Упс... Ошибочка вышла

— Главное, чтобы эти качества остались при мне, когда я осознаю, что нужно втискиваться в корсет, — хмыкнула я.

Он недоуменно нахмурился.

— Жесткая каркасная штука, в которую женщины себя заковывают, прежде чем надеть платье, — пояснила я. — Ты наверняка не раз такую расстегивал.

— Здесь такое не носят, — тихо ответил он.

Судя по тому, как Дэрек отвел глаза, до Эвлонта наша сексуальная раскрепощенность не добралась. Надо было догадаться уже после обсуждения моих так смущающих мага джинсов.

— И это прекрасно! — я не скрывала облегчения. — Тогда я готова к прогулке.

Дэрек кивнул и, сказав, что ему нужно предупредить отца о нашем уходе, вышел. Удивительно, но я всегда думала, что мужчин вынужденная близость не смущает. Любопытный опыт эта экскурсия.

ГЛАВА 4

К отцу Дэрек зашел не сразу, просто воспользовался моментом привести в порядок мысли. Хотя бы попытаться это сделать! Вера покоряла с самого начала своим разумным, взвешенным подходом к происходящему. То, что землянка оказалась гораздо обаятельней портрета, радовало. Так шансы получить достойное вознаграждение повышались. Но поводок… Заклинание, которое должно было существенно облегчить жизнь, умудрилось все запутать.

Дэрек уже несколько раз накладывал эти чары и знал, что почувствует связь с подопечной, но сегодня все было иначе. Заклинание сияло ярко, и это само по себе было очень странно, ведь резерв после недолгого сна и изматывающего ритуала восстановился не полностью. Но ещё больше озадачивало ощущение, что заклинание поводка чем — то подпитывалось. Но чем? Вера не маг, волшебства в ней не чувствовалось ни унции, ни пылинки!

Хотя неожиданная подпитка была меньшей из бед. Во время недолгого зачарования Дэрек ясно ощущал чешую, проступившую на скулах. На уровне фантома даже проявились крылья! А такое случалось с Дэреком всего раз в жизни!

Начало непроизвольного превращения могло напугать девушку, и Дэрек порадовался тому, что попросил ее закрыть глаза. Так мечтательная и восхитительно нежная улыбка не стерлась с лица Веры. Землянка вообще во время зачарования была прекрасна, и магу с большим трудом удавалось концентрироваться на волшебстве и не думать о том, как он обнимал плачущую девушку, какими доверительными и теплыми были эти объятия.

Он даже пожалел, что не мог прерваться и влепить себе отрезвляющую пощечину. Она бы помогла думать о деле, а не о дыхании Веры, которое он ощущал ладонями. Не о том, что у ее духов томно-бархатистый остаточный аромат жасмина. Не о том, что хочется ее обнять и чтобы она непременно обняла в ответ.

Огнедышащие! Как трудно было сдержаться, довести до конца зачарование и подавить драконью сущность! Наверняка все из-за того, что девушка — олицетворение его надежды получить деньги и не только их. Вера — символ его многолетнего труда и жесткой экономии. Она поможет спасти репутацию. Она слишком много значит. Поводок так странно вел себя именно из-за этого. Разве может быть другая причина?

Отец растратил эмоции и весь резерв на общение с Татсом и клевал носом у рабочего стола. Там стопкой громоздились книги, в стаканчике стояло вечно острое перо и полдесятка карандашей. Чернильница в виде обвившего сундук дракона тревожно поблескивала хрустальными вставками. Перед отцом лежала большая тетрадь, в которой он писал черновики будущего трактата о формулах для выбора невест-иномирянок.

Корвин Алистер, единственный, кому в уходящем столетии удалось вытянуть землянку, по праву считался одним из лучших аналитиков Эвлонта. Жаль, что после ранения его ценным знаниям больше не находилось практического применения. Чтобы действительно точно все рассчитать, необходимо чутко чувствовать дары, направление магических потоков, их колебания, а эту способность отец из-за болезни утратил.

Рассчитывая формулы для Вероники Кохер, он полагался на ощущения Дэрека, но с другими ловцами сотрудничать не мог. Поэтому он так болезненно воспринял ошибку сына. Корвин Алистер часто говорил, что землянка — его способ доказать, что практически лишившийся магии драконид-калека все равно сильней и умелей многих.

— Мы с девушкой сходим в город. Нужно подготовить ее к отбору, купить одежду, — Дэрек в который раз не смог в присутствии отца произнести имя Веры. О том, что бы рассказать отцу, что собирается после второго тура потратить десять тысяч и вернуть девушку домой, не могло быть и речи.

— Идите, — отец отмахнулся, вяло кивнул. Из-за его досады лицо Дэрека ощутимо покалывало, но и только. Сил на полноценные удары ментальными разрядами у отца не осталось. Хоть какая — то польза от деда.

— Я приготовил обед тебе. Стоит в духовке. Нужно только достать.

— Разберусь, — буркнул отец в ответ и отвернулся.

— Я, возможно, задержусь, приду поздно. Все же девушка есть девушка. В Эвлонте она впервые.

Дэрек разговаривал больше с драконом на чернильнице, чем с отцом. По опыту знал, что молчание отца сломать тяжело, нужно просто ждать, когда само пройдет. Так и сейчас отец не ответил. Даже не повернулся.

— В прохладном шкафу стоит творог, рядом горшок со сметаной. Мед и варенье на обычном месте, — продолжал Дэрек. — Планирую вернуться до темноты. Купальня будет готова к обычному часу.

Молчание стало ожидаемым ответом. Дэрек вздохнул и, простившись, вышел.

Вера улыбалась, расспрашивала о городе, об Эволонте и самых простых вещах вроде зубных щеток.

— Из щетины кабана? — ошеломленно переспросила девушка.

— Бывают из конского волоса, барсучьи зубные щетки, — пожал плечами Дэрек. — Кому что по мягкости подходит.

— Ты меня добил, признаю, — нервно хихикнула она. — Я лучше ругательные деревяшки буду грызть. Зубная паста хоть есть?

— Есть. И порошок, и паста, — заверил он и добавил: — Из растительных ингредиентов.

— Слава богу! Не могу представить, что пользуюсь щеткой из конской гривы или пастой из жира какого-нибудь единорога.

— Жир единорога баснословно дорогой, — хмыкнул Дэрек. — Используется только в некоторых мазях, блокирующих действие магических татуировок. Кстати, — он посмотрел на широко распахнувшую глаза девушку, — у тебя татуировок нет?

Она отрицательно покачала головой и казалась ошарашенной.

— Это хорошо. Иначе пришлось бы сводить. Даже простые рисунки обыкновенными чернилами влияют на ауру.

— Пошутила, называется, — пробормотала Вера. — Мне и в голову не приходило, что единороги существуют.

— Еще существуют. Не сказать, что здравствуют и процветают, но триста пар есть. Под защитой, разумеется. Ведь Эвлонт — единственный из сопряженных миров, где остались единороги.

— Кажется, без конспекта я все эти новости в памяти не сохраню. Не компьютер.

Дэрек только хотел спросить, что означает последнее слово, как Вера воскликнула:

— Погоди! Почему я тебя понимаю? А ты меня? Не может же быть, что в совершенно разных мирах языки развивались одинаково!

— Ты правильно догадалась, языки и не развивались одинаково. Мы говорим на разных.

— Но понимаем друг друга. Почему?

Дэрек в ответ пожал плечами.

— Это одна из загадок сопряжения. Никто толком не знает, почему так происходит, но факт остается фактом. Иномирянин понимает язык своего первого собеседника, а для других речь иномирянина неизвестным способом трансформируется в речь местных. Будь я тангорцем, ты без акцента говорила бы на тангорском, а так ты свободно изъясняешься на молодом туртаском.

— На молодом? А есть старый? — живо заинтересовалась Вера.

— Есть, — кивнул Дэрек. — Вернее, был. На нем больше не говорят. Уже никто и не помнит, как правильно произносить слова на древнем драконьем наречии. Две тысячи лет назад, когда была та катастрофа, о которой я рассказывал, эти знания были утрачены в числе прочих. Но важней всего, что у нас сейчас не возникает сложностей в общении, — подчеркнуто оптимистично заявил Дэрек. — Ты отлично понимаешь разговорную речь, хоть и не понимаешь письменность.