Страница 9 из 18
А трахать полумертвое тело?.. Противно до блевотины!
– Извини! – буквально ворвался в кабинет Ромка. – Отец звонил: заседание суда перенесли. Мне через… – он посмотрел на наручные золотые часы, – Десять минут надо выезжать.
Мой телефон на столе издал короткий сигнал. Пришло сообщение. Обычно я не обращаю на это внимание и только вечером могу просмотреть почту. А тут сразу тянусь к телефону. Читаю сообщение, прокручиваю в голове ответ.
А: Добрый день, Москва. Я запомнила, что серое, унылое небо не произвело на тебя впечатления, поэтому фотоотчет не посылаю. Завидую солнцу. Можешь посылать и личные фотографии, обещаю, разок посмотрю, что за принц не попался на мой крючок, и удалю;)) Хотя… не стоит. А то мое больное, старое сердце будет сжиматься от тоски))
– Макс?.. – напомнил о себе друг.
– Да? Давай вечером поговорим.
– Все нормально? – сузив глаза, Рома подозрительно косился на меня.
– Да, – попытался скрыть довольную улыбку, которая насторожила Алмаза.
Как только за Ромкой закрылась дверь, принялся печатать ответ.
Я: Сохраним интригу? Никаких личных фотографий, но запрет на звонки снимается?
Это становится похоже на флирт. Удивительно, она до сих пор представляется невзрачной старой девой, но мне становится интересно. Ее тонкие колкости веселят. Услышать голос я не против, а вот фото может разочаровать. Мое воображение рисует Фрекен Хильдур Бок. Ну, может лет на десять моложе.
Ответ не приходит. Ничего не добавляю, оставляю решение за ней. Жду.
А: Хорошо. Но только после 21:00
Почему-то мне кажется, что она смущена и растеряна. Ее лаконичный ответ прям вопит о том, что такого она не ожидала. Вот и хорошо.
Подбив с пачки сигарету, закурил. Затянулся, задержал дым немного во рту. Холодный привкус табака заморозил небо и язык. Откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза и медленно выпустил ментоловый дым. Развернув кресло к окну, уставился на ясное, голубое небо.
Походу, это заразно!
Глава 10
Саша
Вчерашнее происшествие оставило неприятный осадок на душе. Сколько бы я не уговаривала себя об этом не думать, не получалось.
На Диму я не злилась. Отпустила ситуацию. Пообещала себе ничего не предпринимать. Вести себя так, словно ничего не произошло.
После первого урока он сам ко мне подошел. Попросил отойти поговорить. Ритке это не понравилось: заметно стало, как она изменилась в лице.
– Я быстро! – кинула подруге и пошла рядом с Димой.
Интересно же, что он скажет.
– Злишься?
Остановились мы в вестибюле за большой монстерой.
– Нет, – покачала я головой и улыбнулась.
– Не смог вчера позвонить: предки задолбали… – проведя рукой по волосам, он отвел взгляд.
– Дим, не надо.
«Не надо разочаровывать меня еще больше»
– Я знаю о вечеринке у Маши, – не стала разыгрывать неведение и слушать его ложь.
– Блэд! – зло произнес он.
Раскаивающееся выражение с лица исчезло. На смену ему пришли раздражение и агрессия.
– Не ругайся, Дима. Я не стану говорить, что все понимаю, или, мол, давай забудем. Ничего не произошло, пусть так и останется.
– Ты не понимаешь, Котова. Ты мне реально нравишься, но к тебе не подъедешь.
«Вот и не стоит пытаться!»
– С другими девчонками лайтово проводить время, но они не… Они не ты! Понимаешь?! – зло, громко произнес он.
Мне хотелось поверить Диме. От его слов в голове появилась легкость. Ведь мне, получается, отвели почетное место в его сердце.
«Почетное – не значит, что ты там единственная. И мало ли кому еще он говорил то же самое?..»
– Дима, давай оставим все как есть? Мне надо заниматься: до экзаменов меньше двух месяцев.
Хватит и того, что я вчера ничего не выучила.
– На выпускной со мной пойдешь? – недовольно, раздраженно звучал его голос и уже не так уверено.
– Я подумаю. Пока склоняюсь к тому, что вообще не пойду.
Звонок на урок спас меня от дальнейших объяснений.
– У меня химия! – бросила я уже на ходу, спеша в класс.
Весь день Зыбин околачивался в поле моего зрения, и мы часто встречались глазами. Первой взгляд всегда отводила я.
«Он специально решил меня смущать?»
– Ты знаешь, по-моему, Зыбин хотел тебя проводить до дома, – произнесла Ритка, как только мы прошли кучку старшеклассников, стоящих у ворот.
– Навряд ли! – буркнула я и ускорила шаг.
Мне тоже так показалось. Я даже заметила, как он отделился от друзей и сделал несколько шагов в нашем направлении. Поэтому в этот момент я активно принялась рыться в своем рюкзаке, делая вид, что парня не замечаю.
– Не знаю, не знаю… – обернулась Рита. – Вон, до сих пор нас взглядом провожает.
– Рита! Не смотри на него! – одернула ее незаметно за рукав.
Телефон в кармане завибрировал. Как оказалось, это с работы звонит Ахмед Муратович.
– Александра, добрый день! – прозвучало в трубку, как только я приняла вызов.
– Добрый, – с дрожью в голосе произнесла я.
«Неужели, уволит?»
– Рабочие сегодня не успевают закончить вовремя, вы бы не могли прийти на час позже?
– Могу! – сразу ответила я.
Голос еще дрожал, но я облегченно вздохнула.
– Ну, вот и хорошо. До свидания.
Ответить я не успела – трубку начальник положил.
Я даже немного обрадовалась, ведь с сорока дней к бабушке на могилу ни разу не сходила. А сегодня обязательно пойду.
Быстро переодевшись, перекусила буквально на ходу и побежала на маршрутку. По дороге купила две красные розы – бабушка эти цветы любила больше всего.
Максиму я так и не ответила. Поэтому, пока ехала до кладбища, написала смс. Ответ пришел сразу же. И он меня немного обескуражил. Я долго думала, что написать. В конечном итоге, согласилась.
«Не маньяк же он, в конце концов»
На могилке уже растаял полностью снег. Земля немного осела. Одинокий венок и засохшие гвоздики в трехлитровой банке – вот и все, что лежало на бабушкиной могиле. Да еще деревянный крест с фотографией и датами рождения и смерти. Выкинув гвоздики, в ледяную талую воду поставила розы. Сесть было некуда, поэтому, опустившись на корточки, приложила руки к земле.
– Привет, родная! – тихо шепнула я куда-то вниз.
Слезы побежали из глаз. Вот так вместо родного человека касаюсь холодной почвы. Жизнь…
– Ты знаешь, бабуля, я усердно занимаюсь. Готовлюсь поступать в мед, как мы и хотели. Наверное, будь я врачом, не позволила бы тебе умереть.
Беззвучные слезы капают на черную, влажную землю, она впитывает их в себя, не оставляя и следа.
– А еще, бабуля, я вчера ходила на свидание с Димкой Зыбиным. Ну, помнишь такого?.. Высокий, красивый. А еще спортсмен и отличник. Больше не пойду… – тихо шепнула я. – Почему не пойду?.. – утерев рукавом слезы, продолжила рассказывать: – Потому, что не верю в его симпатию. Скорее всего, с пацанами на меня поспорил. Папа деньги прислал. Я их в карман твоей кофточки положила. Мама говорит: «Выкинуть все надо или раздать». А я не смогла ее отдать: она же у тебя любимая была! Так и храню ее в шифоньере. А еще… Ты меня ругать, наверное, будешь?.. Я познакомилась с Максимом. По переписке. Я тебе рассказывала, помнишь? Что написала двадцать писем и отправила их во все города России. Вот, пришел только один ответ, из столицы. Я не знаю, сколько ему лет, чем он занимается. Но сегодня он должен мне позвонить. Бабуль, правильно ли я поступаю? Тебя нет – и подсказать некому, – вставая на ноги, проговорила я.
Стараюсь представить, какой бы совет мне она дала, будь сейчас жива. А вокруг тишина. Такая же тишина и в голове.
Отряхнула измазанные почвой руки. Подождала, когда грязь немного подсохнет, чтобы не замарать куртку, и достала из кармана платок. Сначала вытерла заплаканное лицо, затем, смочив краешек в банке, вытерла ладони.
– Я пойду, родная? Мне еще на работу надо успеть. Ну, пока. Я обязательно скоро приду.
Помахав рукой одинокому, безмолвному кресту я поспешила на остановку.