Страница 8 из 64
- К чему ?
- А увидишь, - и они смеются с хохотушкой Веруньей в кулаки. Смех комкает их лица, обещанием торжества сияют глаза. А мне неуютно.
Я не заметил, что вчера вечером к нашей спартаковской компании присоединилась куча народу. Окружающее пространство утыкано палатками разнообразной формы и наружности. Желтые, красные, синие - они будто разноцветные грибы повылазили вокруг нашего лагеря.
Прямо напротив и ниже по склону метров на триста расположился 'Локомотив'. Выше, там, где кончается Гавань, проявились сине-белые цвета флага 'Буревестника'. Ближе к реке, рядом с огромным плоским каменюкой, кто-то, особо не стесняясь, написал 'Енбек' на боку личной палатки. Да кого тут только нет. Человек триста - четыреста, не меньше.
Спортсмены и матрасники копошатся будто вши в муравейнике. У каждого лагеря собственный дымок, а то и два. Стоят машины, мотоциклы, автобусы, грузовички. Выгружают снаряжение, продукты. Шастают в трусах и коротеньких трико, гоношатся, подпрыгивают.
Я смотрю дисциплины в 'Спартаке' побольше, чем у большинства. Вон мужики стоят и курят, не скрываясь. А что мне до них? Я теперь спартаковец. С утра мне и остальным новичкам выдали личные обвязки. Сияющие чайники щеголяют в новой символике : "Спартак скалолаз". Я горд необычайно и не снимаю ремешков с торжественного момента получения.
Был праздничный завтрак - с тортиком соответственно. Граждане остались основательно довольны. Даже брюзга Маликов. Сейчас собираемся на парад. Говорят, ожидается грандиозное представление. Нас сбивают в кучу и распределяют на тройственные связки. В них мы прицеплены друг к другу, а прежде всего к старичкам веревками для пущей безопасности.
Новичкам тем, кто пришел только сейчас и вообще в этом году, прикрепляют сзади воздушные шарики. Нас так пометили. Остальные смеются. Со стороны очень весело. Отправляемся делать траверс Броненосца. Несем с собой флаг, где-нибудь повесим.
Полезли на Броненосца с самого его хвоста. Здесь он мал и тонок как древний динозавр. Первые пять метров прошли не напрягаясь, почти пешком. Но вот расстояние до земли такое, что в два счета можно сломать шею, и страховка ощутимо напряглась. Еще через несколько метров настоящая стенка. Вниз круто и далеко. Ноги задрожали, но тут же получаю пинка от более опытных сотоварищей.
- Не трусь! - хищно кричит Квашнин.
Опять граждане ржут лошадьми.
Выхожу за перегиб, там на хребте полого. Неимоверно счастливая толпа лежит кверху пузом и глазеет на обалдевших новичков.
- Ну как? - наперебой спрашивают тетки.
- Нормально, - отвечаю я, стараясь не глазеть по сторонам.
Под нами справа - Лева, слева - наша любимая Беговуха. Вижу широкую скальную полку - окончание вчерашнего маршрута. Внизу копошатся маленькие фигурки. На реке кто-то купается. Видно далеко-далеко. Или берет начало в Китае, и доносит свои воды в Балхаш.
- Не спи, замерзнешь, - сверху дергают веревку, и я подымаюсь еще и еще.
Тропинка, по которой мы шагаем, на краю вертикальной пропасти. Вернее, хуже. Давящая высотой пропасть с обеих сторон, но с одной стороны чуть пониже и покруче.
- Город, - основательно итожит Витюля.
Его лицу чужда и тень страха.
Но я вижу одну нескончаемую, плавную ленту реки. Кажется, она у самых ног, а я балансирую на лезвии бритвы над бездной. Меня за шкурку теребят неунывающие тетки. Слишком выпучил глазки наружу. Это весело.
Двинулись к Серпу и Енбеку. За перегибом скалы веревка медленно ползет через сдвоенные, страховочные карабины на анкерном столбе. Кто-то лазит по трассам и в праздники.
Я наклонился через край и впритык, близко увидел руку и каску. Конечности вместе с их обладателем чудом держались на гладкой вертикальной стене. Пальцы вцепились в крошечные зацепы. Их кончики белые пребелые.
- Куда прешь! - праведно и истошно заорали соплеменники.
Я получил легкую взбучку. И опять подъемы, спуски и подъемы. Внизу Бастион. Здесь крупноблочно, габаритно. Мы над стеной, на массивном выступе козырьке. Он обрывается вниз не стеной, хуже. Под ногами голимая пустота. Край мира.
- Исторический кадр, - балагурит Володя.
Его движения, ужимки опереточно вызывающи, смешливы, резки. Высота, будто пьянящее море. Эта стихия захватывает его полностью.
- Тетки, ко мне, - он по-отечески берет за самостраховки Татьяну и Верунью и вместе с собой пристегивает их к страховочному тросу.
Они боятся, но тренеру наплевать. Он мягко, но аргументировано настаивает, и бравая троица откидывается с отвесного края карниза над бездной. Тетки в притворном испуге мельтешат руками, мило улыбаются остальным...
Трос был - миллиметров двенадцать. В процессе тренировки, срыва на нем повисают два человека. Случаются пиковые нагрузки, рывки. Может в секунду кг сто и потянет. Но его ржавому железу уже тогда настучало лет десять. А их трое, на одном волоске... Я до сих пор боюсь за эту троицу над Бастионом. Она замерла во мне навсегда.
Ноги смешно задираются вверх. Будто сами по себе. Качусь подошвами по мелкой осыпи. И ни капельки не страшно. Нахрапистая уверенность в собственной силе. Внизу лагерь. Накрыт стол. Эх, пообедаем.
- Ожили ? - подтрунивает Володя.
Конечно ожили, не то что на высоте. На мох ногу не ставь. Зацеп подергай, а потом бери. Да, неприятственно, когда под тобой лишние семьдесят метров полета. А ветер шевелит вздыбленные волосенки.
- Шарики отвязывай! Приехали! - галдят старики.