Договорились

– По пути заедем в твой любимый «Старбкас», – ответил парень и, сев на соседний стул, схватил потемневшую дольку яблока, последнюю на тарелке.

– Сертификат же ты тоже выбросила? – задумчиво спросил Зайкин, обхватив подбородок пальцами.

Синие глаза изучали тесное пространство, будто сквозь дверцы видели конструкцию шкафов.

– Разумеется, – скрестила руки Карина и оперлась попой на столешницу.

– Жаль. Могла бы на него как раз новую кухню забацать. С посудомойкой.

– Ага, – вскинула голову девушка и добавила с сарказмом. – Вот эту, железную тележку с раковиной, самую дешевую?

Зайкин пожал плечами.

– Ну, не обязательно. Мне казалось, там в пределах двухсот пятидесяти можно приличную кухню организовать.

– Сколько? – челюсть потянула ее голову вперед.

– Что? – не понял парень, обежал взглядом квартиру и остановился на ее вытянутом лице.

– Двести пятьдесят тысяч? – Карина медленно повторила. – Ты подарил мне двести пятьдесят тысяч?

– Ну, на сертификате.

Внутренняя жаба подняла бунт, возмутив все нервы разом.

– Ты – долбоеб, Зайкин! – рявкнула она.

Все резко повернули к ним головы, даже Настена. Зайкин втянул плечи и оглядывался вокруг с недоумением.

– Ты же знал, что я его выброшу!

– И что теперь, не дарить, что ли? – парень надул губы.

– Ты выкинул на помойку четверть миллиона, дебил!

– Ну, технически это сделала ты. Точнее, Трунов.

Карина подняла голову к потолку, вытянув шею, жилки на которой напряглись как струны. Столько стоил семестр ее обучения в университете. Она на это копила по несколько месяцев. Ей эти деньги доставались с таким трудом, порой приходилось наступать на собственное горло, терпеть оскорбления, соглашаться быть шлюхой для пожилых извращенцев, а он положил эту сумму на подарочный сертификат в «Икею», зная, что тот никогда не будет востребован. Когда-то эти деньги могли в корне изменить ее жизнь, а теперь… Ее бесила такая несправедливая расточительность.

– Дебил, – сокрушалась девушка и развернулась к мойке, чтобы занять руки, а то кулаки жутко чесались.

Она принялась мыть посуду. Зайкин схватил единственную нормальную сковородку, вторая оказалась блинной.

– Кариш, вот это помой, пожалуйста, сначала. Я завтрак в ней буду готовить.

Она посмотрела на него уничтожающе, потом так же на сковороду. В представлении алюминиевый круг разделился на две части зигзагообразной полосой лазера, а пластиковая ручка разлетелась в щепки.

– Беги, Зай, – предупредил Варданян, выглядывая из-за стенки гарнитура.

В него тоже прилетел лазерный взгляд. Но ничего не произошло. Девушка вырвала сковородку из лап Зайкина и принялась натирать мыльной губкой. Есть ей тоже хотелось. У нее всегда после пьянки просыпался дикий голод, хотя в обычные дни она завтракала через раз.

– Уходим по тихой, – шепнул Зайкин, подмахивая ребятам руками, чтобы освободили кухню.

Все покорно переместились в гостиную. Карина старалась себя успокоить, но только громче гремела посудой. Тарелки выскальзывали из рук, чашки перекручивались. Брызги летели во все стороны. Много попадало на живот. Ей вдруг стало жаль этих денег, которых у нее и не должно было быть, а он такие суммы, видимо, тратил, не считая, как на карманные расходы. «И зачем так много-то? Хотя бы пятьдесят, а то двести пятьдесят!», – бесилась она в уме. Девушка не сомневалась, что Зайкин не пытался впечатлить ее этой суммой и тем более подкупить. Он никогда не пытался это делать. Он вообще странно относился к вещам. Пил кофе в «макдаке», скупал пышки у метро, мог ходить в куртке из секонда и при этом носить неприметную серьгу в ухе из платины с бриллиантами на миллион. Ценность всему он определял по-другому. Богатство ему позволяло.

– Иди, готовь свой завтрак. Сковородка чистая, – крикнула она, с грохотом поставив посуду на плиту.

Пока они хозяйничали на кухне, остальные по очереди пользовались ванной и просто болтали на диване. Гога интереса ради включил телевизор и, не найдя ничего завлекательного, остановился на музыкальном канале. Попсовые мелодии хорошо разбавляли утреннюю атмосферу и хмурость Карины. Монотонная работа руками под энергичный ритм убаюкивала душевный зоопарк: и жаба поутихла, и кошки заснули. Плечи невольно стали подстраиваться под мелодию и двигаться в такт.

Зайкин рядом смешивал порубленные овощи с оливковым маслом. Бекон шипел собственным жиром на сковороде. Возбуждающий аппетит запах жареного быстро заполнил всю квартиру. Парень тоже слегка пританцовывал и даже подпевал, тихо и неразборчиво, себе под нос, разбивая яйца прямо в сковороду. Их он тоже принес с собой – заранее знал, что будет делать на завтрак. Шесть желтоглазых яичниц жарилось поверх бекона, а сверху из шустрых пальцев сыпалась зелень.

Карина только домыла все тарелки, как Зайкин разложил на каждой по глазунье и позвал всех к столу. Пока парень расставлял посуду, она набирала чайник до самого максимума. На шесть ртов едва хватало такого объема. Никто опять не садился, потому что стульев было всего два. Все толпились в коридоре с тарелками в руках. Зайкин выдал каждому по куску хлеба, чтобы макать в желток.

Она удивлялась себе, потому что раньше глазунью терпеть не могла, но вчерашний опыт с кесадильей подсказывал – сегодня тоже будет вкусно. А еще пустой желудок после алкоголя взял над ней полный контроль. Вкус опять был нежным. Очень. Таким растекающимся и при этом плотным, не жирным и не пресным, а ровно таким, как надо, даже если она и понятия не имела, как, на самом деле, надо. Ощущение складывалось именно таким. Бекон добавлял копчености. Салат из овощей разбавлял насыщенность свежестью. Завтрак очень быстро закончился. Все ели с таким же аппетитом и с набитыми ртами опять восторгались мастерством повара. Зайкин благодарно улыбался и кивал.

– Тебе понравилось? – спросил он, наблюдая за тем, как Карина слизывает корочкой хлеба остатки желтка.

Она стояла в стороне от всех, у комода, боком к кухне.

– Очень, – ответила девушка искренне, не желая выпендриваться.

Такое умение глупо было отрицать. Синие глаза засияли. Что-то теплое выплеснулось из них ей в лицо.

– Я рад, – парень поднял гордый подбородок.

Она усмехнулась и протиснулась сквозь толпу, прижав Настену к Варданяну, чтобы поставить грязную тарелку в раковину. Девушка уткнулась парню лицом в грудь. Тому пришлось наклониться, упираясь одной рукой в стол, а затылком стукнуться о навесной шкаф. Вторую руку он положил ей на талию.

– Прости, – закраснелась Настена, быстро отпрянув.

– Упс, извините, – выдавила смешок Карина, а сама переводила хитрый взгляд с одной на другого.

Игнатьева с Гогой тоже смотрели на них с коварным любопытством.

– Ничего, – Варданян почесал голову сзади и улыбнулся.

Вместе с рукой со стола слетели бумаги, а вместе с ними билеты на шоу и сертификат на танцы. Все прилетело под ноги Зайкину. Он наклонился, чтобы это поднять. Карина тут же бросилась к нему, снова вжав Настену в Варданяна.

– Оу, – заулыбался Зайкин, разглядывая сертификат. – Ты на танцы ходишь?

Он поднял голову и сразу уперся взглядом в раздраженное лицо девушки. Она вырвала у него разноцветный листок и быстро собрала все остальное, пытаясь понять, что он успел прочитать.

Положив бумаги на комод лицом вниз, Карина пригрозила Зайкину пальцем.

– Только попробуй туда явиться!

Затем она резко обернулась на Настену, которая поправляла платье после неожиданных объятий с Варданяном.

– А ты только попробуй проговориться! Хоть за «Айфон» из будущего!

– Да я сама ничего не знаю, – возмутилась подруга и дунула на раскоряченную челку. – Ты мне не рассказывала. Что за танцы?

– И не расскажу. Себе дороже, – отвернулась Карина.

– Да ладно, я и не собирался вовсе, – отмахнулся Зайкин и сел на диван, обняв подушку. – Я понял, это твое хобби. Я не стал бы настолько мешать тебе жить.

– Именно так ты и делаешь, – с напором говорила девушка, не спуская с него рассерженных глаз. – Просто не продохнуть, до того ты душный.