Том Марволо Гонт

А ведь мог быть ещё вариант, что он сам “схватит её за волосы” и “нагнет”, если ему, вдруг, надоест играть в благородство. Это же Волдеморт, а не Рыцарь Света Без Страха и Упрека.

И она решила сделать этот шаг сама. Закрыть вопрос сразу. Стать хоть чем-то нужной ему. Хоть так привязать к себе. Хотя бы телом своим расплатиться за проживание в его доме…

Это было сознательное, взвешенное решение, а не порыв. Порыв был, когда Волдеморт привел в дом двух магглов. В защищенный магией и закрытый от любого наблюдения дом, словно бы созданный для проведения Темных Ритуалов…

Это было… позорно. Двумя короткими фразами он окоротил и поставил её на место. Да так поставил, что она и сказать ничего не посмела. Он действительно подавляет, когда перестает маскироваться под “белого и пушистого”.

“Спарринг”... Смотреть на это было… страшно. Страшно смотреть на игру “Кошки с мышкой”, зная, что Кошка может убить мышку одним коротким заклинанием, а в этом доме и вовсе одним усилием мысли. Вообще в любой момент.

А “мышка” не знает об этом. Улыбается, показывает свою крутизну во владении железкой, дразнит Кошку. Дергает Смерть за усы… В тот момент, когда по руке Волдеморта потекла кровь, Лили похолодела. И мысленно похоронила этого Маклауда…

Странно было смотреть на переживания Тессы. Они были зеркальны переживаниям самой Лили. Словно Кошка, это не Волдеморт, а Маклауд. И не Дункан ходит на волосок от смерти, а Волдеморт…

И, когда Волдеморт отбросил меч, заледенели обе женщины. Лили ждала зеленой вспышки Авады. Чего ждала Тесса, Лили не знала, но явно чего-то не менее страшного, только от Дункана.

Вот только Волдеморт удивил всех: он без всякой магии и без какого-либо оружия начал катать и пинать Маклауда, как мальчишку, неспособного что-то противопоставить. Легко и непринужденно.

И Лили знала, что именно легко. Ведь ей уже доводилось видеть его “тренировки” и “игры в солдатики”.

А потом… Они с Тессой почти синхронно зажали себе рот, не пуская наружу крик: Волдеморт не стал уклоняться, и не ожидавший этого Маклауд изо всех сил рубанул его мечом по шее. Тем самым мечом, что чуть раньше окрасил кровью руку Лорда. И… и ничего. Меч не смог ничего сделать Волдеморту. Действительно начнешь верить в Пророчество, что только Избранный способен убить этого монстра… или погибнуть от его руки. Все бы хорошо, если б этим избранным не был Гарри. Её Гарри…

А потом этот разговор. Разговор о том, что Волдеморт собирается взять её в жёны. О том, что он хочет от неё детей… о том, что он стал бессмертным. О том, что он сделал её и её сына бессмертными…

Быть непонятно кем и быть женой – это очень разные вещи. Очень разный статус. Очень разные отношения. Очень разные возможности…

А уж, когда Волдеморт почти сказал, что её ...любит. Тут же сам собой вспыхнул вопрос: а сама-то она, что к нему испытывает? Уж точно не ненависть…

Вот уже пять дней она мучается этими вопросами. Изводит себя мыслями. Гнетётся и мечтает… А в мечтах Страшный Монстр помимо воли предстает Прекрасным Принцем…

Чего уж греха таить? Волдеморт красив, умен, он очень силен, богат, он имеет влияние даже здесь, только приехав в совершенно чужую страну, за пару встреч уже получил приглашение в могущественный Клан, практически, фактически и даже официально владеющий целой Магической Школой раза в три крупнее Хогвартса. Сразу и без каких-либо условий. Родовитый: Древний Чистокровный Род Гонтов признал его своим Главой. Наследник самого Салазара Слизерина… Действительно: Принц.

Заботливый. Нежный… в постели с ним Лили забывала про Джеймса. Джеймс… и рядом не стоял с ним в этом плане. Ни в плане тела, ни в плане опыта, ни в плане нежности… ни в плане даримого им удовольствия, от которого буквально сносило крышу и хотелось кричать… Если в первую ночь он еще только “примеривался”, вторую “разогревался”, то в последующие уже играл на чувствительных точках её тела, которых оказалось удивительно много, мелодию наслаждения, как виртуозный пианист на хорошем инструменте, легко, непринужденно и невероятно...

Лили чувствовала, что если так продолжится, то от этих всех мыслей, противоречий, внутренней борьбы и переживаний, она тронется умом.

Она уложила Гарри пораньше спать, так как сегодня в гости к Волдеморту снова пришел Маклауд, а значит они захотят посидеть за чашечкой чая, и спустилась на лифте вниз, на первый этаж, чтобы как раз увидеть, как Волдеморт, спокойно, без спешки, не меняясь в лице, безо всяких эмоций, трансфигурировал из воздуха маггловский пистолет и застрелил из него Маклауда. Один выстрел, одна пуля, точно в сердце. Тот упал на пол, заливая татами кровью. Несколько предсмертных конвульсий и тело затихло навсегда.

Лили открыла рот для крика, но закричать не успела и не смогла. Её остановил жесткий повелительный жест Волдеморта.

– Тс! – произнес он, сопровождая жест. – Тсс! – оборвал он новую попытку, уже не закричать, а произнести хоть что-то. Причем в жесте не было ни капли магии. Но от этого он действовал никак не хуже “Силенцио”. – Прежде, чем что-то сказать или сделать, подумай о жизни! Он – уже мертв. А ты – ещё нет. И твоему сыну нужна твоя жизнь, – сказал Волдеморт спокойно, без угрозы. Но кровь сразу же отхлынула от лица девушки, а желание геройствовать и совершать глупости резко пошло на спад. – Иди. Иди и умойся холодной водой. Потом поднимись на верх, создай парочку хороших алмазов, постой у детской кроватки, создай еще парочку алмазов, еще раз умойся холодной водой и только после всего этого можешь вернуться сюда, и мы поговорим. Ты поняла меня? Кивни, если поняла, – Лили заторможенно кивнула. – Молодец. Иди, – и Лили пошла. Не подчиниться было выше её сил. Не из-за каких-то Обетов, а из-за того, что не подчиниться этому мужчине, когда он велит тебе что-то лично, мог бы разве что Дамблдор. Или Моуди.

***

Я сидел на трансфигурированном раскладном стульчике со спинкой, напротив тела Маклауда в своем зале и делал карандашный набросок будущей картины. Я думал назвать её “Минута слабости”.

Сделать инъекцию Маклауду? Вот ещё! Зачем это ему и зачем это мне? На оба вопроса: незачем. Так зачем я буду делать что-то, что ни мне, ни кому-то другому не нужно? Ответ тот же.

Возникает закономерный следующий вопрос: а зачем я вообще стрелял? Мне нужен повод для откровенного разговора. А без такой провокации и, одновременно с тем, наглядной демонстрации, Маклауд будет юлить, молчать и стоять на своем часами. А после может вовсе срулить из города. Мне оно надо? Нет.

Ну, а одну смерть он уж, как-нибудь, да переживет.

Оставался, конечно вариант, что не переживет… что это просто обычный антиквар, перебравшийся сюда из Франции, а вовсе не Бессмертный Горец, “родившийся в горах Шотландии четыреста лет назад”. Но его уровень владения мечом откидывает это подозрение, как невозможное. К тому же, я проверил заранее: мой удар пяткой в прошлый раз сломал ему ребро. Я проверил это диагностическими чарами. Сегодня, спустя всего пять дней, трещины не было.

Снова спустилась Лили. Уже успокоившаяся, не до конца, но мыслить нормально, не опираясь на одни только эмоции, может. Неудобно с ней получилось, да… Что называется: “Упс!”. Но и из этой ситуации можно будет извлечь пользу. Главное заболтать ее до “воскрешения” Горца. Чтобы было наглядно. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я ведь говорил ей, что Маклауд Бессмертный? Говорил. Но, увидев его с пулей в сердце, она об этом даже не вспомнила. Нехорошо, такая невнимательность к мелочам может однажды стоить жизни. Будем учить!