Том Марволо Гонт

– Интересно получается, – сказал Дарий. – Два очень больших “минуса”, встретившись, дали “плюс”?

– Не назвал бы я Тома “плюсом”, – покачал головой Маклауд, отводя на клетку назад своего слона из-под удара пешки. – Доброта у него… своеобразная. Как и “моральный компас”. Но не мне об этом судить, учитывая моё прошлое…

– Мы все не ангелы, Дункан, – вздохнул Дарий, в свою очередь выводя “черного” слона на атаку левого коня Маклауда. – Ни я, ни Кирдвин, ни Ребекка… оттого и хотим помочь ему не повторить наших ошибок. Жестокость порождает жестокость. Показательные казни практиковались правителями во все времена. Но ещё ни одного из них не спасли от мятежников и террористов. Какое-то время они эффективны, но потом нарыв всё равно вскрывается… а ещё они ожесточают сердце.

– Да уж, – вздохнул Маклауд, повторяя манёвр Дария с пешкой против него же. – Жестокость тянет за собой новую жестокость. Раз за разом, круг за кругом…

– Именно, – вздохнул Дарий, “съедая” коня Маклауда и теряя при этом своего слона. – Том ещё слишком молод, чтобы это понять.

– Поэтому он и нуждается в помощи. Поэтому он и приходит к нам. Ко мне, к тебе… ищет совета и готов слушать… Пока не блестят мечи. На любую угрозу он реагирует мгновенно: агрессией. Девочкам ещё очень повезло, что он не воспринял их, как угрозу. Только как досадную помеху. Адаму повезло меньше.

– Что с ним?

– Том размазал его по стенке. В прямом смысле. Метров на пять квадратных, – передернулся Маклауд. – Отвратительное зрелище. И не менее отвратительный запах. Но не убил вроде… кости потихоньку начинали срастаться, когда я уходил.

– Как?! – поражённо вскинул брови Дарий.

– Не видел. Я позднее пришёл. Когда Тому уже никто не мешал. Он как раз раздумывал, какой глаз Ксавье вырезать: правый или левый. Ужас в них обоих плескался одинаковый, – вздохнул Дункан. – Да... временами Том пугает до дрожи в коленях, – тут за углом послышался тихий, но эмоционально насыщенный, произносимый сквозь зубы мат на древне-кельтском. Причём в половине фраз фигурировало имя “Адам”. А в другой половине – “Пирсон”.

Вскоре в комнату зашла, держась за стену, и сама девушка, которая поминала пострадавшего больше остальных Бессмертного “незлобивым тихим словом”.

– Где ты выкопал этого недоумка, Дарий? – раздражённо поинтересовалась Кирдвин. – Сколько ему? Пятьдесят? Сто лет?

– Немного больше, но не в этом суть, – уклончиво ответил Дарий. – Что же Адам такого сделал, что удостоился столь красочных эпитетов?

– Испортил всё дело, – сказала Ребекка, которая вошла, держась за другую стенку. Но не ругалась при этом.

– Как же? Адам вроде бы достаточно разумный человек. Пусть слегка эксцентричный. Ну и… он неисправимый авантюрист. Но всё же? – уточнил Дарий.

– Пока мы убеждали этого твоего страшного друга, Дункан, не обрекать Сенклода на участь хуже смерти, и, главное, уже почти убедили, этот недоумок попытался подкрасться сзади и радикально решить вопрос, – ответила Кирдвин.

– Он напал на Тома?! – округлила глаза Лили, прикрыв от обуявшего её ужаса рот ладошкой.

– Слава всем богам, ему хватило ума не делать такой ошибки. Он всего лишь попытался обезглавить стоящего на коленях, прибитого собственным мечом к полу, безрукого Ксавьера.

– Хм… глупый шаг с его стороны, – заметил Дункан, передвигая своего “черного” слона. – Пытаться стащить кусок мяса у отвлекшегося тигра…

– Да хоть бы он тигру и голову в пасть засунул, если бы был один! Он ведь нас всех подставил! – возмутилась Кирдвин, после чего схватилась за стену и второй рукой, поскольку голова снова закружилась.

– А как он его в то живописное пятно превратить умудрился? – заинтересовался Дункан. – А то результат я видел, а вот способ…

– Ударил, – ответила Ребекка. – Один раз. Ногой. Кто вообще этот Том такой? Откуда он взялся?

– Этот молодой Бессмертный – ученик Дункана. Ирландец вроде бы, – ответил Дарий.

– И давно? – нахмурилась Ребекка.

– Он меньше месяца, как Бессмертный, – ответил Дункан. – И, Ребекка, Кирдвин, я очень рад вас видеть.

– Я тоже, Дункан, – тепло улыбнулась темноволосая.

– И я, – почти с тем же выражением лица ответила рыжеволосая. – Ты давно в Париже? Как Аманда?

– Пару часов всего. Приехал по просьбе жены Тома. Спешил, как мог, – улыбнулся Маклауд. – Аманда, насколько я знаю, вроде бы где-то колесит с цирком. По проволоке ходит. Да ты ж её знаешь.

– Знаю, – снова улыбнулась Ребекка. – Как была непоседой, так и осталась.

– Как Тесса? – спросила Кирдвин.

– Замечательно, – расплылся в улыбке Маклауд. – Ждёт меня в Нью-Йорке. Надо будет ей отзвониться, а то волнуется. Я ж ничего толком не объяснил, когда сорвался. Спешил очень, боялся как бы Том бед не натворил.

– Это ты про ту безэмоциональную машину смерти? – уточнила Кирдвин. – Этот может. Первый раз такие глаза вижу у человека, перерезающего кому-то горло: абсолютное равнодушие. Ни гнева, ни ярости, ни удовольствия, ни жалости… как таракана раздавил все равно. Ты его сам не боишься?

– Вообще-то он вполне адекватный и разумный человек. Художник…

– Тот парень тоже вроде художником был. Как его звали? Гитлер вроде бы? – вздохнула Ребекка. – Который всю Европу кровью залил по колено.

– Неправда! Том завязал! Он больше этим не занимается! – возмутилась Лили. – Ой, – поняла она, что сморозила что-то не то, когда взгляды всех присутствующих сошлись на ней.

– А поподробнее можно, чем-чем он больше не занимается? – мягко попросила Кирдвин.

– Ну… террором… массовыми убийствами… пытками… жертвоприношениями… – совсем смутилась Лили, ёрзая на стуле под этими взглядами. – Но я же говорю: он больше этим не занимается! Он изменился!

– А кто он тебе, девочка? – ласково спросила Ребекка.

– Том мой муж, – ответила Лили. – Он хороший. Правда-правда хороший!

– А кто он? Откуда он? – так же мягко продолжила распросы Ребекка, подсаживаясь поближе к девушке.

– Он… он…

– Да ты не переживай так сильно. Ни тебя, ни его никто здесь не осуждает. Тут у каждого хватает темных страниц в прошлом. Просто, надо же немного представлять, что он за человек, чтобы не допустить какой бестактности.

– Он Мастер Боевых Искусств и…

– И?..

– Террорист я, хватит девочку мучить – ей и так со мной непросто, – ответил вместо Лили, стоящий в дверях Том Гонт. Как он подошёл, никто не смог заметить. Это пугало. – Бывший лидер ультрарасистской террористической организации в Британии – Пожиратели Смерти.

– Ни разу не слышала о такой, – осторожно сказала Кирдвин, медленно отходя к стене, стараясь встать так, чтобы между ней и черноволосым мужчиной в дверях оказался стол, а позади окно.

– Я не оставлял свидетелей и не выдвигал требований. Мы просто убивали, пытали, насиловали, а потом всё равно убивали. Всех. Ради развлечения.

– А власти?

– Пытались с нами бороться. Но мы приходили в дома руководителей департаментов, начальников отделов правоохранителей… и вырезали их вместе с семьями. Иногда брали в заложники их детей и заставляли делать то, что нам нужно. Потом всё равно убивали. И их и заложников.

– Эффективно, – тяжело вздохнул Дарий. – А чего пытались добиться?

– Власти, конечно. Сперва. Потом уже просто озверели от крови и вседозволенности и убивали просто так. Потому что могли. А мы могли. И потому что нам это нравилось.