Страница 12 из 37
При жизни автора, как и другие публикуемые далее произведения, не печаталось и распространялось в многочисленных списках. Впервые опубликовано в «Собрании сочинений» Пушкина, подготовленном П. В. Анненковым (СПб., 1857). Учитывая цензурные требования, напечатано под названием «Первое послание к Аристарху», причем с исключением ряда стихов и слов «глупец и трус». В полном виде впервые напечатано в 1858 г.
в Лондоне в герценовской «Полярной звезде».
«Послание… направлено против цензора А. С. Бирукова, по выражению Пушкина – “трусливого дурака”, отличавшегося излишней боязливостью и строгостью, “соединенной с неразумением силы языка”» (Пушкин А. С. Письма / Под ред. и с примеч. Б. Л. Модзалевского. Т. 2. М., 1926. С. 30). Адресат этого памфлета все же шире. Бируков, так же как и Красовский, воспринимались в литературной среде скорее как фигуры собирательные, их имена фигурировали как нарицательные для обозначения трусливого и глупого цензора.
Письма Пушкина друзьям из ссылки наполнены вопросами: «Верно не лезет сквозь цензуру?», «Не запретила ли цензура?» и т. п. Пушкина особенно раздражала «целомудренность» российской цензуры, граничившая с крайним пуританизмом. В том же 1822 г. в сказке «Царь Никита и сорок его дочерей» он задавал себе такой вопрос:
10 октября 1824 г. он пишет Вяземскому из Михайловского: «Я было и целую панихиду затеял, да скучно писать про себя – или справляясь в уме с таблицей умножения глупости Бирукова, разделенного на Красовского». Бируков («гонитель давний мой») придирчиво отнеся к тексту «Кавказского пленника» (1821), потребовав в числе прочего замены выражения «небесный пламень».
Поручив в 1823 г. Вяземскому издать «Кавказского пленника» по возможности без цензурных искажений, он пишет 14 октября из Одессы в Москву:
Зарезала меня цензура! Я не властен сказать, я не должен сказать, я не смею сказать ей дней в конце стиха. Ночей, ночей – ради Христа, ночей Судьба на долю ей послала. То ли дело. Ночей, ибо днем она с ним не видалась – смотри поэму. И чем же ночь неблагопристойнее дня? Которые из 24 часов именно противну духу нашей цензуры?..» «Имябоязнь» и «словобоязнь», столь присущие логократическим режимам, где царствуют одни только «слова, слова, слова…», очень хорошо были знакомы поэту. Посылая свои «бессарабские бредни», среди них послание «К Овидию», он пишет Бестужеву: «Предвижу препятствия в напечатании стихов к Овидию, но старушку можно и до́лжно обмануть, ибо она очень глупа – по-видимому, ее настращали моим именем; не называйте меня, а поднесите ей мои стихи под именем кого вам угодно (например, услужливого Плетнева или какого-нибудь нежного путешественника, скитающегося по Тавриде), повторяю вам, она ужасно бестолкова, но, впрочем, довольно сговорчива. Главное дело в том, чтоб имя мое до нее не дошло, и всё будет слажено». Уловка вполне удалась: Бестужев напечатал «К Овидию» в «Полярной звезде» на 1823 г. без подписи, поставив вместо нее две звездочки.
Второе послание цензору
62
Тимковский Иван Осипович (см. Перечень цензоров) не разрешил «Русалку», но позволил напечатать семнадцать стихотворений Пушкина в 1817–1820 гг. и «Руслана и Людмилу».
63
Заветные слова божественный, небесный… – см. ранее о цензоре А. И. Красовском, запретившем в «Стансах к Элизе» Олина строчку «Улыбку уст твоих небесную ловить» и эпитет «божественные» в применении к гуриям.
64
Венца Екатерины… лавр единый… – подразумевается Г. Р. Державин.
65
Святой отец – упомянутый выше предыдущий министр народного просвещения и духовных дел кн. Александр Николаевич Голицын, которого современники называли «святошей».
66
Омар – калиф, сжегший, по преданию, Александрийскую библиотеку (см. примеч. к «Дому сумасшедших» А. Ф. Воейкова).
67
Спасая Бантыша – В. Н. Бантыш-Каменский, старший сын известного историка.
68
Магницкий Михаил Леонтьевич (1778–1855) – реакционный деятель александровского времени, злейший обскурант, в качестве попечителя учебного округа (1819–1826) устроивший погром Казанского университета за «безбожное направление».
69
Кавелин Дмитрий Александрович (1778–1851) – входил в «Арзамас», затем, в качестве директора Петербургского университета (1819–1823), его разгромил.
70
Креститель Галича – так иронически назван Кавелин, возбудивший в 1821 г. дело против профессора Петербургского университета А. И. Галича (лицейского профессора Пушкина) за его «атеистические» лекции и книгу «История философских систем». Галич вынужден был признать свое учение «ложным и вредным», сам же Кавелин повел его в церковь, где священник читал над ним молитву и кропил его святой водой (отсюда: «креститель Галича»).