Том Марволо Гонт

– И что же это за машина была? – вернулся к прежней теме Дамблдор.

– Военная маггловская разработка, – пожал плечами я. – Но сама по себе она только катализатор. Работает сыворотка, три порции которой мне удалось достать раньше, чем убили её создателя. Секрет потерян. Все три порции истрачены.

– Жаль, – немного “расстроился” Дамблдор. – Он был твоим другом?

– Мы были знакомы, – помрачнел я. Упоминания Авраама всегда портило мне настроение. Пусть это и пережиток Виктора, но воспринимается все равно, как своё. Очень лично и очень больно. – Располагайтесь, – трансфигурировал я сразу: стол, стулья, чайный сервиз и столовые приборы из воздуха. Вообще, ловлю себя на том, что покупать нормальную мебель уже не особенно-то и хочется: привык уже, что какой нужен предмет, такой и трансфигурирую, а как временная необходимость в нем отпадает, так снова возвращаю в исходное состояние, и сразу же в комнате опять полно места, не захламленного мебелью.

Дамблдор кивнул, оценив и жест, и возможности по достоинству (ведь проделано все было без палочки и невербально, одним легким взмахом руки) и аккуратно разместился на одном из стульев.

Я дал мысленную команду эльфам, и на столе тут же начали появляться сладости, чайник наполнился горячей водой, в заварочнике образовалась свежая чайная заварка. Появился и так любимые Директором лимонные дольки.

Лили закончила кормить малыша, передала его на попечение Синки и тоже присоединилась к нам за столом.

Минут тридцать разговор шел ни о чем и обо всем. Дамблдор вспоминал разные случаи из школьной жизни Лили, Тома, делился новостями с Островов. Я его временами поправлял, старательно улыбался, хмыкал. Потихоньку чуть оттаяла и Лили, тоже втянулась в разговор.

Но это все могло тянуться часами. И так ни к чему и не привести. Но вот наконец добрались до сути. Дамблдор аккуратно коснулся вопроса о том, что случилось той самой ночью. Я, не мудрствуя лукаво, выдал ту же самую историю, что и Лили. О том, что устал от крови и решил измениться.

– Так просто? – чуть скептически изогнул бровь старый волшебник.

– Профессор, вы же столько лет неустанно твердили о Силе Любви? Неужели вы сами в неё не верите? – “удивился” я.

– Почему же? Верю. Очень даже верю. Но не тогда, когда дело касается крестражей, – посерьёзнел Дамблдор. Видимо, решил наконец отбросить игры. – Тот, кто расколол свою душу, не способен любить. В принципе. Ему нечем. Так что произошло в ту ночь?

– Вы сами все видели. Вчера в памяти Лили, – тоже отбросил шутливый тон я.

– И то, что я видел, только добавило вопросов, – нахмурился Дамблдор. – Ты ведь не Том. Ты, Лили не была с ним знакома до той ночи, поэтому не могла ничего заметить. Но я-то знаю Тома с самого его детства. Со времен приюта. И потом в Хогвартсе мы часто общались, ведь Том был лучшим во всем, что касалось учебы. А еще он был моим личным учеником в Трансфигурации. Так что я могу точно сказать, что ты – не Том Марволо Реддл. И не Волан де Морт.

– Почему? С чего такие выводы? – стало интересно мне. Отрицать я даже не пытался.

– Совсем другие поведенческие реакции, мелкая моторика рук, интересы в тех областях, о которых Том и не знал. Другая осанка, другие движения… Да, ты знаешь то, о чем могли знать только мы с Томом и никто другой. Да, в твоем колдовстве чувствуется “почерк” Тома, который я хорошо знаю. Особенно в Трансфигурации, ведь я сам учил его, но и тут… Вдобавок Тома бесило, когда я называл его “мальчик мой”, он едва сдерживался, чтобы не бросить в меня Аваду, когда я так делал. Ты же над этим только посмеиваешься. Ты ни разу при мне не воспользовался палочкой. А Том с ней не расставался никогда. Даже когда спал, крепко сжимал её под подушкой. Это не значит, что он был плох в беспалочковой магии, нет, но это была одна из его психических деформаций. А уж вместо Авады бросить палочку… такое ни одному волшебнику в принципе не придет в голову. А после этого даже не вспомнив о ней, безоружным выйти против Блэка. И победить, не используя магию… Бросить свою палочку в доме жертвы и аппарировать без неё…

– Всему этому можно подобрать объяснения, – пожал плечами я, откидываясь на спинку стула. – “Другие движения, другая осанка, другая моторика” – новое тело, с другим центром тяжести, ростом, весом и мускулатурой. “Интересы в других областях” – у меня появилось много времени и возможностей развиваться разносторонне, не зацикливаясь на магии. “Палочка” – последствие удара головой, был несколько неадекватен в доме Поттеров, а после, за полгода привык обходиться без неё.

– А то, что специальный поисковый амулет с каплей твоей крови и прядью волос перестал на тебя реагировать? И Черные Метки на руках Пожирателей поблекли и выцвели, перестав работать и отзываться? А то, что Фоукс, который раньше Тома терпеть не мог, спокойно сейчас ест у тебя с руки, – кивнул он на свою птичку, что действительно в этот момент клевала из моей ладони приготовленное для неё угощение.

– Новое тело? – вяло пожал плечами я, подкидывая варианты больше по инерции, чем действительно пытаясь доказать свою идентичность с Волдемортом.

– Метки и поисковый амулет перестали действовать в ночь Самайна. Тело у тебя было все ещё то же самое, – привел контраргумент Дамблдор. – И главное: у Тома был огрызок души, изъеденный Темными ритуалами. А у тебя душа целая!

– А это-то вы как определили? – искренне удивился я.

– Вчера, когда сердце остановилось, мой дух покинул тело. И я увидел тебя. Не физическими глазами, – ответил Альбус.

– А Волдеморта вы таким способом рассматривали? – заинтересовался я.

– Однажды. Был сильно ранен. Меня перенес Фоукс и спасли Поппи с Северусом, – признался он. – И я видел тот клок, весь в черных язвах с чахленькой искоркой внутри, что сидел в его теле. Ты не он.

– Значит начистоту? – хмыкнул я.

– Начистоту, – кивнул Дамблдор.

– Что ж, попробуем восстановить события той ночи.

– Давай, – согласился Альбус, вновь возвращая свою обычную маску. Не то, чтобы до этого он её сбрасывал, но чуть-чуть приоткрыл – это точно.

– Итак, с самого начала: некая ведьма, Сивилла Трелони, потомок знаменитой пророчицы, Кассандры Трелони, на собеседовании в Кабаньей Голове, в присутствии вас, Профессор, вашего брата, Аберфорта и еще одного интересного человека, произносит истинное пророчество относительно Волдеморта и человека, способного его победить. Тот самый человек, не будем пока останавливаться на его личности, приходит к Волдеморту и выкладывает то, что слышал. За что получает возможность из рядовых Пожирателей войти в Ближний Круг. Далее, идет время, идет анализ. И под пророчество идеально подпадают два младенца: Невилл Лонгботтом и Гарри Поттер. Волдеморт, под давлением своих последователей, так как самому ему было пофиг на любые пророчества, он Сам Лорд Судеб, начинает охоту на указанных младенцев и их семьи. Достаточно вялую, кстати, охоту: назначил награду за их головы, а также за информацию о их местоположении.Пока все верно? – Дамблдор кивнул. Я продолжил. – Проходит совсем немного времени, и информация у Волдеморта появляется сразу по двум младенцам. Про Невилла рассказывает агент в рядах Ордена Феникса, про Гарри… Лично Хранитель Тайны Фиделиуса, предатель Петтигрю. Точнее верный Пожиратель Смерти Питер Петтигрю, назначенный Хранителем Тайны с вашей, Профессор, подачи. Трудный выбор: за кем идти? Гарри или Невилл? Поттер или Лонгботтом? Волдеморт бросил монетку, и выпал Поттер, – я остановился, взял одну лимонную дольку и с удовольствием закинул её в рот, после чего прожевал и запил чаем. Пауза получилась достаточно долгой и интригующей. – Итак: ночь Самайна. Ночь, когда грань между миром живых и миром потусторонним максимально истончается. Именно по этой причине эту ночь очень любят некроманты, спиритисты, демонологи и …жрецы. Дом Поттеров накрыт Фиделиусом. Внутри дома Джеймс, Лили и годовалый младенец Гарри. Наверху, в спальне подготовленный и запитанный круг Высшей Светлой Магии – Добровольная Жертва. Пока всё так? – весело глянул я на Альбуса.