Непогода

– Спасибо, что помог, – улыбнулась Лиза, взяла пакеты и занесла их в дом.

На экране загорелось сообщение:

«Корректировка разнарядки стажера Х-3345. Задача: организовать порывы ветра скоростью 10 м/с на всей территории вверенного участка в период с 17:00 до 19:00. Направление: юго-восточное».

Я радостно вскочил в предвкушении первого дела. Ощущая себя первоклашкой на уроке правописания, аккуратно выделил область воздействия ветра, задал скорость и продолжительность, сто раз перепроверил параметры и отправил задачу механикам. Спустя пару минут ветер набрал силу: тяжелые кроны высоких деревьев в леске за деревней начали мерно покачиваться. По моему телу пробежали мурашки: несмотря на элементарность манипуляции я вдруг почувствовал себя шаманом, приручившим стихию. Мне был доступен ветер с силой от нуля до семи баллов по шкале Бофорта, то есть от полного штиля до порывов скоростью 17 метров в секунду, и я боролся с соблазном проверить деревенские крыши на прочность.

Гуси, щипавшие траву на поляне, разбежались по дворам. На дороге остался лишь сонный взъерошенный петух, вылезший из-под куста и не понимавший, что происходит.

Я не ждал влияния ветра на подопечных: в одной статье разъяснялось, что большинство локальных манипуляций носят маскировочный характер и выполняются для того, чтобы между соседними секторами не было очевидной разницы в погоде.

Так, если в одной части города требуется срочно организовать ураган, для ближайших к ней районов приходится создавать приближенные погодные условия. При этом такие изменения не должны негативно влиять на Генеральный план, поэтому спонтанные манипуляции совершаются крайне редко.

Бывали случаи, однако, когда граница участков становилась очевидной из-за несогласованности работы бригад или стажеров. В статье приводилось фото панорамы небольшого городка: в центре бушевала гроза с ливнем, а окраины нежились под солнцем.

Случались и трагические несостыковки. Хрестоматийной стала история о бедолаге-туристе, который трижды проверил прогноз погоды, прихватил палатку, солидный запас еды и отправился в кемпинг на выходные. К несчастью, он расположился точно на границе климатических секторов, немного поодаль от основного лагеря туристов. Парень и так переживал не лучший период в своей жизни, так еще и в первую же ночь внезапно налетел ураган, с которым он боролся до самого утра, отчаянно укрепляя дуги и стойки палатки, остервенело латая промышленным скотчем бреши в брезенте. Герой выдержал шторм, но, выбравшись утром на волю, обнаружил, что в лагере не было и следа урагана: кто-то мирно готовил завтрак, кто-то лежал на сухой траве, удивленно посматривая на помятую палатку измученного героя. Тут в бедолаге что-то окончательно оборвалось, он оскалился, вбежал в палатку и больше из нее не вышел. Никогда.

История завершалась напутствием для стажеров, позаимствованным у Достоевского: «Каждый человек несет ответственность перед всеми людьми за всех людей и за всё».

Дни слились в бесконечное «активных действий не предпринимать». Бабаня сутками напролет возилась в цветнике за домом, Дима появлялся во дворе ровно в восемь утра и демонстрировал гусям подобие зарядки. Через час он заводил мотор и, аккуратно объезжая выбоины и распугивая соседских клуш, отправлялся на смену.

Мои будни были не намного веселее и различались лишь книгой, над которой я засыпал. В понедельник сон одолел меня на статье о манипуляциях по изменению температуры помещений, во вторник – на таинственных таблицах матричной установки дождевых полей. Вечер среды я провел, изучая основы влияния турбулентности на судьбы пассажиров. Четверг перетек в пятницу статьей о мотивационной составляющей попутного ветра.

В статье нашелся ответ об истоках мучившего меня девиза «Бойся попутного ветра!». Оказалось, что если человек ощущает ветер в спину, то высока вероятность, что это его подгоняют сотрудники фирмы. Поэтому «действия, совершенные на психоэмоциональном подъеме от попутного ветра, навязаны человеку и не могут считаться проявлением полной свободы воли». Применение этих приемов автор статьи не одобрял.

В субботу меня разбудил очередной гадкий звук ноутбука. На экране горело неизменное: «…Погода оптимальная. Активных действий не предпринимать…»

В обед я услышал знакомый рокот КамАЗа. Машина остановилась на дороге между домами, недовольно пофырчала и заглохла. Из кабины вылез сконфуженный Дима и направился к Лизе. У ее дома под кроной высокого дуба располагался небольшой загон, огороженный рабицей, в котором между тарелкой воды и миской каши копошились цыплята. Рядом лежала взлохмаченная наседка, присматривая за птенцами. Второй наблюдатель – усатый рыжий кот, нехотя отгонявший назойливых мух пушистым хвостом, – высматривал в рабице отверстия покрупнее.

Вытерев руки о штаны, Дима потоптался у двери, отрывисто выдохнул и нажал на звонок.

Я давно готовился к этому. На случай очередного визита нашего донжуана у меня созрел нехитрый план: организовать мощный ливень и надеяться, что Лиза пригласит бедолагу в гости.

Я верил, что Амуру из соседней организации – теперь не приходилось сомневаться и в существовании соседнего агентства по сведению людей – хватит сноровки устроить всё должным образом.

Из окна веранды выглянула румяная Лиза с мокрым полотенцем на плече. Увидев растерянного соседа, она слегка улыбнулась.

Дима попытался улыбнуться в ответ – вышло неубедительно.

– Добрый день, я тут это… – он замялся, развел руками и похлопал себя по карманам, будто пытаясь найти шпаргалку с забытым текстом. – У тебя подсолнечного масла не будет? В центр возвращаться не хочу, времени жалко.

Лиза вытерла лоб полотенцем, кивнула Диме и исчезла в темноте сеней.

«Дружище, если будешь действовать такими темпами, вашего сближения даже мои внуки не дождутся!» – проворчал я про себя, запуская панель. И, выбрав максимальную мощность дождя и резкий боковой ветер, отправил задание механикам.

Проплывавшие над деревней облака начали тяжелеть, окрасились в сливовый цвет и приготовились к атаке. Подул колючий, промозглый ветер. Дима поежился, тревожно глядя на небо.

На крыльце появилась Лиза с бутылкой масла в руках. Сосед, потупив взгляд, пролепетал что-то благодарное.

– Этого не хватало! – посмотрев на небо, забеспокоилась Лиза. – У меня белье сушится!

– Помочь? – предложил Дима, подставив ладонь под первые крупные капли. – Намочит же!

Лиза схватила пару тазиков, один сунула в руки Диме, и оба побежали во двор. Едва они стянули с веревок белье и вернулись под навес над крыльцом, ливень вошел в свои права.

– Спасибо! – отдышавшись, поблагодарила Лиза.

– Да пустяки, спасибо за масло! – смутился Дима и стал спускаться с крыльца.

– Куда ты? Дождь! – запротестовала Лиза. – Пойдем на чай!

Дима попытался что-то возразить, но Лиза проворно взяла его за рукав и завела в дом.

Слегка пританцовывая, я подошел к окну, распахнул плотные занавески и широко улыбнулся серой многоэтажке, стоявшей напротив. Внизу бродили всё те же безликие прохожие, отчаянно гудели машины, изнывая от пробок и духоты. После недели дождей в городе жарило так, что я начал завидовать моей деревне.

Вспомнив о ней, вернулся к ноутбуку. Механики работали на совесть. Любуясь стихией, я вдруг заметил в пелене ливня что-то бесформенное, оказавшееся силуэтом сгорбленного человека.

На земле неподалеку от своей избы, прижавшись к деревянному забору, сидела Бабаня: на старые брезентовые сапоги налипли куски дорожной глины, тонкая советская олимпийка насквозь промокла. Сжимая в руках черную косынку, бабушка смотрела в сторону леса и плакала.

Я оторопел. Почему она не дома? И с чего траур? Бросился к столу с распечатанными справками, переворошил бумаги, отыскал нужный лист. Кузнецова Анна Семёновна, родилась тогда-то, работала там-то, заслуги, премии… Личная жизнь: муж – Евгений Петрович Кузнецов, 22.03.1944 – 30.07.2013. Выходит, сегодня – ровно пять лет со дня его смерти, годовщина…