Родери

– Что ж, – голос Даллора громок и уверен, – я подтверждаю смерть от естественных причин. Госпожа Родери, ваша очередь подписывать свидетельство.

– Не торопитесь, – в отличие от него, я говорю очень тихо, – и вызывайте дознавателей. Винкер Сарьэн убит.

Так действует на людей внезапность – секундная тишина и всеобщий оглушающий гомон. К чести Даллора, он не пытается спорить со мной – достаёт устройство связи, пишет несколько строк, командует:

– Никому не покидать дом! – И только потом поворачивается ко мне. Блеск его глаз обещает мне мало приятного, да я не из пугливых.

– Гос-с-спожа Родери, – это заикание или змеиное шипение? – не будете ли вы столь любезны пояснить мне, недалёкому, с чего вы бросаетесь подобными заявлениями?!

На его месте я бы тоже рассвирепела. Так подорвать авторитет начальника в первый же день в новой должности! И если бы речь шла о другом, я не стала бы его позорить. Но убийство, притом с помощью магии, не оставило мне вариантов.

– Извольте, господин Даллор. Вас не смущает, что у стовосьмидесятилетнего старика аура словно у тридцатилетнего юноши? При том, что он не обладает ни каплей силы? Или что при его здоровом сердце, лёгких и сосудах он не мог просто лечь и помереть? Меня – так очень. И ответ на этот вопрос находится у вас за спиной.

Картинно разворачиваюсь и указываю на вазу с цветами:

– Вам ничего не кажется подозрительным?

Даллор хмурится, подходит, нагибается над фиалками…

– Стойте! – отчаянный крик совпадает с волной моей магии, отшвыривающей мужчину подальше. – Вы ненормальный?! Оно ещё действует!

Проблеск понимания во взгляде:

– Направленное проклятие?

– Очень сильное, – киваю я. – Сердце Винкера остановилось мгновенно. Цветы на одной линии с кроватью, они попали под заклинание. Завянуть иначе за такой короткий срок они не могли – видите, вода совсем свежая, их принесли накануне вечером или даже ближе к ночи, надо уточнить у слуг. Спящего прокляли, выждали какое-то время, убедились, что он мёртв, и применили исцеление – к жизни оно, разумеется, убитого не вернуло, а тело и ауру восстановило полностью. Оба заклинания были в артефактах. Почему именно в них – дважды неверно выбранный радиус воздействия. В первый раз убийца подошёл к кровати слишком близко, захватив букет, во втором случае держался на безопасном расстоянии, и длины заклинания не хватило. Маг выверил бы силу точно, не оставив нам улик, использовавший артефакты уже ничего не смог исправить.

– И фиалочки его выдали, – хмыкает Даллор. – Недаром я всегда любил цветы.

Он с опаской щупает букет заклинанием, вздрагивает и смотрит мне в лицо:

– Вы спасли мне жизнь, госпожа Родери. Это порча первого уровня.

– Не преувеличивайте. Прошло достаточно времени, отделались бы обмороком, – отмахиваюсь я. – Теперь вы убедились, что это преступление? И надо искать убийцу!

Против желания в моём голосе слышится азарт. Прости, дорогой Родерворд, сегодня я точно не приеду!

– Он не маг, – продолжаю я хищно, – имел доступ в дом – член семьи или слуга. Должен был проникнуть ночью и какое-то время ждать результата, чтобы вовремя убрать порчу.

– А он не мог снять её уже утром, явившись в числе прочих скорбящих? – жадно подхватывает Даллор.

– Опасно. Вдруг в комнату за такой долгий промежуток вошёл бы кто-то из слуг либо вызванный ими целитель. Их плохое самочувствие привлекло бы ненужное внимание. А так – план безупречен, если бы не цветы.

– Если бы не вы. Я готов был выдать заключение о естественной смерти. В ауре господина Сарьэна нет и следа постороннего вмешательства.

– Сильный артефакт. Маг выложился полностью… – здесь я глотаю окончание фразы под влиянием мелькнувшей идеи.

Для создания артефакта не важен уровень мага – лишь определённое количество энергии. И энергию эту можно как влить без вреда для создающего, так и отдать последнее. Понятно, что ни один нормальный маг, находясь в здравом и трезвом состоянии, на это не согласится.

А пьяный и отчаянно нуждающийся в деньгах?

Я прикинула размер затрат на применённые заклятия. Целительское – мелочь, с него даже головокружения не почувствуешь. Порча же, пусть и узко направленная, способна выжечь дотла. Особенно если организм уже истощён и ослаблен алкоголем.

Ох, не просто так пришлый маг появился в Брэгворде!

– Госпожа Родери? – замечает заминку Даллор.

– Да? – поднимаю на него невинный взгляд.

– Вы задумались.

– Увы, женщины иногда думают, – вздыхаю я. – Не беспокойтесь, обычно это быстро проходит.

Что собирается ответить мне Даллор, я узнать не успеваю. Выручает шум за дверью. Подоспевшие дознаватели почтительно кланяются мне и кивают Даллору. Я отхожу к дальнему окну, чтобы не мешать. Собственно, я могу вернуться в Службу или к своему делу – для расследования убийства Сарьэна достаточно одного специалиста. Но интуиция подсказывает мне, что смерть пьянчужки на задворках кабачка в Грошовом квартале и кончина богатейшего жителя Брэгворда связаны.

Никто из местных магов, даже тех из них, что давно на подозрении у Службы за незаконные заклинания, не стал бы рисковать, насылая порчу на главу рода. Это вам не торговцу из соседней лавочки товар подпортить. Винкер Сарьэн – персона влиятельная, тут не только вся местная Служба на уши встанет, здесь Корона влезет. Самое малое – отчёт потребует обязательно. В других обстоятельствах и человека своего бы прислала, но нам повезло – нужный представитель и так назначен, к тому же сразу к делу приступил. Толково, кстати, – я прислушиваюсь к указаниям. Все помещения в доме проверить на наличие артефактов, целых и использованных. Родственников и слуг изолировать – комнат в особняке с избытком, всем хватит. Строго охранять, чтобы между собой не общались. По одному приводить на допрос – чем занимался, начиная с вечера, как узнал о смерти, во сколько явился, с кем говорил – в мельчайших подробностях.

– Господин Даллор, – робко возражает пожилой дознаватель (Карон Вейкеч, солидный и опытный, я его знаю), – люди протестовать будут. Они ж теперь все, почитай, богатеи, важные господа, а мы с ними как с преступниками обращаться станем!

– Потерпят, – резко бросает тот. – К тому же велика вероятность, что один из них и есть убийца. Потом, если будут претензии, я извинюсь от имени Короны. Действуйте!

Осторожно кашляю. Ловлю прищуренный взгляд и добавляю:

– Включите, пожалуйста, в список вопросов не только вчерашний вечер, но и день. И невзначай поинтересуйтесь, отлучался ли кто из Брэгворда за последнее время, куда, почему. Только мягко, прошу вас!

Вы когда-нибудь видели настоящую гончую? Не разнеженную, капризную и избалованную собачонку, что обожают выгуливать в парке господа, желающие прослыть оригиналами. А истинную натасканную охотницу, которых ещё держат любители старины? Когда она берёт след, топорщит уши, раздувает ноздри и дрожит от нетерпения? К концу моей вкрадчивой речи Даллор напоминает представительницу именно этой породы. Для полного сходства он скалится, показывая мне острые белые зубы:

– Однако, госпожа Оллиэйра! Значит, женщины не думают?

Если он – гончая, то я при его словах превращаюсь в цепную сторожевую. Рычу очень похоже:

– Я выразилась не так! И неужели столь сложно запомнить моё имя?! Ро-де-ри! Это так просто, господин Даллор!

Гораздо проще, чем имя, данное Короной. Которое я ненавижу всеми фибрами души. Мерзкая двойная «эл», тонкий юмор Далайна…

Второе предупреждение, Кэлэйн Даллор!

Мой выпад он оставляет безнаказанным – слишком увлечён идеей. Жестом отпускает дознавателей, пристально смотрит в глаза. Я не боюсь прямых взглядов – мне нечего скрывать.

– Госпожа Ро-де-ри, мне импонирует ваша настойчивость. И ход ваших мыслей мне нравится! Предлагаю вам присутствовать на опросах подозреваемых… нет, искренне прошу! В вашей способности подмечать мельчайшие детали и устанавливать взаимосвязи я уже убедился… как бы вы ни выражались.