Молох. Укус кобры

Снова плачу, слёзы щипают кожу.

- Так нельзя… Нельзя, понимаете? Я не хочу этого.

Слышу вздох и съёживаюсь в ожидании того, что меня снова схватят за волосы или вообще ударят. Однако, этого не происходит.

- Ну что ты, девочка? – женщина вдруг обнимает меня за плечи, с силой прижимает к своей пышной груди. – Почему так дрожишь? Разве ты не этого хотела, когда ехала сюда? Тебе ещё повезло, что попала к нашему эмиру. Так ведь могла попасть куда угодно. Наши мужчины любят русских. Могла угодить в бордель, а там уже…

- Что? – я поднимаю на неё потерянный взгляд. – В какой ещё бордель? Я же… Я сюда не за этим ехала! Я переводчица! Я приехала со своим начальником и должна была с ним уехать!

Саадат отстраняется, хмурится.

- Переводчица? Хм… - ненадолго задумывается. – А я всё думаю, откуда ты так хорошо знаешь наш язык. Разве ты сюда приехала не для того, чтобы… - она осекается, а потом резко убирает от меня руки. – Не моё дело! Раз ты здесь, значит, так нужно господину. Он сам всё решает. Давай, покажи мне себя! – одним рывком, сдирает с меня полотенце и, схватив за предплечье, вертит как куклу.

Я, почти поверившая в то, что меня сейчас поймут и помогут, снова впадаю в отчаяние и безвольно опускаю руки, позволяя Саадат рассматривать меня, словно зверушку на рынке.

- Так, волосы есть в паху. Нужно убрать. Ты должна быть чиста. Господин любит нежную, гладкую кожу.

- А ты откуда знаешь? – бросаю ей неуважительно.

- А я готовила женщин для его отца, когда он ещё был мальчишкой, а теперь готовлю женщин для него, - с гордостью отвечает она и берёт в руки банку с воском. – Не бойся, я всё сделаю быстро, ничего и не почувствуешь.

Она, конечно же, соврала. Эпиляцию там я ещё не делала ни разу. И надо признать, на время все мои проблемы и переживания просто исчезли. Их затмила жуткая боль между ног. А когда всё закончилось и Саадат приложила к воспалённой коже ледяную, влажную ткань, я едва не заплакала от облегчения.

Платье из шёлка на мне сидит идеально. Как не тошно это признавать. Будто сначала с меня сняли мерки, а потом пошили, хотя это, конечно, чушь.

- Кому оно принадлежало? – спрашиваю зачем-то. Хотя какая мне разница?

- Никому, - отвечает Саадат, вздёрнув бровь. – Ты что же, считаешь, наш великий эмир станет одевать своих женщин в одно платье? Для тебя уже приготовили много красивой одежды. Захочешь – каждый день будешь надевать новую. А если эмир будет тобой доволен, получишь платье, расшитое золотом и драгоценными камнями. И много-много украшений.

Я предпочитаю стиснуть челюсти и поджать губы, чтобы не спросить, за какие такие заслуги здесь дарят драгоценности. И так всё понятно. Теперь ясно, отчего наши охотницы за богатыми женихами так рвутся в Эмираты. Шейхи, оказывается, щедры до невозможности. Только вот кроме щедрости обладают ещё уймой качеств. Увы, не очень хороших. Они надменны, не принимают отказов, не уважают свободу выбора других, похищают женщин и… Боюсь, всего я пока не знаю.

- Вот теперь ты готова. Сейчас только закончим причёску и наденем вуаль. Сегодня тебя ждёт незабываемая ночь, красавица.

О, да… В этом я, как раз, ничуть не сомневаюсь. Проглатываю рвущийся наружу вопль отчаяния и заставляю себя успокоиться.

Шейх всего лишь человек. Не совсем обычный, возомнивший о себе невесть что, но человек. Я смогу с ним договориться, если буду действовать правильно. Знать бы ещё, как оно… Правильно.

ГЛАВА 11

Саадат заводит меня в комнату, отпускает локоть, который всё это время сжимала своей стальной хваткой. Правду говорят, что арабские женщины очень сильные.

- Платье не помни. Сразу же после осмотра выходи. Мы уже опаздываем, - и выскальзывает в коридор.

Жаль. Я почти привыкла к ней. Обвожу взглядом светлое помещение, жмурюсь от яркого света. Шейх же вроде не любит такое освещение? И по мере того, как до меня доходят слова Саадат, сердце в груди снова начинает колотиться, словно птица в клетке.

В углу комнаты я замечаю ещё одну женщину. Она, кажется, не обращает на меня внимания, молча раскладывает на белом полотенце какие-то инструменты. А до меня, кажется, начинает доходить.

Дверь, конечно же, оказывается закрытой. Её держит кто-то снаружи. И, попытавшись её толкнуть, слышу голос Саадат.

- Делай, что говорят, не заставляй меня входить!

- Проходи, ложись здесь! – слышу властный оклик и не сразу понимаю, что этот громогласный голос принадлежит женщине, которая со мной в комнате.

Вот почему здесь так отвратительно светло. Это что-то типа смотровой. Жуткая комната.

- Со мной… Со мной всё нормально. Я девственница, - отчаянно не хочу, чтобы эта баба ко мне прикасалась. Со спины она похожа на горбатого гоблина из какой-то детской страшилки.

- Ложись, я должна тебя осмотреть! Быстро! – повышает голос бабища, а я понимаю, что выхода нет. Сейчас сюда вломится Саадат и они разложат меня на этой кушетке, как лягушку для препарирования. Мерзко…

Благо, гинекологического кресла здесь нет. Оно на меня наводит тихий ужас даже в мирное время, сейчас и подавно. Впрочем, хватит и этой бабы.

Ложусь на белую простынку, раздвигаю ноги и закрываю глаза. Интересно, здесь бельё вообще положено? Или меня так и будут таскать по дворцу шейха без трусов. Как же мерзко всё-таки, а…

Пока женщина грубо орудует у меня между ног, я думаю о всякой чепухе. Не стоит сейчас вникать во всё происходящее. Выводы мне однозначно не понравятся. И эта баба у меня в промежности лишь цветочки.

Осмотр заканчивается неожиданно быстро. Женщина помогает мне подняться, сама поправляет платье. Потом берёт зачем-то кровь из вены и ни на один вопрос не отвечает. А после выводит меня за дверь без всяких разговоров. Там я снова попадаю в руки Саадат, и две ведьмы быстро о чём-то перешёптываются.

- Пойдём, красавица. Эмир будет рад, когда узнает, что ты невинна. Это очень хорошая новость!

Замечательно просто. Я теперь стала ещё более лакомым куском для ненормального араба. Осталось надеться, что он всё-таки не насильник и я смогу выбраться из этого дворца. Рано или поздно…

- Пришли. Теперь слушай меня внимательно, - мы останавливаемся перед двойной, огромной дверью, у меня начинают трястись поджилки. – Когда войдёшь, поклонись эмиру. Ни на кого не смотри. Ступай маленькими шагами и смотри себе под ноги, - поправила тонкую вуаль, волосы, взяла меня за плечи. – Не груби господину и не открывай рот, пока тебе не позволят говорить. И не устраивай истерик, а то я тебя изобью! Всё, иди! – дверь передо мной открылась, и я сходу окунулась в праздник. В приглушённом свете, будто змеи, грациозно извиваются танцовщицы. Они танцуют в центре круга из диванов и столиков, за которыми сидят мужчины. Их немного, но мне тут же становится не по себе от их внимания. Стихают разговоры и смех, даже музыка, кажется, становится тише. И стены начинают давить…

Сбежать бы, но там за дверью Саадат, которая обещала избить. А может мне просто не хочется спасовать перед шейхом?

Виновник торжества восседает в центре. Один на диване, перед ним кальян и поднос с чаем. Смотрит на меня пристально, его улыбка гаснет и глаза начинают блестеть. Восхищенно… Он смотрит на меня с восхищением. Боевой настрой тут же теряется, я чувствую, как обжигает щеки румянец. Благо, на мне вуаль и никто не видит лица. Только глаза. Глаза, которые я должна была опустить.

Остальные гости угощаются алкоголем, заедают фруктами и какими-то закусками, а танцовщицы продолжают вилять перед ними бёдрами и голыми животами. Красиво.

Я почему-то представляю себя в этой одежде и сердце заходится от волнения. Я всегда любила Восток. С его загадками, танцами, красивыми, романтичными сказками. И мне вдруг начинает казаться, что я тоже угодила в сказку. Но это длится совсем недолго. Шейх поднимает руку, манит меня властным, уверенным движением и я тут же вспоминаю, при каких обстоятельствах я тут оказалась. Не особо романтично, так-то.