Запрети мне любить

Он выглядел хорошо. Если бы не инвалидное кресло, никто бы и не догадался, что с ним произошла трагедия.

Волосы подстрижены, нигде не торчат, небольшая ухоженная щетина добавляла ему мужественности, белоснежная футболка обтягивала атлетичный торс. У него даже руки не похудели, словно он продолжал все это время тренироваться.

– Разговор есть… очень серьезный, – твердо добавила.

– Пуговка, иди домой, – безразлично произнёс он и стал закрывать створку. Ещё чуть-чуть, и я останусь одна на лестничной площадке. Решительно толкнув дверь, я прорвалась в квартиру, виртуозно минуя инвалидное кресло. С такой стороны он меня не знал. Недоумение Тигра сменилось злостью. Но это лучше, чем холодное безразличие.

– Я неделю собиралась с духом, чтобы с тобой поговорить. Стояла вечерами под твоими окнами, не решаясь подняться, потому что именно такой реакции боялась. А сейчас, когда я все-таки набралась смелости, то ты сначала меня в дом не пускаешь, потом выставляешь за дверь. Так друзья себя не ведут.

– Не знал, что я твой друг, – на губах появляется циничная ухмылка. Я и не хочу, чтобы ты был мне лишь другом, эти слова вертятся на кончике языка, но я не позволяю им сорваться. – У тебя три минуты, но хочу сразу предупредить: не трать ни свое, ни моё время на уговоры. Я не изменю своего решения.

– Ты должен мне одно желание, помнишь? – Тигр напрягается, конечно, он такого не помнит, ведь ничего подобного он мне не обещал. Врать нехорошо, но в данном случае это единственное, что мне остаётся.

– Не помню, – уверенно заявляет он.

– Мы встречали Новый год у Шаха, после салютов в небе увидели падающую звезду. Ты сказал: «Машка, загадывай желание!» Я ничего не могла придумать, комета погасла, тогда ты сказал, что исполнишь моё желание вместо падающей звезды, – на самом деле мы просто посмеялись над моей неудачей, но в тот день было выпито много шампанского, и я очень надеялась, что он все смутно будет помнить.

– Не знал, что ты такая врушка, – подозрительно смотрит на меня Тигр.

– Не знала, что ты не отвечаешь за свои слова, – назад дороги нет, нужно врать до конца и постараться сыграть на его мужских принципах. – Мне действительно лучше уйти в таком случае, – бросаю на него расстроенный, разочарованный взгляд.

– Что за желание, Маша? – наконец выдавливает он из себя. Внутри я ликую. Все получилось…

«Если не боишься…» – именно это сказала Маша, когда предложила мне довериться этому костоправу! Я не боялся боли, я боялся поверить и вновь обломаться. Жестко обломаться. Жизнь уже в который раз ставит меня на колени…

Машке удалось разбудить во мне азарт, интерес. Слишком хорошая девочка, слишком правильная девочка лжет, чтобы мне помочь. Будь на её месте любой другой, выставил бы за дверь, а её я не мог обидеть. Машка занимала особое место у меня в сердце. Эта девочка – моя тайная страсть. Тайная страсть, которой никогда не суждено стать явью. Это подло – западать на младшую сестру друга. Приходилось находить в себе силы бороться со своими демонами.

До сих пор не могу поверить, что согласился, поддался уговорам. Я отлично помнил, что ничего ей не обещал. Тот Новый год отчетливо запечатлен в моей голове. Я ведь был абсолютно трезв, притворялся, чтобы пацаны не поняли, как меня от пуговки ведёт. Позволил себе побыть с ней рядом…

Я знал, что не имею права к ней приближаться. И дело не только в том, что она сестра моего лучшего друга: Маша дочь человека, которого ненавидит мой отец. Да и я симпатии к нему не испытываю. Лютый уничтожит свою дочь, лишь бы навредить нам.

– Как у вас дела? – заглянула пуговка в комнату. Я лежал, утыканный иголками, на полу. Чувствовал себя долбаным ежиком.

– Всё хорошо, – довольный костоправ ужасно бесил. Это у него все хорошо, а у меня все болит, будто я заново попал в аварию. Голова от напряжения раскалывалась, терпел его издевательства часа два, не позволил себе даже стон издать, чтобы Машу не расстраивать. – Он очень сильный, – знал бы доктор, куда мне хочется засунуть его похвалу.

– Я нарезала все, что вы просили, и разложила на кучки.

– Идём, буду учить тебя варить отвар и делать настойки…

…

– Я не буду это пить, – увидев в чашке какую-то мутно-зелёную жижу, отставил её на тумбу.

– Тигр, ты боишься? – опять пытается взять на слабо.

– Надеюсь, этот отвар не из высушенного пениса моржа! – старался не вспоминать, что они там в Китае едят и чем лечатся!

– Это укрепит твой организм и усилит иммунитет, – подбадривала пуговка, а мне так и хотелось сказать, чтобы она засунула руку под одеяло и лично убедилась, как все крепко, когда она сидит около меня.

Очень непросто было находиться с ней рядом. Другие были не нужны, но Машу я не имел права трогать. Лишь смотреть и облизываться. Вынужден голодать, когда лакомство совсем рядом.

Но я не откажусь, чтобы она и дальше приходила. Машка не относилась ко мне как к инвалиду. С ней было хорошо и уютно. Не хотелось отпускать Машу вечерами домой, но никто не знал, что она у меня. Егор бы этого не понял, поэтому Маше приходилось говорить, что она с подругой занимается. Трудно было, когда она совсем не приходила. Это было несколько раз в месяц, но эти дни казались бесконечно длинными. Мое настроение падало ниже нуля, только её звонки и сообщения спасали ситуацию. Я конкретно на неё подсел. Умом понимал, что ничем хорошим для меня эта история не закончится, рано или поздно пуговку придётся отпустить. Я не могу всю жизнь держать её рядом, просто смотреть и облизываться…

Три месяца пролетели незаметно. Они оказались тяжелыми. Тяжелыми в первую очередь для Миши. Зато для меня они были радостными. Я могла находиться с ним рядом. Мы много общались, шутили…

Конечно, иногда он срывался: психовал, требовал все прекратить. Уставал от бесконечных процедур и боли, а результатов не видел. Меня не было рядом, когда к нему вернулась чувствительность ног. Он позвонил мне и рассказал. Единственной. Сухо так, без эмоций в голосе, а я радовалась, плакала и прыгала до потолка. После этого у Тигра открылось второе дыхание, он не возмущался, перестал смотреть на лекаря как на шарлатана. Позволял наносить на тело мази, пил все, что ему предлагали, хоть и морщился.

– Попробуй встать на ноги, – приказал Линг. Я замерла в дверях, ожидая очередного взрыва. – Давай! – вновь скомандовал лекарь.

– Я не готов, – заявил холодно Миша.

– Не готов ты вот здесь, – постучал он двумя пальцами по голове, – а твое тело готово. Вставай, я сказал, или лечись сам, – я тихонько отступила в коридор, прислонилась к стене и стала молиться.

Спор не был долгим.

– Маша, – крикнул Тигр. Я заглянула к нему в спальню. Опираясь руками о спинку кресла, Миша стоял на ногах. Тихо глотая слезы, я улыбалась. В тот момент он так смотрел на меня, что в душе появилась надежда на ответную любовь.

– Теперь ложись, будем делать массаж, – после того, как Тигр увидел результат и перестал ругаться с лекарем, тот стал жестко командовать.

Из сумки, оставленной в коридоре, раздалась мелодия мобильного. Оставив мужчин, я поспешила к телефону.

– Егор? – в моем голосе слышалось волнение. Обычно он звонил после работы, спрашивал, что купить.

– Ты опять у Жанки? – он не скрывал, что недоволен нашей дружбой. Брат просто не знает, что я даже к сессии готовлюсь у Миши. Друзей он продолжал держать в неведении и не пускал в квартиру, где для меня всегда и в любое время были открыты двери.

– Готовимся к семинару, – вру я.

– Через час будь дома, мы едем к родителям, – в уме считаю, сколько времени понадобится, чтобы добраться до квартиры брата, но при этом в душе растет протест.

– Зачем? Я не хочу к ним, Егор.

– Я тоже не хочу, но у мамы сегодня день рождения, и мы обязаны быть, – мне становится стыдно, что я забыла о важной дате. Замоталась. Учеба… Миша… Постоянно приходилось лгать. Скрываться. Сначала ехала домой, чтобы отцовские охранники отстали, если следят. Периодически отец устраивал такое. Переодевалась, на голову капюшон – и бегом в метро.