Страница 7 из 14
– Желающих жениться на ненасытной толстухе так и не нашлось, – усмехнулась Ашхен. – Я берегла себя для тебя, братик, согласно нашему уговору. Ждала, когда ты представишь меня султану.
– Не все так просто, – нахмурился Исмаил. – Во дворце Топкапы идет самая настоящая война. Кёсем-султан ненавидит наставника повелителя Джинджи-ходжу. На власть самой валиде покушается Турхан-султан, мать наследника. Ну и глава черных евнухов кизляр-ага хочет усилить свое влияние на султана.
– А кому служишь ты? – с интересом спросила Ашхен. – Султану, валиде, главному евнуху или этому… как ты сказал? Джинджи?
– Я служу самому себе, – резко сказал Исмаил. – Но каждый из них думает, что я служу ему. Кроме кизляра-аги, который открыто меня ненавидит. И поплатится за это, – твердо сказал он.
– Я вижу, ты запомнил мои уроки, – сладко пропела Ашхен. В животе у нее предательски заурчало.
– Вы голодаете? – догадался брат. – Тогда поехали скорее. По дороге мы найдем харчевню, где можно будет подкрепиться.
У Ашхен раздулись ноздри от жадности. Как хорошо, что Баграт за ней вернулся!
– Акоп останется здесь, – сказала она. – Он по уши увяз в своем хозяйстве. Шагане замужем. А мама… Мама умерла. – Голос ее дрогнул.
Баграт на секунду помрачнел, но потом беспечно пожал печами:
– Все мы смертны. И я был на краю могилы. Знала бы ты, что мне пришлось пережить, пока я прозябал среди десятков таких же пажей, как нас муштровали, заставляли голодать и били палками, чтобы мы хорошо усвоили эту науку: угождай и пресмыкайся. Четыре года, Ашхен! Прежде чем меня заметил султан и приблизил. Хочешь властвовать в султанских покоях – забудь о чувствах. Хитрость и лесть – вот замена твоим чувствам, если хочешь выжить. Ты должна понять султана, прежде чем попадешь в гарем. Я попробую это устроить.
– Говорят, он сумасшедший, – поежилась Ашхен. – У него прозвище: Дели.
– Он не безумец, – усмехнулся Исмаил. – Джинджи-ходжа одурманивает его наркотиками, чтобы султан забыл о детских страхах. Он много лет провел в клетке, с немыми и глухими евнухами, и каждый день ждал палачей. Однажды шехзаде и в самом деле чуть не казнили. Он чудом остался жив. Но он не безумец, – повторил брат.
– Куда мы едем?
– В Стамбул. Надо поспешить. Я не могу надолго оставить дворец. Султан обо мне скоро спросит. И если меня не найдут, то мне лучше не возвращаться. Султан легко выходит из себя, и мне надо быть рядом, когда у него начнется новый приступ… Я купил вам дом, – небрежно сказал Исмаил. – И лавку. Отец будет торговать посудой.
– А когда…
– Мы расстанемся у стамбульских ворот, – жестом оборвал ее брат. – Слуга проводит вас в дом, который отныне ваш. Запомни: тебе шестнадцать лет. Бумаги я пришлю. На отца, тебя и сестер. Забудьте, кем вы были. И что я вам родня. Мы с тобой отныне чужие, поняла? Я буду тебе писать. Все мои письма сожги, – повелительно сказал Исмаил. Ашхен нагнула голову в знак согласия. – А сейчас иди собирайся. Не будем зря терять время.
…. Дом показался им огромным. Отец подавленно молчал.
– Почему Баграт не обнял меня, не прижал к своей груди? – пожаловался он. – Как чужой.
– Он больше не Баграт, – Ашхен довольно улыбалась. Впервые за три года она была сыта. Так сыта, что и смотреть не могла на еду. Хотя она прекрасно знала, что через час снова захочет есть. Она была ненасытна. – Забудь, что он твой сын. Скажи спасибо, что он сам об этом еще помнит. У тебя теперь большой дом, лавка. Седа может наконец выйти замуж. И мы можем нанять слуг. Баграту улыбнулась удача, папа. Но он должен быть осторожен. Во дворце полно завистников. Все зависит от повелителя, который сегодня милует, а завтра казнит.
– Спаси, Господи! – отец торопливо перекрестился.
– Если это же сделает Баграт, хоть и тайно, в своих покоях, его казнят, – жестко сказала Ашхен. – Даже у дворцовых стен есть уши. Поэтому если ты вдруг увидишь своего сына на улице, кланяйся как можно ниже. И не говори никому, что этот красавчик эфенди был когда-то сыном простого крестьянина.
Месяц спустя…
– Так ты говоришь, он одурманивает моего сына каким-то зельем? – валиде вот уже почти час допрашивала любимого пажа султана Ибрагима.
– А еще черное колдовство, сиятельная валиде, – понизил голос тот. – Но повелитель все равно недоволен. Даже чары Джинджи-ходжи уже не действуют. Ему нужна новая наложница. Та, которая заставит Повелителя забыть обо всем. И которая будет покорна вам, валиде, – вкрадчиво сказал Исмаил. – Турхан-султан давно не была в покоях повелителя. Султан ее больше не зовет. Мне кажется, время настало.
– Кого я только к нему не посылала! – раздраженно сказала валиде. – Дольше чем на одну ночь ни одна наложница в покоях у моего сына не задерживается. А Турхан-хатум настолько осмелела, что дерзит мне! Уже вообразила, что она валиде! Я на все готова, чтобы поставить ее на место! Говори!
– Я заметил, что Повелителю нравятся пышные женщины…
– Я таких к нему и посылаю! Не учи мать, мальчишка!
– Я лишь имел в виду, что султан заглядывается на одну из служанок, толстую эфиопку. Она похожа на слониху, сиятельная валиде.
– Немедленно убрать! Отослать в Старый дворец!
– Как прикажет валиде, – ичоглан склонился еще ниже. – Но склонность султана можно поощрить. Если приелись все блюда, которые подают к столу Повелителя, не подать ли что-нибудь экзотическое?
– Но под каким соусом, Исмаил? – валиде тоже умела шутить.
– В Старом дворце есть наложницы, которые знавали лучшие времена. Старухи, понимающие толк и в плотских утехах. Если бы вы позволили…
– Позволила что?
– Привезти этих старух сюда. А я уговорю султана выслушать их. Якобы они знают тайны еще его деда.
– Нет никаких тайн, – резко сказала валиде. – Надо рожать шехзаде, как это делала я. Много шехзаде. Главная ценность женщины – это ее дети.
– Так же думает и Турхан-султан, – осторожно намекнул Исмаил.
Валиде задумалась. Наконец она спросила:
– И ты можешь найти такую наложницу, которая привяжет к себе Повелителя и будет мне верна и покорна, как овечка?
– Вам стоит только пожелать.
– А ты неглуп, – она внимательно посмотрела на красавца ичоглана. – И что тебе нужно для этого, Исмаил?
– Деньги, сиятельная валиде. Только деньги.
– Возьмешь сколько нужно у моей казначейши. Ступай.
Исмаил хотел было уйти, но вошел слуга с докладом:
– К вам Фатьма-султан, госпожа.
– Пусть войдет. Скажи дочери, чтобы прикрыла лицо: здесь мужчина.
Когда вошла сестра султана, Исмаил отвернулся. Впрочем, сделал он это не слишком поспешно. Кёсем-султан частенько звала к себе любимого пажа Повелителя, делая Исмаилу щедрые подарки и добывая через него сведения о том, что происходит за закрытыми дверями султанских покоев. Валиде знала, что Ибрагим очень привязан к своему пажу и доверяет ему. Мать султана не могла этим пренебречь и всячески привечала Исмаила.
Выходя однажды из покоев валиде, он случайно столкнулся с Фатьмой-султан. Она была старшей сестрой Повелителя, уже не первой молодости и трижды вдова. Все ее браки были политическими. Мужей Фатьмы-султан казнили, что было у султанов в порядке вещей, великие визири в Османской империи менялись так часто, что, получив печать, они тут же делали схрон, пряча там золото и другие богатства, чтобы обеспечить своих детей.
Исмаил во время короткой встречи успел заметить, что тридцатилетняя Фатьма-султан все еще очень хороша. Она тоже задержала взгляд на стройном юноше. Исмаил неторопливо повернулся к султанше спиной, она также не спеша прикрыла густой вуалью лицо.
С тех пор они то и дело встречались в покоях у валиде. Исмаил даже подумал, что Фатьма-султан приставила агу, чтобы за ним следить. И когда валиде вызывала его, сестра султана тоже находила предлог для визита к матери.
– Что ты хотела, дочка? – Кёсем-султан встала для того, чтобы обнять дочь.