Обесчещенная

Дон Нигро

Обесчещенная

Действующие лица:

ЛУКРЕЦИЯ

КОЛЛ

ТАРКВИН[2]

Декорация:

Время настоящее, или около того. Одна простая декорация включает несколько мест одновременно: дом ЛУКРЕЦИИ, ее сад, квартиру ТАРКВИНА, кладбище и некое место в неназываемой другой стране несколькими месяцами раньше. У сцены справа маленький деревянный стол с вазой красных роз. Справа кровать. У сцены слева деревянный стол со стульями. У сцены по центру свечение, словно от тлеющих углей костра. В глубине слева от центра некое подобие сада. Все должно быть максимально просто. Актеры легко переходят из одного временного пространства в другое, часто лишь переключив внимание на другого актера. Нет изменений в декорации, как и нет разрывов в действии.

(Свет падает на ЛУКРЕЦИЮ, сидящую на кровати. ТАРКВИН сидит за столом у сцены слева. КОЛЛ стоит справа от центра, смотрит на ЛУКРЕЦИЮ, которая смотрит на ТАРКВИНА).

ЛУКРЕЦИЯ. Розы в холле. Раскаленные угли в темноте. Дыхание прерывистое. Щеки горящие. Его руки на моей талии. Он раздевает меня, его губы на моих грудях. Я слышу биение его сердца. Эти деяния темноты. Эти особые потребности. Никаких извинений. Обладание – это иллюзия. Любовь всегда двойственная.

КОЛЛ. Что такое? Что-то не так? Что-то не так. Что именно? Ты не такая, как всегда.

ЛУКРЕЦИЯ. Все не такие. Все возвращаются другими, и все, к кому они возвращаются, тоже другие. Нельзя дважды войти в одну и ту же женщину.

КОЛЛ. И что это означает?

ЛУКРЕЦИЯ. Ты спрашиваешь меня, что я означаю? Ты никогда не спрашивал, что я означаю.

КОЛЛ. Что-то с тобой случилось. Что случилось?

ЛУКРЕЦИЯ. Он говорил с тобой обо мне?

КОЛЛ. Кто?

ЛУКРЕЦИЯ. Твой друг. Он говорил с тобой обо мне.

КОЛЛ. Какой друг?

ЛУКРЕЦИЯ. Друг, которого ты послал ко мне.

КОЛЛ. О ком ты говоришь?

ЛУКРЕЦИЯ. Я не хочу называть его имени.

КОЛЛ. Чьего имени?

ЛУКРЕЦИЯ. Тарквин. Его зовут Джон Тарквин. Во всяком случае, он сказал, что его так зовут.

КОЛЛ. Ты знаешь Джона Тарквина?

ЛУКРЕЦИЯ. Он – твой друг, так?

КОЛЛ. Мы работали вместе.

ЛУКРЕЦИЯ. На войне.

КОЛЛ. Да. На войне.

ЛУКРЕЦИЯ. Вы работали вместе на войне.

КОЛЛ. Откуда ты его знаешь?

ЛУКРЕЦИЯ. Однажды я открыла дверь, а на пороге стоял он.

КОЛЛ. Джон Тарквин был здесь? В этом доме?

ЛУКРЕЦИЯ. Ты не знал?

КОЛЛ. Почему Джон Тарквин оказался здесь?

ЛУКРЕЦИЯ. Ты попросил его прийти и повидаться со мной.

КОЛЛ. Это сказал тебе он?

ЛУКРЕЦИЯ. Ты не просил?

КОЛЛ. Думаю, что нет.

ЛУКРЕЦИЯ. Ты думаешь, что нет?

КОЛЛ. Да.

ЛУКРЕЦИЯ. Но полностью не уверен?

КОЛЛ. Думаю, я бы это помнил. Да, наверняка помнил бы. Что он здесь делал?

ЛУКРЕЦИЯ. Он обещал тебе.

ТАРКВИН. Я обещал ему, что приеду и повидаюсь с тобой. Он просил об этом так настойчиво, что у меня возникла мысль, а не потребует ли он от меня вскрыть вену и поклясться кровью. Похоже, для него это было действительно важно. Вот и я и приехал.

ЛУКРЕЦИЯ (встает с кровати и делает шаг или два к ТАРКВИНУ, тогда как КОЛЛ остается на месте, наблюдает и слушает). Как он? У него все хорошо?

ТАРКВИН. Никому там нехорошо. Он тоскует по тебе.

ЛУКРЕЦИЯ. Он тебе это сказал? Он говорил с тобой обо мне?

ТАРКВИН. С наступлением темноты он редко говорил о чем-то еще.

ЛУКРЕЦИЯ. Правда? Это странно.

ТАРКВИН. Почему странно?

ЛУКРЕЦИЯ. Потому здесь он практически ничего не говорил.

ТАРКВИН. Там все иначе. Другое место. Альтернативная реальность, в которой люди едят собак.

ЛУКРЕЦИЯ. Я практически не получаю от него вестей. Это так трудно, ждать. Ничего не слышать. Томиться в тюрьме собственного воображения. Почему он говорил обо мне с тобой в темноте каждую ночь, но никогда не писал и не звонил мне? Почему он никогда не звонил?

ТАРКВИН. В сложных обстоятельствах личное общение запрещено.

ЛУКРЕЦИЯ. Каких обстоятельствах?

ТАРКВИН. Сложных.

ЛУКРЕЦИЯ. Почему личное общение запрещено?

ТАРКВИН. Обеспечение секретности.

ЛУКРЕЦИЯ. Какой секретности? И что вы вообще делаете?

ТАРКВИН. Что я делаю?

ЛУКРЕЦИЯ. Что вы с Коллом делаете в той альтернативной реальности, где люди едят собак?

ТАРКВИН. Ты не знаешь, что он делает?

ЛУКРЕЦИЯ. Он не говорит со мной. Похоже, только с тобой. В темноте.

ТАРКВИН. Я делаю то же, что и он. Только чуть более успешно.

ЛУКРЕЦИЯ. Не сильно ты меня просветил.

ТАРКВИН. Мы – частная компания. Когда государству нужно что-то сделать, они вызывают нас, и мы для них это делаем.

ЛУКРЕЦИЯ. Делаете что?

ТАРКВИН. То самое, что позволяет военным делать что-то еще.

ЛУКРЕЦИЯ. То есть вы – наемники.

ТАРКВИН. Любой, кто берет деньги за свою работу, наемник. И это не то, что ты думаешь.

ЛУКРЕЦИЯ. Да откуда тебе знать, что я думаю?

ТАРКВИН. Что бы ты ни думала, мы делаем другое.

ЛУКРЕЦИЯ. Это связано с насилием?

ТАРКВИН. Толика насилия присутствует везде. Ты можешь это признать и постараться использовать его для тех целей, которые считаешь справедливыми. Или можешь не признавать, и тогда тебя уничтожат.

ЛУКРЕЦИЯ. Должен быть третий вариант.

ТАРКВИН. Третьего варианта нет.

ЛУКРЕЦИЯ. А как насчет любви?

ТАРКВИН. Причем тут любовь?

ЛУКРЕЦИЯ. Насилие присутствует в любви?

ТАРКВИН. По части любви я не специалист.

ЛУКРЕЦИЯ. Только по насилию?

ТАРКВИН. Я делаю свою работу.

ЛУКРЕЦИЯ. Вы убиваете людей?

ТАРКВИН. Мы – не солдаты.

ЛУКРЕЦИЯ. То есть вы не убиваете людей.

ТАРКВИН. У нас есть право защищать себя.

ЛУКРЕЦИЯ. И вы часто защищаете себя?

ТАРКВИН. А какой у нас выбор?

ЛУКРЕЦИЯ. Я не знаю, какой у вас выбор. Я не знаю, что вы делаете. Что вы делаете?

ТАРКВИН. Мы обладаем необходимыми навыками и подготовкой для выполнения различных работ, в зависимости того, как складывается ситуация. Как я понимаю, с тобой та же история.

ЛУКРЕЦИЯ. Но я не убиваю людей. Пока не убивала.

ТАРКВИН. Я не говорил, что мы убиваем людей. Мы делаем то, что необходимо.

ЛУКРЕЦИЯ. И вы – мастера своего дела.

ТАРКВИН. Поэтому нам и платят.

ЛУКРЕЦИЯ. Вам это нравится?

ТАРКВИН. Вопрос не в том, нравится нам это или нет.

ЛУКРЕЦИЯ. Тогда в чем?

ТАРКВИН. Мы просто делаем нашу работу. Это очень важно, делать свою работу.

ЛУКРЕЦИЯ. А какая это работа – неважно? Надо просто ее делать?

ТАРКВИН. По большей части это обеспечение безопасности.

ЛУКРЕЦИЯ. Безопасности.

ТАРКВИН. По большей части.

ЛУКРЕЦИЯ. Можно обеспечить безопасность в таком месте, как это?

ТАРКВИН. Полную безопасность нигде не обеспечишь.

ЛУКРЕЦИЯ. И хаос скрывает многие преступления. Иногда это идет на пользу тем, кому хочется верить, что их миссия – сражаться с хаосом, пусть и создавая при этом немножко хаоса, разумеется, с благими намерениями. Особенно, когда есть финансовая заинтересованность. Моральный долг. И стремление к самосохранению.

ТАРКВИН. Для того, чтобы управлять, иногда необходимо быть жестоким. Если руководит добрый человек, все равно чем, жди беды. Ты не согласна?

ЛУКРЕЦИЯ. В каком-то смысле я тебе завидую. Я уверена, благодаря насилию все для тебя слишком реально, но нереальности повседневной жизни в этом месте тебе просто не выдержать. Утром ты смотришь в зеркало и говоришь себе: я совсем не такой. Это не мое лицо, это не я, это кто-то еще, где-то еще, что-то случилось с ним, чего не случалось со мной, потому что я – кто-то совершенно другой. Но с твоей работой нет у тебя времени волноваться об этом, так?

1

Shakespeare, "The Rape of Lucrece". Другие названия на русском: «Обесчещенная Лукреция», «Лукреция».

2

Коллатин и Тарквиний, соответственно, у Шекспира.