимается к ее полной груди.
– Ну ты вообще… – выдыхает румяная княжна, когда красноволосая отстраняются.
Следующей порция нежности достаётся Кали. С Аллой, понятно, прощание самое долгое и тяжелое. Девушки зарываются носами друг другу в волосы, за ушки. Громко и жадно выдыхают. На глазах у княжны блестят слезы.
– Ну хватит, Рёвы Рёвны, – усмехаюсь я. – Всего-то на три месяца расстаетесь.
– На три?! Как на три?! – тут же округляет желтые глаза Белоснежка. Полные губы нервно кривятся. – Не надо на три! – на удивленные взгляды княжна поправляется. – То есть Журавлевой же надо лечить родственника! Старого! Тяжелобольного! Это дольше трех месяцев! – с надеждой выкрикивает она.
Снисходительная усмешка Вики заставляет Белоснежку испуганно вздрогнуть, потеряв всякую надежду. Очень злую надежду, которую разбить – святое дело.
– А Бес уже подсуетился и вылечил деду.
– Как это вылечил? – впадает Света в осадок.
– Вот так, – Вика раскрывает руки. – Не хочешь еще раз обняться, «сестра»? Порадоваться вместе со мной?
– Ннет, – пищит морально разбитая княжна и прячется за мою спину.
Не удержавшись, Алла быстро показывает Белоснежке кончик розового языка. И украдкой смотрит черными очами на меня – не заметил ли, а если заметил – не серчаю ли. Я забиваю на выходку – поделом Белоснежке. Сам давно уже ремня ей в мыслях обещаю, да всё некогда.
Вообще, «вылечил деду» громко сказано. Но вмешался, конечно. Смотрю на осевшее лицо Белоснежки. Счастье Вики сильно ее подкосило-то. Мда, повезло мне с девушкой – ледышка вместо сердца.
Ну вот как, как можно заводить ребенка с Софией? Кого из Бородовых ни возьми – не русская душа, а сухарь. Я уже поговорил с Александром насчет невинных жертв, совершенных им во время покушения в пригороде. Он даже не понял меня. Пришлось угрожать князю. Кричать, орать, пару морд сбежавшимся охранникам разбить. Тогда лишь дошло. Выплатил компенсации пострадавшим, обещал беречь мирное население. Только толку от его бабок и обещаний – людей к жизни ведь не вернешь. Да и не построишь нормальное сотрудничество на говне и палках с угрозами. Буду искать других партнеров, а не чертовых мясников.
Переглядываюсь с Белоснежкой. Княжна сжимается и сглатывает, но взгляд не смеет отвести.
– Неужели ты думала, что я брошу свою девушку в беде? – хмыкаю. – Что позволю ей затеряться в глуши, в горах? Что дам осесть в тысячах километрах от меня?
Молчит, ну еще бы. Перевожу взгляд на небеса. Такое ощущение, что не только Белоснежка – а очень многие – сам мир! – так смел подумать. Ну-ну, поговорите мне еще, смельчаки трепливые. И до вас ход дойдет.
Наутро после жаркой ночи с Викой в клубе я отправился в поместье Журавлевых. Взял водителя с машиной у Бородовых – теперь всегда пользуюсь их ресурсами, с них не убудет. О встрече с Будимиром Велиславовичем, опекуном Вики, договорился заранее.
В старинной усадьбе симпатичная служанка, виляя выпуклыми ягодицами как дирижаблем, провела меня в широкий кабинет. Внутри ждал хозяин.
– Спасибо, Авдотья, – прокряхтел худой старичок, утопая в кожаном кресле.
Служаночка с заботливой улыбкой глянула на господина, отвернувшись, махнула мне своим дородным крупом и была таковой. Прикольная кобылка в чепчике. Взбодрила мне кровоток. Так бы и предложил ей сахарок.
– Добрый день, Ваше благородие, – с поклоном я поприветствовал старичка.
Его тонкие колени накрывал шерстяной плед в клетку. В углу стояло инвалидное кресло. Интересно, кто его пересаживал из каталки. Не служанка ли?
– Будьте как дома, – кивнул Будимир, указав на стул напротив.
Я любезно плюхнулся, куда сказано, и включил «глаза Жамбы».
Старичок приходился Вике опекуном. Она его любила и называла дедушкой, хоть прямым родственником не являлся.
Будимир разглядывал в окне изрядно заросший парк, переходящий в лесной массив.
– Сегодня удивительно солнечная погода…
– Как вы знаете, я являюсь молодым человеком Виктории, – сходу прервал светскую прелюдию. – Так как ранее вы не проявили возражения по поводу наших с ней отношений, считаю, что вы с ними полностью согласились, а значит, мое участие в дальнейшей судьбе Виктории не подлежит опровержению.
О, как завернул! Старичок захлопал глазами.
– Вы пришли насчет ее переезда, сударь?
– Именно. Отпустить ее готов только при двух условиях. Первое – Вика уедет не больше чем на три месяца. Уверен, что в Пятигорске нет такого же престижного заведения, как лицей Бородова. Для ее будущего лучше отучиться здесь. Легче будет поступить в хороший вуз.
– Понимаю, – согласился с доводом Будимир. – Но Вика намерена быть рядом со мной до самого выздоровления, – слабая улыбка тронула его морщинистые губы. – Через три месяца я же вряд ли выздоровею.
– А с вашим здоровьем как раз связано мое второе условие, – моя очередь улыбаться. –Сначала позвольте провести вам сеанс энергомассажа. А потом уже примете решение по поводу первого условия.
– Ох, молодой сударь, – помотал головой старичок – точнее попытался, сил не хватило. – Не знаю, на что вы рассчитываете. На мне уже столько целебных методик использовали бестолку. Динамическую медитацию в том числе. Осталось только пожить на минеральных водах в надежде на спокойный уход.
– А что с вами случилось?
Я видел, что энергетический каркас Будимира нарушился. «Колодцы» работали на пределе, из-за этого похерелось физическое тело. Словно дед живот сорвал. Но что могло быть причиной такого самосжигания?
Старичок не прочь был пообщаться. Оказалось, что Будимир приверженец стиля Морены, Богини смерти. Стиль этот не боевой и направлен на излечение болезней скота и людей. Заболевания сварожичи называют марами, слугами Морены. Сердобольной дедушка последние три десятка лет помогал жрецам Морены изгонять мар из страждущих. Обращались в храм в основном те, кому не способны помочь обычные врачи. Больные волчанкой и раком, диабетики, астамтики, ВИЧ-инфицированные. Жива лечит всё, но взамен и забирает силу помогающего. Будимир практически поселился в храме Зимы-Смерти. Никому не отказывал и в итоге надорвался.
– Всего одна попытка, – настаивал я. – Моя динамическая медитация отличается от общепринятых. Вы же ничего не теряете?
– Хорошо, – сдался старичок. У него уже глаза слипались – перенапрягся, рассказывая о своем горе.