Обрыв. Возвращение

Теперь я с упоением наблюдала за тем, как лицо Рика меняется с каждой секундой. Его глаза расширялись, пока он листал страницы на планшете, а рука то и дело сжималась в кулак.

Когда он закончил, то поднял на меня тяжелый взгляд, которым долго смотрел мне в глаза, выжидая.

– Здесь вся информация о твоих экономических преступлениях, для полиции этого хватит, чтобы посадить тебя надолго, даже если ты откупишься, то потеряешь очень много. Плюс потеряешь свое последнее вложение, а вот падре Луис… Даже если ты откупишься от полиции США, то полицию Мексики явно заинтересует отмывание денег через несчастных детей. – В этот момент Энрике хрустнул костяшками пальцев руки сжатой в кулак, а я улыбнулась. – Конечно, твой драгоценный падре и его паства тоже могут сбежать, но успеют ли и куда? Думаю, им это не понравится. Если ты не отпустишь меня, то ты потеряешь все. Тебе придется отдать свой бизнес, думаю, ты уже это понял.

Энрике молчал, откинулся на спинку кресла и отвернулся к окну, а я ждала.

– Чего ты хочешь?

– Я и Мануэль прямо сейчас беспрепятственно выйдем отсюда и улетим в Стамбул. Если до определенного времени я не позвоню своему человеку, то эти документы разойдутся Федералам, в полицию Калифорнии и Мексики. Если ты отпустишь нас, я даю слово, что эти документы останутся только у меня как гарант моей безопасности. Как только я прилечу в Стамбул и окажусь дома, деньги вернуться на твой счет, но 5 % я оставлю себе в качестве гонорара и моего личного морального ущерба.

– Мануэль… – Усмехнулся Рик. – Как же я сразу этого не понял? Парню надо идти на большую сцену. Он твой любовник? – Повернувшись в пол оборота, спросил Рик.

– Не говори ерунды! – Мужчина… нашел о чем сейчас думать!

– Тогда как? Я знаю таких, как он. Он хороший солдат, но не тот, у кого хватит ума проворачивать такое за спиной хозяина.

– До того, как поклясться в верности тебе, он поклялся в этом мне. Не забывай, кто его привел.

Энрике повернулся ко мне и посмотрев в глаза усмехнулся.

– Значит, он с самого начала был твоим человеком? И как давно ты все помнишь?

– Ты знаешь.

– Получается, ты начала проворачивать дела с самого начала?

– Можно итак сказать, я не дура, Энрике и никогда такой не была. Ты не тот человек, которому можно доверять. И это ты мне подал идею, когда заговорил о верности.

Энрике покачал головой, прикрыв рукой глаза.

– Знаешь, ты первый человек после Тео, кому я доверял, по-настоящему доверял. И ты первая женщина, которую я пустил в свою жизнь и был действительно счастлив. И именно ты всадила мне нож в спину, какая ирония. – Улыбнулся он.

Я смотрела на него и видела взгляд полный тоски и боли, ему и правда было больно, но это была не моя вина, по крайней мере, я себя упорно в этом убеждала.

– Когда я нашел тебя, то подумал, что ты или моя награда или мое наказание. Ты оказалась вторым. Демон в обличии ангела, как хорошо ты смогла залезть мне в душу. – Скривил он губы в усмешке. – Ты даже падре не пожалела.

– А ты мою семью пожалел? – Зло отбила я подачу, а Рик снова грустно улыбнулся.

– А мы ведь с тобой не такие уж разные, Кира. – Впервые он нормально назвал меня по имени. – Мы оба циники и материалисты и пойдем на что угодно, чтобы вытащить свою задницу из дерьма, даже на предательство, на убийство. Ведь так, малыш? Ты, также, как и я, получаешь удовольствие от той власти, которую имеешь, удовольствие от того, что ты манипулируешь людьми по своему усмотрению. Ты получаешь удовольствие от адреналина, опасности, которую дает такая жизнь и не говори мне, что это не так! Я видел твои глаза и не раз, я видел твои глаза, когда ты говорила с людьми, когда отдавала приказы, я видел твое хладнокровие, когда ты стреляла в человека. Спокойная жизнь это не для нас с тобой, Кира. Я загнал тебя в ловушку из которой ты мастерски выбралась, жизнь подвела тебя к таким обстоятельствам, в которых тебе пришлось убивать для того, чтобы выжить и ты не сломалась! Ты приняла правила этой жизни и ты получала от нее удовольствие! Ты не пожалела никого, кто стоял на твоем пути, ты не пожалела тех, кого ты убила, не пожалела тех, кого ты подставила, ты не пожалела этого мальчишку – Мануэля, ты управляла им, как хотела, не пожалела его сестру, не пожалела падре, а ты знаешь, что он хороший человек. Ты даже меня не пожалела! – Энрике встал, обошел стол и сел на кресло напротив меня, подался вперед. Он смотрел на меня горящим, азартным взглядом, а у меня сердце начинало колотиться все быстрее, адреналин зашкаливал в крови. – Ты спала со мной в одной постели, работала со мной и крутила моими делами за моей спиной. С Оздемиром такого не будет, с ним у тебя никогда не будет власти. Он не тот человек, который позволит тебе вести, с ним ты всегда будешь играть вторую скрипку. Что он может тебе дать, Кира? Подумай… – Рик протянул руки и взял мои вспотевшие ладони в свои. – Дом, псевдо семья? Ощущение того, что ты якобы женщина, того, что так правильно? Разве тебе этого хватит? Ты не из тех женщин, о которых рассказывают на тренингах. Станьте женщиной, отдайте власть мужчине… Ты не такая женщина, Кира. С ним у тебя была спортивная машина, он позволял тебе выжимать из нее 220, а потом как я, трахал тебя в ней? Не думаю. Он всегда управлял тобой, ведь так? Он, как я, позволял тебе сунуть твой любопытный носик в его дела? Позволял управлять ими, он доверял тебе также, как я? По глазам вижу, что нет. С ним ты никогда не будешь в полной мере счастлива, он не сможет дать тебе того, что даю тебе я, милая и ты это знаешь. Да, в последний раз я повел себя грубо, но это было непроизвольно, я мстил тебе, также как и ты мстила мне. Мы с тобой одинаковые, Кира. Я знаю, сейчас ты во всем винишь меня и ненавидишь, но если ты подумаешь, то поймешь, что все, что я сейчас сказал – правда. Такие, как мы с тобой, не созданы для семьи, мы не созданы для обычной, спокойной жизни, мы слишком любим власть, она дает нам чувство насыщения этой жизнью. Я прощу тебе все, Кира, я даже сделаю жест доброй воли и оставлю в живых Мануэля, я дам тебе все. Ты станешь моим полноправным партнером, мы поделим бизнес, ты возьмешь его легальную часть. Если захочешь, я введу тебя в картель, у тебя будет все, чего ты желаешь, все, чего ты заслуживаешь. Я не стану тебя ограничивать, как и прежде, ты для меня все, Кира! И я готов разделить с тобой все.

Энрике присел передо мной на корточки, обхватил мой затылок и прижался к моему лбу.

– Я люблю тебя, малыш. И я готов дать тебе абсолютно все, что ты захочешь. Таким, как мы, не нужно жить в рамках обычных людей, мы можем выйти за них и от этого мы будем счастливы. Подумай, обычная жизнь это не для нас. Она не принесет тебе удовлетворения. Подумай, Кира…

Я растерялась от этих слов, от этого неожиданного откровенного монолога, а он воспользовался моим замешательством. Рик прижался к моим губам, его язык проник в мой рот, что я даже ахнуть не успела, невольно ответила на поцелуй, но тут же уперлась ему в плечи, пытаясь его отстранить.

Меня затошнило, но не от него, а от себя. Он был прав, он во всем был прав. Я поделила себя на две части. Часть меня осталась там, в Стамбуле. Та часть все еще помнила и хотела ту самую, спокойную и стабильную жизнь, которую я долго строила, но теперь еще была и та часть у которой сейчас за спиной пистолет. Эта часть меня слушала слова Рика и понимала, что он прав, что я алчная, властная и порочная сука, которую он искушал сейчас, как сам дьявол. Искушал самыми большими людскими пороками: властью, деньгами и сексом. Я слушала эти сладкие речи и в голове уже рисовалась картинка того, что я могу иметь, если я буду с ним. Он был прав, как бы я не старалась стать стабильной, настоящей женщиной, а недоверие к людям и жажда власти всегда были во мне, с самого детства, когда я еще помнила, что такое макароны на завтрак, обед и ужин, когда я только мечтала о том, чтобы кто-нибудь прокатил меня на дорогой машине, когда я издалека смотрела на женщин, которые носили красивые, дорогие платья, а у меня такого и в помине не было. Потом я стала зарабатывать, я поднималась медленно с самого низа, а теперь мне предлагали все и сразу, иметь все, что я хотела когда-то и при этом не нести не перед кем ответственности, ни перед семьей, ни перед другими людьми. Мне предлагали свободу, а Рик жил именно так – свободно. Он сулил мне именно это.