Белый свет

– Я знаю, что ты согласна, – перебил ее парень.

Больше они друг другу ничего не говорили, только объятия и поцелуи были свидетелями их чувств.

Время прошло. Видимо, чувства остыли, и Андрей возвращался теперь один. Последний раз окинув взглядом наполненный воспоминаниями дом, он пошел дальше. Внезапная грусть опустилась на него, несомненно, это мысли о своей бывшей вызвали ее. Он шел по прежней дороге, местами ударяя ногой маленькие камешки, валявшиеся на пути. Первый был совсем маленький, неправильной формы – парень пнул его, а он еле покатился по асфальту. Второй был круглее, но размером тоже не вышел – Андрей его пропустил. Третий же был покрупнее – Андрей как размахнулся да ударил так, что камешек покатился, местами подпрыгивая, на многие метры вперед. Будь Андрей подростком, он бы непременно предался слезам в эту минуту. Но в армии он научился справляться со своими переживаниями, которые без предупреждения и самопроизвольно возникают в области груди. Парень вырос, превратившись в настоящего мужчину.

Андрей спустился в метро, сел в поезд. Приятный гул рельсов заставил его улыбнуться. Вагон был переполнен, все же восьмой час утра. Андрей не мог нормально встать посреди толпы со своими тяжелыми сумками. Люди в наушниках и с планшетами в руках абсолютно не обращали на него никакого внимания, пока он их внимательно разглядывал. У одного парня были ссадины на пальцах, наверное, дрался недавно, подумал про себя Андрей. Один старик все никак не мог угомонить свой кашель, что стоявшая рядом с ним женщина с еле скрываемым возмущением бросала на него укорительные взгляды, которые старичок не видел. Будто надеявшись, что они помогут, а потом, разочаровавшись, она цокнула громче тормозящего поезда и, обрадовавшись, она пробиралась с невообразимым стремлением к выходу из вагона.

Выйдя на своей станции, Андрей неспешно поднялся по ступеням в город. Еще несколько минут ходьбы, и он увидит цветочный ларек, в котором он покупал белые тюльпаны. Он был на месте – все та же вывеска. Андрей зашел внутрь.

– Здравствуйте!

– Доброе утро! – с воодушевлением сказала продавец, а потом как присмотрелась, как обрадовалась и продолжила с еще большей улыбкой: – Андрюша, наконец вернулся! Возмужал, ох, какой красавец стал! А форма тебе к лицу! Мама же тебя только завтра ждала, пораньше отпустили?

– Да, – с некоторым стеснением ответил Андрей. – Как сами поживаете, Марина Геннадьевна?

– Все хорошо, как всегда, ну, ты знаешь! Тебе как обычно?

– Нет, ландыши. – Андрей посмотрел в кошелек, подсчитал немного в уме. – Пять штук.

– А ты изменился, – усмехнулась Марина Геннадьевна.

– Мама любит ландыши, – с такой же улыбкой ответил Андрей.

– Вот оно что! И правильно, никакая девушка не будет тебя любить так, как мама! – подытожила Марина Геннадьевна.

– Что верно, то верно, – закончил Андрей, взял букет и попрощался с тетей Мариной.

По пути Андрей зашел еще в продуктовый, накупил к столу и уже готов был заворачивать в свой двор. Воздух стал тяжелее, безоблачное небо покрылось тучами. Ветер задвигал покрывавшую асфальт пыль, попутно поднимая окурки и фантики в воздух. Андрей решил передохнуть на скамейке, смотря в небо. Протяжный рокот облаков немного напугал его, но дождь еще не начинался. «Еще успею», – подумал про себя Андрей. Тучи становились все массивнее, будто каждая тучка сливалась в одно единое зловещее. Ветер обдувал все сильнее кончики отросших светлых волос на макушке Андрея и, будто с желанием, пытался утянуть края платья проходившей неподалеку девушки. Но каблуки продолжали цокать по асфальту. Своими гладко выбритыми щеками Андрей ощутил эту мощь ветра, а руками уберег мамин букет. Парень встал и поспешил к подъезду своего дома.

Свирепое небо осветила молния. Она была такой яркой, что Андрей увидел будто бы рентген-снимок стоящего впереди автомобиля. Стало не на шутку страшно – Андрей ускорил шаг. Ветер неистово свистел в ушах и тянул Андрея назад, тучи продолжали увеличиваться в размерах. Снова грохот на небе, сначала растянутый и тихий, а потом раскатистый и оглушительный. Запели сигналки автомобилей, деревья покачнуло в сторону, листья срывались с деревьев и уносились вдаль. Затемнело, словно перед рассветом. Андрей увидел, как в квартирах домов жители в спешке закрыли окна. Дождь все никак не начинался, что радовало Андрея. До дома оставалось метров пятьдесят. Сорок… Тридцать… Небо вновь проревело. Андрей смотрел вниз, чтобы пыль не попадала в глаза. Асфальт засиял.

«Горячо!».

В Андрея ударила молния. Цветы разорвало на местами уцелевшие лепестки, прожженные сумки неслышно упали на дороге. Андрея нигде не было. Лучи солнца с дальнего края стали пробиваться сквозь темноту. Тучи окрасились в нежно-белые оттенки облаков. Ветер утихомирился. Снова обычное весеннее утро. Но Андрея нигде не было, лишь обгоревшая ткань продолжала лежать на тротуаре.

Юноша с трудом открыл глаза. Тело словно заполнило свинцом, он продолжал лежать на траве, пытаясь понять, что к чему. Ветер больно обдувал обугленные места на его теле. Кожа покрылась багровыми пятнами, от локтя к ладони ссадины заполонили руку. Он не понял, где находится, но напрягать голову в том состоянии, в котором он был, не представлялось для него возможным. Андрей кое-как сумел встать и оглянуться. Из разбитого виска сочилась кровь. Парень понял, что неудачно приземлился на край огромного валуна, который возвышался над ним. Он был метра под три, с заостренными выступами, с которых медленно стекала кровь Андрея. Его одежда покрылась темными крошками ткани, которые от каждого поворота Андрея в сторону сыпались на его место приземления.

Андрей пытался вспомнить последний миг перед тем, как оказаться в этом незнакомом месте, но стоило ему подбираться к цели, как его мысль растворялась и жутко начинала болеть голова. В его горле пересохло, жажда отвлекала его мысли от боли в коленном суставе и в районе локтя. Андрей вытер смесь пота и крови с виска и двинулся к неширокой речке, которую он видел впереди. Неловкой походкой он устремился к ней и, добравшись до цели, пытаясь аккуратно присесть и черпнуть ладонями воды, потерял равновесие и плюхнулся в нее лицом. Алое пятно волнами распространилось по водной глади, пока Андрей жадно считал глотки. Напившись и умыв лицо, он принялся обмачивать сначала руки, потом ноги: после прикосновений ладонями куски ткани сдирались с его кожи в некоторых местах с зудящей болью. Андрей распрямился и ужаснулся своему отражению: уродливое испачканное лицо смотрело на него из глубины, обнаженное тело было покрыто царапинами, в районе живота и чуть левее виднелось темно-фиолетовое пятно.

Андрей оглянулся на стоявший позади валун, за которым раскинулся густой лес с необычно высокими деревьями, повернул голову вправо-влево и все еще не мог понять, куда его забросило. Стоило ему немного расслабиться, как он вспомнил, что надвигалась гроза, он спешил домой, потом яркая вспышка.

– Горячо! – будто его осенило, воскликнул Андрей.

Он понял, что в него ударила молния. Чувство дрожи по всему телу, будто по нему проходит ток, было лишним тому свидетельством. Но почему он очнулся здесь, понять не мог.

– Хороша дембельская форма! Даже покрасоваться в ней не успел! И документы напрочь прожгло!

Вся форма была в больших дырах, однако его кожа совсем не пострадала. Были ссадины, порезы, но ожогов не было. Андрей мог бы радоваться, но он еще долго ворчал на себя, обвиняя во всех смертных грехах. Парень считал себя виноватым за то, что испортил форму (это мягко сказано, форма была вся выжжена и превращена в пепельные лохмотья, а обувь хоть и была еще пригодна для ходьбы, была в самом непривлекательном состоянии), что не знал, где находится и как попал сюда, что так и не повидался с родителями. Здесь следует добавить, что, как писалось выше, он умел справляться со своими эмоциями, за исключением одной. Когда злость овладевала им, он смело пускал в ход кулаки, не жалея ни своего обидчика, ни своих рук. Конечно, армия не то место, где их можно распускать, – там приходилось сдерживать себя, порой не поддаваться на откровенные провокации. В армии Андрею удавалось себя контролировать. Но здесь его самообладание оказалось на нуле.