Страница 8 из 15
Но проглотила язвительные слова. Взяв свежую салфетку, я сложила ее полоской и повязала вокруг голышка, потом налила вино в бокал и, уже поднимая бутылку, слегка провернула ее, чтобы капли аккуратно стекли.
Кажется, мое пожелание сбылось, и мясо застряло у Ладислава в горле.
– Это ты что сейчас сделала? – прокашлявшись спросил он.
Где?
Я испуганно осмотрелась, пытаясь догадаться в чем допустила ошибку – все приборы на месте, ничего не упало, скатерть не испачкана.
– Вот это, – Ладислав покрутил вилкой около бутылки.
Вот, блин! Эти невежды не знают, что в приличных домах и ресторанах так принято.
– Это последняя мода, – со знанием дела заявила я. Главное быть увереннее и наглее и не позволить сомневаться в своих словах.
– Это когда тонула тебя осенило? – осторожно спросил Ладислав и заглянул в глаза.
– Я давно уже знала, но не было возможности сказать. Вот сейчас вспомнила, – продолжала я вдохновенно врать под недоверчивым взглядом Ладислава.
– Ладно, иди, приготовь мне спальню.
Он, видимо, тоже решил держаться подальше от сумасшедшей. Мне же лучше.
– С вашего позволения, – вспомнив все известные мне исторические фильмы, присела в книксене и взметнула юбками.
Надеюсь, вид моих щиколоток заставит очередной кусок застрять в горле.
Дорогу я помнила, слава богу, новая память не подводила, поэтому без затруднений нашла спальню, где провела ночь.
Раздернула тяжелые портьеры и распахнула окно, впуская свежий морской ветер. Подвязала балдахин и принялась за постель. Первым делом сдернула белье, все еще хранившее запах лилий.
Наверное, стоит взбить перину.
Только я приступила и воткнула кулаки в мягкие бока, как она взмыла в воздух, а я завизжала, соревнуясь в пронзительности с пожарной сиреной.
Чего-чего, но такого я ни от себя, ни от перины не ожидала.
Отскочила в угол и прикрыла голову руками, будто она сейчас нападет на меня.
Глава 13. Ромашка
– Что случилось?!
Я даже не сразу поняла от чего вздрогнула – то ли от того, с каким грохотом дверь, распахнувшись, ударилась о стену, то ли от грозных раскатов голоса.
– С тобой все в порядке?
Руки Ладислава (ну а чьи еще?) огладили волосы, проверяя все ли в порядке с головой, потом плечи, руки, скользнули по груди, задержались на талии, а потом, обхватив, прижали к широкой груди.
– Цела? Не поранилась? – бормотал Ладислав куда–то поверх моего уха, а я, немного осмелев, решилась раздвинуть пальцы и посмотреть что же творится в комнате – перина все так же мирно висела над кроватью и не думала ни на кого нападать.
А вот с Ладиславом что–то происходило. Я чувствовала, как напряглись обхватившие меня руки, а он замер, словно превратился в каменное изваяние, затем оттолкнул и отвернулся.
Тьфу ты! Гадание на ромашке, блин: «любит – не любит». Вот и думай теперь, что сделает дальше: плюнет, поцелует, к сердцу прижмет или к черту пошлет. Судя по виду, он склонялся к последнему, но сдержался.
Внимательно рассмотрев парящую в воздухе перину, щелкнул пальцами, и она мягко опустилась на деревянное основание, но при этом по всей поверхности проскакивали голубоватые, словно электрические искры
Я испуганно отшатнулась.
Ладислав приблизился к ложу и какое–то время внимательно его изучал.
– Ты что наделала?
Он повернулся ко мне, а серые глаза сверкали неподдельной злостью.
Прячась в коридоре от гнева хозяина, давилась смехом Верена.
– Отвечай! Решила и от меня избавиться?
Он надвигался на меня сердитый, опасный. Кажется, порка становится все более реальной, и я почувствовала, как по спине пробегает холодок.
– Не знаю, – совершенно искренне ответила я. – Только хотела взбить, а она… Я не хотела. После того, как я чуть не утонула, все идет не так, и я не знаю почему, – растерянно вздохнула и жалостливо посмотрела на Ладислава.
– Как была никчемной, так и осталась, – послышался за спиной приторный голос.
Поймав мой взгляд, Ладислав резко отвернулся к окну.
– Убирайся, – произнес вполголоса.
Но я стояла, как вкопанная, рассматривая его напряженные плечи, сцепленные за спиной руки, пока не подпрыгнула от нового окрика:
– Убирайся я сказал! И пришли сюда Грету, – и сразу же следом: – Верена!
– Что пожелаете, хозяин, – скользнув мимо меня, пропела она.
– Молчи о том, что видела!
– Хозяин, – ластящейся кошкой начала она, так и захотелось дать пинка. – Она же покушалась на вес. Не правильнее ли будет отправить ее в подвал?
– Поспорить решила? Давно хозяйкой стала? – Ладислав повернулся, и в глазах вспыхнул ледяной огонь. – Ты еще здесь?
– Уж нет, – пискнула я и метнулась к лестнице.
Последнее, что увидела, это то, как Верена подошла к портьерам и потянула, закрывая вид на темнеющее море, и снова в желании дать хорошего пинка под ее круглый зад стала нестерпимо зудеть нога.
– Грета! Грета! – ворвалась я на кухню.
– Што шлушилошь? – от неожиданности Грета подпрыгнула, а поскольку уже начала есть отвергнутую Ладиславом рыбу, то уронила кусок на необъятную грудь.
Смачно шлепнувшись, он расплылся по платью жирным пятном.
– Ну что ты наделала? – воскликнула Грета, единственная, кто здесь ко мне нормально относился. – Разве можно так пугать людей? Чуть сердце не оборвалось!
– Я не хотела! – всхлипнула я, чувствуя, как щиплет в носу и начинают гореть глаза.
Вообще–то, я не плакса. Но, видимо, слишком много всего свалилось за последние сутки, и нервы не выдержали.
– Я вошла, а там перина. Я хотела взбить, а она… Я ничего не понимаю, а Ладислав зовет тебя, – уже в голос выла я.
– Да что же ты ревешь–то? – Грета сразу забыла о рыбе. – Обидел тебя кто?
Я только мотала головой и ревела.
– На, поешь, – придвинула мне еще теплый кусок. – Я узнаю, что хозяину понадобилось и вернусь. Тогда ты мне все и расскажешь. А сейчас, успокойся и покушай, – она погладила меня по голове, потом что–то такое сделала с платьем, из–за слез я не рассмотрела, пятно исчезло, и Грета вышла из кухни.
А я, все еще шмыгая и вздыхая, принялась за рыбу и раздумья.
Глава 14. Все чудастее и чудастее
Что это за место такое, где кухарки без огня готовят еду, перины превращаются электрический стул и взлетают, а пятна отстирываются мановением руки?
И как мне здесь выжить?
Да еще и Ладислав, ведет себя как девочка-пмсница. То кидается и обнимает, то рычит, как раненый медведь. Что ему сделала Мелисса, что он видеть ее не может, но и не отпускает.
Размышляя, я ковыряла рыбу, которая оказалась нежной и очень вкусной.
Задумалась, вспоминая, как Ладислав обхватил меня и ощупывал, проверяя, цела ли я, а потом его словно отбросило от меня. Будто я не человек, а как минимум, черная мамба.
Стало грустно.
Очнулась только когда попыталась подцепить очередной тающий во рту кусок, а вместо вилки в руке оказалась блестящая и вся в тонких завитках подвеска.
А где вилка?
И я снова разревелась.
Такой всхлипывающей над превратившейся в подвеску вилкой меня и застала Грета.
– Чего опять? – поинтересовалась она.
– Прости, – я показала узорчатую безделушку.
– Ох, девка! Одни убытки от тебя, – воскликнула она, шлепаясь на скамью. – Но не переживай, Хозяин все исправил и больше не сердится, – похлопала меня по руке. Потом еще посмотрела на украшение. – А красиво вышло. И как только у тебя получается? Неужто в роду знатные господа были?
– Знатные, не знатные, – Верена тоже нарисовалась на кухне. – А неумеха, она и есть неумеха. Подвесочку отдашь?
Выхватила у меня из пальцев украшение и стала прикладывать к своему выдающемуся бюсту.
– А почему знатные? – шмыгнув, спросила я.
– Да как же! – начала Грета, придвинув поближе румяный кусок рыбы и от души плеснув какой–то подозрительной на вид жидкости.