Страница 3 из 9
Пока Илья Алексеевич разглядывал меня, я краем глаза рассматривала небольшую комнату.
– Позвольте увидеть ваши документы… И простите, как вы сказали, вас зовут? – нарушил старик тишину.
– Устинова Вероника Игоревна, – повторила своё полное имя.
Потом открыла сумку и достала свои документы: паспорт, документ об образовании и справку с места работы, которая осталась у меня ещё с прошлого месяца, когда я уже думала уйти со своей старой работы.
– Пожалуйста, – протянула ему свои документы.
Он надел на толстый, испещрённый красными венками нос, очки в широкой оправе и принялся изучать мои корочки.
Я тем временем продолжила осмотр помещения.
Сам дом был небольшим, но уютным. Возведён дом, наверное, ещё при Царе Горохе. И пахло в этом доме так, как пахнет в таких домах в деревнях: старостью, пирогами, теплом и какой-то ностальгией.
Пока я разглядывала и прислушивалась к мерному тиканью часов, мужчина изучил мои документы и вернул мне их обратно.
– Хорошо, Вероника Игоревна, – проговорил он медленно и снял очки. – Вы мне нравитесь. И чую я людей всегда. Сейчас мне моя чуйка подсказывает, что я должен вас принять на работу.
Я кивнула и улыбнулась.
– Благодарю за доверие.
– Скажите, вы замужем? Я вижу обручальное кольцо у вас на пальце.
– Кхм… Я вдова… – прошептала я.
– Простите…
– Ничего страшного.
Он вздохнул.
– Платить мы с супругой вам сможем немного, – вздохнул он и назвал сумму.
Это была солидная сумма, и я уже знала размер вознаграждения. Оно было указано в объявлении. И срок работы – четыре месяца. Тем более, я всё-таки считаю эту потенциальную работу дополнительным заработком, а не основным.
– Мне подходит, – ответила ему и сразу перешла к делу: – Могу я увидеть, собственно говоря, пациента? Я должна понимать, с чем и кем конкретно буду иметь дело. Мне нужно оценить фронт работы, чтобы понимать, справлюсь я или нет.
– Пациент находится не в этом доме, – сказал Илья Алексеевич. – Этим домом мы с супругой редко пользуемся. Только когда нам нужно по делам в город, тогда останавливаемся здесь. Вроде и к городу близко, но всё равно подальше от всей суеты. Но основное наше жильё и сам пациент находятся в другом месте.
Это стало для меня сюрпризом.
Я напряглась и довольно хмуро проговорила:
– Вы не предупреждали об этом по телефону…
Он пожал плечами.
– Какая разница? Не люблю я много говорить, Вероника Игоревна. Да и много до вас звонило кандидатов. Когда рассказывал всё как есть, никто не соглашался.
Чувствую подвох.
– И где же вы живёте? Где находится пациент? – поинтересовалась уже безразлично, жалея о потраченном времени. Я уже мысленно распрощалась с этой подработкой и Ильёй Алексеевичем.
– В небольшом посёлке «Видное», – сказал Илья Алексеевич.
Развела руками.
– Не знаю, где это. Название «Видное» ни о чём мне не говорит.
– Посёлок находится в горах. Ехать туда на машине примерно два часа.
Вздохнула и покачала головой.
– Всё-таки вы должны были меня предупредить, – сказала я разочаровано. – Я не могу просто так взять и сорваться неизвестно куда, не зная, что с человеком, за которым требуется уход и…
– Ему требуется не совсем уход, Вероника Игоревна, – проговорил он.
– Наш… сын долго отсутствовал, и мы много лет считали его пропавшим без вести… – сейчас он стал говорить отрывисто. Казалось, слова давались ему с трудом. – Пятнадцать лет не было его с нами. Но год назад произошла такая неожиданная и счастливая встреча. Я нашёл его всего переломанного, в горах… И… Понимаете, он не помнит ничего… Не помнит нас. Не помнит, что произошло с ним, и где он был все эти долгие годы… И это не всё. У нашего сына проблема с позвоночником. Он не может ходить и передвигается только в коляске… Из-за болей в спине моему мальчику требуются частые уколы обезболивающего, иначе от боли он иногда теряет сознание.
– Господи… – прошептала я. – Так вам не сиделка и не медсестра нужна, а доктор! Нейрохирург! И срочно, пока ещё можно что-то сделать, исправить!
– Смотрел его доктор и даже операцию в районной больнице ему провели. Они сделали всё возможное… Сказали, что ему нужно общение, уход и возможно, он сам встанет… Сказали подождать месяца три-четыре. Вот если за этот период ничего не изменится…
Я нахмурилась и насторожилась. Как-то не складывалась у меня в голове картина.
Можно же в город отвезти человека на обследование. Зачем ждать? У нас столько клиник есть, да и хорошие «рукастые» нейрохирурги тоже имеются. Я навскидку прямо сейчас двух специалистов могу ему назвать. И психологи хорошие могли бы с ним поработать.
Хотела было спросить его об этом, но вдруг что-то заставило меня прикусить язык и проглотить едва не вырвавшиеся слова.
– Мы предлагаем вам и проживание, Вероника Игоревна. Дом у нас не такой, как этот. Дом в горах у нас большой и красивый. И вид живописный на горы имеется. Рядом озеро. Ещё у нас с супругой большое хозяйство, поэтому мы не всегда можем быть рядом с сыном. Да и зрение с руками уже подводит. Какие уж тут уколы ему.
Он показал мне свои узловатые старые руки и усмехнулся.
Пальцы у него подрагивали.
– Понимаете меня?
Кивнула.
– Да и компания мальчику не повредит. Питание и проживание бесплатно, Вероника Игоревна. Вся еда у нас натуральная. Моя жена готовит вкусно, печёт самые ароматные и хрустящие пироги и…
– А сколько лет вашему… мальчику? – перебила я его.
– Ах да… Возраст. Ему тридцать… два, – сказал Илья Алексеевич неуверенно, отведя взгляд в сторону.
Вся его мудрость и строгость вдруг куда-то испарились. Передо мной сейчас сидел совершенно другой человек – сломленный, уставший и бесконечно горюющий старик.
Господи! Какая же я чёрствая! Он столько пережил! Пятнадцать лет сына не видел, а тут нашёл, поверить ещё не может. Пятнадцать лет – это не год и не два, и не пять.
Я сама потеряла мужа. Любимого и родного мне человека. И я знаю, что это такое – страдать и горевать, надеяться, даже когда уже нет никакой надежды, что он вернётся или найдётся.
Два часа езды. Проживание и еда бесплатно. Свежий воздух. Красивый вид на чёртовы горы, в которых пропал мой муж…
Моему малышу нужен покой и смена обстановки.
Почему бы и нет?
Но я тут же вскинула взволнованный взгляд на Илью Алексеевича.
Год назад он нашёл своего сына.
Господи, Господи! А если он был в группе с моим мужем?!
«Но он же ничего не помнит…» – напомнил внутренний голос.
«Память можно вернуть. Возможно не сразу, но можно. Есть методики», – пришла в голову мысль.
Сердце в груди бешено заколотилось, адреналин побежал по моим венам. Я ощутила подъём во всём теле и жажду действий!
Возможно, я ошибаюсь и хватаюсь за иллюзорную соломинку, которой вполне может и не быть и сын Ильи Алексеевича не имеет никакого отношения к исчезновению моего мужа, но вдруг, он что-то знает? Тогда нужно это знание просто вытащить из его сознания. Помочь вспомнить.
Наша суть так устроена, что нам нужно верить, пока мы не добьёмся правды, не добьёмся подтверждения, что человека уже нет. А пока этих доказательств нет, я упорно продолжаю в глубине души верить, что он жив. Возможно, жив.
– Как зовут вашего сына?
– Ваня, – сказал Илья Алексеевич и улыбнулся. – Так вы согласны?
– Думаю да… Да. Точно да. Я согласна. Когда мы сможем поехать?
– Сколько вам нужно времени, чтобы уладить свои дела и собрать вещи? Берите самое необходимое. Если что, в посёлке есть магазины и рынок.
– Мне хватит сегодняшнего дня, чтобы собраться. К вечеру могу приехать.
– Лучше нам утром выехать. Есть небольшой отрезок дороги, по которому сложно ехать по темноте. И лучше будет, если вы приедете сюда на такси. Я сам довезу вас до нашего дома. Ваша машина будет слабовата для наших дорог.
– Я вас услышала. Лекарства у вас есть? И всё необходимое для уколов и капельниц?