Серебряный единорог

По распоряжению директора Олег получил у Натальи Каленовой деньги по статье «Непредвиденные расходы» и умчался, как угорелый.

В назначенное время взмокший Олег стоял возле дверей военкомата и нервно теребил кепку. Анатолийский ожидал на заднем сиденье «Волги» с шашечками, припарковавшейся перед УАЗом с военными номерами.

Ровно в семнадцать часов из военкомата выкатился толстенький полковник с монголом. Олег подскочил к такси и услужливо распахнул дверь. Военком отмахнулся и распорядился:

– Езжайте впереди. Только не гоните, у меня неопытный солдат, месяц за рулем.

«Волга» плавно покатила по улице Николая Островского, Уазик, подёргиваясь, тронулся за ней. Скромный кортеж пересек город и выехал на трассу. Не доезжая вершины двухкилометрового подъема, машины свернули под автомобильный мост, проехали мимо танкодрома с истерзанной землей и выехали на федеральную дорогу. За почти растаявшей бурлящей речкой Никишиха начался затяжной подъем в хребет Черского. Девственная тайга простиралась на север на сотни километров. Анатолийский обернулся и увидел, что автомобиль военкома отстал от «Волги». На середине подъема он сказал таксисту:

– Давайте подождем.

Меркурий вышел из машины, потянулся и с наслаждением втянул лесной воздух. Между ярко-зеленых крон лиственниц порхали птички, на кустах вербы, растущих у близкого ручья, набухали почки. Весна вступала в свои права в Забайкалье после долгой зимы. УАЗ едва дотянул до седловины хребта. Из радиатора повалил густой дым. Солдатик выскочил из машины и открыл капот.

– Эй, не вздумай крышку радиатора открыть, – крикнул Анатолийский. – Ошпарит кипятком.

– А что делать? – растеряно спросил солдатик.

– Жди, пока двигатель остынет.

Прождали минут десять и поехали дальше. За селом Танха свернули налево, проехали березовую рощу и подкатили к огороженному высоким забором дому.

Пиханов резво выскочил из «Волги» с объемной сумкой и нырнул в калитку. Вскоре вернувшись, он коротко переговорил с военкомом и рассчитал таксиста.

Фермер Семен оказался медлительным и угловатым мужиком лет тридцати. Его симпатичная жена Валентина вертелась у стола, расставляя тарелки с сыром, красной рыбой и копченой колбасой. Десятилетние девочки-близняшки с любопытством выглядывали из-за занавески. В кухне было чисто и уютно. В большой печке потрескивали дрова. Военком ударил в ладоши при виде богато уставленного стола:

– Эх, и люблю я деревню! Тишина, покой. Здоровая пища. Вот уйду на пенсию и тоже стану фермером.

Он пожал руку Семену и представился:

– Полковник Ядренко.

Семен что-то пробурчал неразборчиво, направился к печке и задел ногой пустое ведро. Оцинкованное ведро оглушительно загрохотало, все вздрогнули. Валентина споро подняла ведро, убрала его за печку и затрещала как сорока:

– Присаживайтесь, гости дорогие. Выбирайте место, где вам удобнее. Пейте, закусывайте. Не стесняйтесь нас, мы люди простые. Сейчас пельмени сварю, а потом и в баньку сходите.

Голодные гости не заставили себя упрашивать. Все, кроме солдатика, уселись за стол. Семен скромно разместился возле печки. Хозяйка подала на стол бутылку водки, купленную Олегом в городе. Призывник засуетился возле военкома, щедро налил ему водки, положил в тарелку соленых огурчиков, мохнатых маленьких груздочков, пластики сала с розовыми прожилками и нарезку колбасы.

– Ну, за здравие хозяев! – громко воскликнул Иван Иванович, поднимая стакан.

– За вас лично и за вооруженные силы! – почтительно чокнулся с ним Пиханов, заискивающе улыбаясь.

Зазвенели стаканы, замелькали вилки. Меркурий чуть пригубил водку и задвинул её за тарелку с хлебом. Валентина одобрительно посмотрела на него и толкнула локтем мужа, когда он медленно высосал половину стакана. Семен вытер рот рукавом и поставил недопитое на стол.

– Солдата надо бы покормить, – сказал полковник. – Пусть в машине поест.

– Сейчас, сейчас, – затрещала Валентина. – Пельмени помешаю, а то слипнутся.

Девочки понесли солдату тарелки со снедью и тут же на столе появились дымящиеся пельмени. Олег оперативно наполнил стаканы.

– Ну, давайте за горяченькое, – сказал военком, хлопнув в ладоши.

Вновь зазвенели стаканы. И вновь Анатолийский только пригубил водку. Валентина зашипела на Семена. Тот вздохнул, медленно отпил немного и осторожно поставил стакан. Гости навалились на пельмени и хвалили хозяйку. Пиханов не забывал подкладывать еду военкому. Полковник раскраснелся, словно перезрелый помидор. Он расстегнул верхнюю пуговку на рубашке и ослабил галстук.

– Может закончим обжорство и пойдем в баню? – предложил Меркурий. – А то париться тяжеловато будет.

– Мысль ценная, – поддержал военком. – Прихватим с собой пива.

Валентина живо сложила в тазик продукты, тарелки, вилки и большие кружки.

– Идите, идите в баньку, гости дорогие. Печка протопилась, венички распарились. Семен вам всё покажет, – затрещала она скороговоркой. – А ты, Семен, смотри мне. Не пей! Сегодня ещё навоз надо перетаскать.

В просторном предбаннике было жарко. Приятно пахло душистыми травами. На самодельной вешалке висели чистые полотенца. Олег достал из сумки, прихваченной с собой, с десяток бутылок пива и водки. Выложил из тазика продукты. Ядренко, Баторжамц и Меркурий разделись и завернулись в полотенца. Семен, кряхтя на корточках, копошился над тазом с вениками. Он накапал в горячую воду жидкость из маленького пузырька и плеснул туда пива. В воздухе сразу разнесся аромат хмеля и эвкалипта.

– Ох и нравится мне банька, – блаженно сказал военком. – Век бы парился.

– Вам водки или пива? – спросил его Олег.

– Пиво без водки – деньги на ветер.

Пиханов расторопно разлил всем пиво и долил в одну кружку водки. Поднес полковнику тарелочку с закусками:

– Прошу вас, товарищ полковник.

– В бане нет генералов, зови меня Иван Иванович. Ну, давайте за баньку. Семен, присоединяйся.

– Давай, Сёма, махни с нами, пока твоя не видит, – сказал Олег.

– Да мне еще навоз таскать, – неуверенно сопротивлялся фермер.

– Да что ты ломаешься, Сёма. Когда ты ещё с военкомом погуляешь?

– Ну ладно, дёрну пол кружечки.

Меркурий глотнул пива и нырнул в парилку, прихватив тазик и ковшик. Он плеснул немного воды на овальные камни. Камни мгновенно зашипели, облако ароматного пара устремилось к потолку. В парилку ввалились полковник, монгол и Олег.

– Поддайте еще, Меркурий Сократович, – заорал Пиханов. – Здесь холодно, как в Антарктиде.

Анатолийский щедро плеснул из ковшика. Парилка утонула в тумане. Раздались восторженные вопли военкома. Через минуту Баторжамц выскочил из парилки с шальными глазами. Иван Иванович улегся на полке, а Олег умело взялся за главное банное дело. Он начал нежно водить веником над спиной, затем гладить им, потом похлопывать, и, наконец, хлестать от души. Ядренко стонал от наслаждения, Меркурий поддавал парку и убегал в дальний угол.

– Все, хватит! – выкрикнул полковник и сполз с полки, весь облепленный березовыми листьями.

Трое парильщиков обессилено вывалились в помывочную. Олег окатил военкома и директора чистой водой, сполоснулся сам. Троица присоединилась к Семену и Баторжамцу, распивающими пиво в предбаннике.

– Ох и чудо банька! – рухнул на скамью Иван Иванович. – Давно я так не парился.

Олег споро разлил ерша и поднес кружку военкому.

– Еще пойдете париться? – спросил он.

– А как же! Эт-то я очень люблю.

– Я больше такого не выдержу, – засомневался в себе Пиханов. – За вами не угнаться.

– Багатур!* – похлопал полковника по плечу Баторжамц.

– Суворовская школа, – польстил Меркурий.

Ядренко самодовольно расправил плечи и поднял кружку:

– Ну, давайте за богатырское здоровье!

Заметно охмелевший Семен неловко потянулся кружкой к военкому и нечаянно сбил тарелку с закуской. Во все стороны по полу запрыгали сопливые груздочки.

– Убью, Сёма! – заорал Пиханов. – такой закусон потерять.