Шейх

– Будет какой-то особый ужин?

– Нет. Обычный. Шейх просил тебя… – Арифа осекается.

– Договаривайте! Почему вы замолчали?

– Потому что ты снова начнешь паниковать. Но я уверена, для этого нет причин. Шейх попросил, чтобы ты пришла сегодня на ужин. Все, пойдем, тебе уже, наверное, приготовили ванну.

– Я не хочу!

– Девочка, ну не будешь же ты сидеть тут целый день в мокрой рубашке? Вымоем тебя, переоденем.

Арифа снова и снова уговаривала меня. Обещала, что после ванной выведет меня на улицу, покажет двор, местность. Это могло мне помочь. Надо оценить обстановку, осмотреться. Прикинуть возможность побега, сосчитать охранников.

Поэтому покорно следую за ней. Она приводит меня в то же помещение где шейх вчера заставил меня сбросить полотенце. Понимаю, что вчера я едва живая была от усталости. Очень смутно помню наш разговор. Но очень отчетливо – его прикосновения. Он всего лишь провел тыльной стороной руки по моей шее и ниже, а меня словно током прострелило. Нет, нельзя позволять ему касаться меня. Но как запретить? Лихорадочно обдумываю варианты. Прикинуться больной, сумасшедшей. Внушить ему отвращение к себе.

– Тебя помоет Захра, – говорит тем временем Арифа, отвлекая меня от мыслей. Маленькая худенькая темноволосая девушка появляется словно ниоткуда и кланяется мне.

– Я приду через час, девочка. Расслабься. Захра сделает тебе массаж.

Девушка разглядывает меня с нескрываемым любопытством. Арифа уходит.

– Вы желает принять ванна? – спрашивает Захра на ломаном английском.

Киваю, залезаю в теплую воду, блаженно закрываю глаза. Девушка подливает в воду что-то ароматическое, очень вкусно пахнущее. Вместе с паром по комнате разносится аромат, Захра улыбается мне. Я даже рада, что она не знает язык. Мне хочется побыть в тишине. Унестись мысленно далеко отсюда.

После того как я заканчиваю купание – вода почти остывает, заворачиваюсь в одно из огромных полотенец, и девушка ведет меня за занавеску, где расположен массажный стол. Она увлажняет каждый миллиметр кожи маслами, разминает каждую косточку, пока не начинаю постанывать от блаженства.

Кажется, в какой-то момент даже отключаюсь, проваливаюсь в короткий сон, разморенная негой, такое ощущение, что парю в невесомости. Поэтому, когда руки Захры скользят на мои ягодицы, ничего не заподозрив, снова всхлипываю от удовольствия. Но на этом массаж не заканчивается. Захра переходит на мои ноги, гладит, массирует по всей длине, затем долго занимается ступнями, и наслаждение становится просто запредельным. Она знает такие точки на ступнях, что при нажатии на них все тело отвечает трепетной дрожью. Руки массажистки-волшебницы ползут вверх, на ягодицы, теперь они просто гладят, а потом… потом скользят к самому сокровенному местечку. Наверное, это какой-то гипноз, потому что я позволяю девушке делать с собой немыслимое. Она ласкает там, где раньше лишь я касалась. Да, я ласкала себя, изучала свое тело и получала разрядку лет с шестнадцати. Не помню точно, как я узнала, что нужно делать. Может фильм какой посмотрела. Я стеснялась этого, после разрядки всегда чувствовала опустошение и стыд. Хоть и говорила себе, что это нормально, это физиология.

Сейчас я позволяю незнакомому человеку делать то же самое!

Не останавливаю ее, не понимаю, что со мной. Вникнуть в суть своих чувств сейчас не получается, я слишком занята другим.

Все тело горит как в огне, движения пальцев Захры такие ласковые, нежные. Она ничего не говорит, я не вижу ее лица, потому что лежу на животе. Возможно, именно это позволяет мне раскрепоститься. Пальцы девушки гладят, нажимают, и вдруг она обхватывает мою талию, показывая жестом, что надо перевернуться.

– Спина, – с трудом понимаю, какое слово она пытается сказать.

Переворачиваюсь не открывая глаз. Говорю себе, что это происходит не со мной. А потом ехидный внутренний голос добавляет – главное, чтобы не он.

О да, шейх, ты не будешь у меня первым. Только не ты, мой враг, мой похититель, которого я ненавижу. Лучше это будет девушка!

Раздвигаю ноги, Захра продолжает ласкать меня. Выгибаюсь, издаю стон. Бедра сами начинают двигаться навстречу тонким пальцам девушки, и вдруг ощущения меняются… Они становятся влажными. Еще более приятными, пронзительными. Поднимаю голову – голова маленькой массажистки наклонена к моим бедрам. Она лижет меня.

Вздрагиваю, хочу отстраниться. Скольжу взглядом по комнате, захлебываюсь криком, дергаюсь.

– Оставайся на месте, Виталия.

Властный голос как гвоздями прибивает меня к массажному столу. Сколько он стоит вот так, возле занавески, прислонившись к стене, откинув голову чуть назад? Жадно пожирая разворачивающуюся перед ним картину. Я должна была подумать об этом. О ловушке. О том, что здесь ничего не происходит без ведома шейха, который находится сейчас в этой комнате, в белом халате нараспашку, его волосы блестят от влаги, а глаза горят синевой так, будто дыру сейчас во мне прожгут!

– Попробуешь встать с этого стола – окажешься подо мной, – следует хриплое предупреждение. Поэтому я не двигаюсь, хотя в глазах кипят слезы унижения.

Перевожу взгляд на девушку – она выглядит немного удивленной. Неужели это случайность, она и правда не знала, что придет ее повелитель? Слабо верится.

Захра берет меня за руку, первая реакция – оттолкнуть ее, но хватка девушки неожиданно твердая. Непонимающе смотрю на нее. Она кладет мою правую руку туда, где только что был ее язык. Показывает молчаливо, что я должна сама ласкать себя. Смотрю недоуменно. Видимо, шейх без труда читает мое лицо как книгу, потому что тут же следует новая фраза:

– Делай что велено. Ласкай себя. Смотри. Я хочу, чтобы ты смотрела. Училась. Осознавала, что тебя ждет.

 Вместо покорности я зажмуриваюсь, мысленно посылая шейха на три буквы. Но страх сильнее бунтарства. Он накажет – в этом нет сомнения. Открываю глаза. Захра направляется к шейху, снимает с него халат и встает перед ним на колени. Его крепкая рука, с толстыми жгутами вен, берет девушку за подбородок, проводит грубовато-ласкающе по шее. Захра наклоняется к ступням шейха, покрывает их поцелуями, скользит по ним языком. Поднимается все выше, вытянув руки вверх стягивает со своего господина черные плавки.

Мощный, толстый, кажущийся просто огромным член выскакивает наружу, ударив по лицу девушки. Она прижимается к самому паху шейха и начинает облизывать его… его мошонку. Мощную, большую, покрытую густой черной порослью волос. Шейх издает хрип, запрокидывает голову. Руки Захры скользят по члену, сжимают, гладят. А сама она чуть ли не целиком вбирает в рот волосатые яйца своего господина. И я, будь я проклята… но меня эта картина не отвращает. Пугает – да. Это мучительно, внутри клокочет ненависть. Вот только между ног – горячо и влажно. Все это донельзя порочно, отвратительно.

И завораживающе.

Шейх обхватывает девушку за шею и начинает погружать свой член ей в рот. Я замираю. На моих глазах огромный орган целиком входит в рот этой маленькой хрупкой девушки. Почти девочки. Кадир наматывает волосы служанки на кулак. И начинает двигаться, с влажными хлюпающими звуками, не сдерживаясь.

Руки Захры лежат на ягодицах ее господина, она продолжает сосать все сильнее, интенсивно насаживаясь лицом, а шейх, обхватил ее голову руками, вбивается ритмично. При этом смотрит на меня, посылая молчаливый приказ:

Не смей отворачиваться

Если бы я могла! Меня будто парализовало!

Лицо Кадира перекошено от возбуждения, синева глаз ослепляет. Костяшки его крупных рук, сжимающие волосы девушки, побелели.

Время остановилось, застыло, только хриплые стоны шейха, шумное дыхание и влажные звуки. Не знаю, сколько бы я еще смогла выдержать этого зрелища и не сойти с ума… Но вот Кадир вдруг вытащил член с громким чмокающим звуком, снова зарычал, и струя семени начала заливать лицо и волосы Захры.

Затем проводит по члену рукой, вытирая остатки спермы.

Служанка все еще держит лицо кверху, видимо ожидая разрешения своего господина. Его одобрения.