Белый свет

Подкрепившись, парень встал со своего места, затушил огонь и побрел к речке, протекавшей неподалеку. Спустившись к ней и сев на колени, Сэм сделал пару глотков и вытер рукавом влажные губы.

– Ооох, хороша водичка! – не смог сдержать восхищения парень.

На вид Сэм был достаточно крупного телосложения: мощная грудь, широкие плечи, подтянутый торс. Он был одним из самых молодых бойцов Сопротивления, но обвинять его в слабости или неопытности было бы глупо. Он с детства воспитывался в духе свободы, справедливости и все это почерпнул в историях Мафусаила о живших прежде людях. Обычно каждый вечер, когда Мафусаил не был занят важными делами, к нему подбегал маленький Сэм и просил его рассказать новую легенду. Нередко со сдержанными слезами на глазах он начинал неторопливо говорить:

– Давным-давно все люди на Земле были свободны. Мир был жесток, многим приходилось трудно на протяжении жизни, но у каждого было право выбора. Каждый сам решал, кем ему быть, к чему стремиться. Но так продолжалось недолго. Один человек решил поставить себя выше других, и люди, когда-то с ликованием освободившиеся от рабства, сами начали приходить к нему, заковывая себя в новые цепи. Рабство над телами сменилось рабством души. С тех пор и началась новая реальность, в которой мы живем.

Вспоминая слова Мафусаила, Сэм отгонял от себя разных насекомых, которые не давали ему спокойно предаться мечтаниям.

– Каково это – быть свободным? – вслух спросил он у кого-то на другом берегу, но там никого не оказалось.

Сэм нередко был мечтателен. Но и в энергичности этот человек мало кому уступал. Конечно, ему не хватало скрытности и аккуратности во время вылазок в Москву, но все это он компенсировал физической выносливостью. Небритый подбородок, большие синие глаза, пухлые щеки, нос с горбинкой – вот некоторые характерные черты человека, из которого, возможно, в будущем выйдет прекрасный командир.

Мешкать больше было нельзя – Сэм рассчитывал добраться до командования до рассвета. Следующие два часа пути ему приходилось пробираться сквозь заветвленные сучья, перепрыгивать через высоко поросшие кустарники, скатываться по грязи вниз к болоту, но, поднимаясь вновь и вновь после неприятных падений, он уверенно продолжал свой путь.

Начало светать. Уставший парень еле поднимал ноги, из его плеча сочилась кровь от волчьего укуса, но он все же добрался до места назначения. Волк, оставивший на нем рану, попрощался с жизнью. Сэму было рано умирать, так он считал во время всех стычек на грани жизни и смерти. Он считал своим долгом вернуть людям свободу, о которой слышал только в легендах. Расчистив слой зелени и листьев за валуном, он топнул три раза ногой над чугунным диском, это был тайный пароль Сопротивления, и дожидался, пока его встретят. Ему отворил Макс:

– Да ты весь поцарапанный!

– Обратно тяжело было добираться, но ничего, заживет. Дай, пожалуйста, бинты.

– А где Игорь? – спросил Макс.

– Потом скажу.

Сэм еще долго переводил дыхание, когда он присел на скамью. Макс подал ему воды, бинты и обеззараживающую мазь. Он хотел помочь Сэму с плечом, но тот наотрез отказался:

– Не надо! Я сам!

Сэм бывал упрямым в таких делах. Всегда шел в атаку первым, часто становился приманкой, превращаясь в капкан. В этом был весь он.

– Мне нужно срочно доложить Мафусаилу – я пойду.

Макс не стал его долго задерживать. Это был человек, очень не любящий переубеждать других, считая это пустым занятием. К своей основной обязанности – открывать и закрывать вход на базу – он относился хорошо, любил свою работу. На вид он был щуплый подросток, но сил отодвигать кусок чугуна у него хватало. Закрыв за Сэмом, он вновь сел на свое место, ожидая новых выходящих отсюда.

Сэм начал спускаться вниз по пещерному ущелью. С каждым его шагом в стороны отлетала пыль, а маленькие камешки, словно горошинки, с тихим звуком уходили вниз. Освещения было мало, его поддерживали факелы, расположенные через каждые 5–6 метров. Спуск был некрутым, но бывали случаи, что, неосторожно наступив с краю на мягкий слой земли, люди падали вниз с громкими криками, прекращавшимися после тяжелого приземления, возвещавшего об очередной смерти. Он посмотрел вниз – уже давно там не было видно тел, похоже, что люди стали осмотрительнее. Сэм не соблюдал аккуратность, но и не обрывался вниз, никто из его друзей не знал, удача ли его охраняет.

Наконец спуск кончился, он оказался в огромном пещерном зале. В центре него оказалась огромная чаша с огнем, языки пламени которого с поскрипыванием давали свет; перед ней сидели на коленях люди. Все в плащах, мантиях и капюшонах, старых и испачканных, изорванных тряпках, которые здесь считали одеждой. Словом, здесь люди носили то, что могли носить. Чьи-то исцарапанные глаза закрывали бинты, тем, кому не хватило, приходилось довольствоваться неаккуратно оборванными кусками ткани. Почти у каждого здесь оставался свой отпечаток на теле, за исключением детей. Хриплый, но твердый голос позвал Сэма:

– Подойди ко мне, солдат.

Это был голос Мафусаила. У него были длинные распущенные седые волосы, доходившие до верха груди, а лицо покрыто морщинами. В его глазах читалась сила в сочетании со спокойствием. Несмотря на свою старость, его голос по-прежнему был полон твердости, а характер обладал качествами строгого, но справедливого лидера. Сделав неспешный шаг к Сэму, Мафусаил всмотрелся в обеспокоенные глаза недавно прибывшего воина и понял, о чем будет дальнейший разговор. Он уже предчувствовал, что произошло несчастье, как только увидел Сэма прибывшим без напарника. Сложно описать чувства отца, особенно на фронте войны. Эти страшные мысли не раз приходили ему в голову, наводя беспокойство, но каждый раз как-то обходилось без трагедии. Но в этот раз…

Мафусаил спокойно выслушал доклад Сэма, отвел взгляд в сторону и, поблагодарив его, отвернулся и направился в свою небольшую спальню, если ее таковой можно было назвать. Представляла она из себя узкое ущелье не более четырех метров, разумеется, без всяких житейских удобств. Каждый человек жил в подобных условиях от мала до велика, но было у этих людей между собой неописуемое согласие: не было здесь споров относительно работы, каждый пытался чем-то помочь общему делу, каждый понимал, что от его действий многое зависит, у каждого здесь было свое место. Так оно и должно быть в тяжелых жизненных условиях, человек один мало что может сделать, а вот коллектив – это сила.

Мафусаил разлегся на земле, накинув на себя большой пыльный и изодранный кусок выцветшей ткани красного оттенка. Закрыв глаза правой морщинистой рукой, он призадумался, вспомнил своего погибшего сына. Сомнений быть не могло: все, кто попадает в Штаб к неприятелю, сначала подвергаются беспощадному допросу, а затем те, кто не поддается влиянию белого света, неминуемо казнятся. Мафусаил был уверен, что произошел второй вариант. Он не заплакал, не почувствовал злости, но горечь засела в его груди. Давным-давно умерла его жена, теперь любимый сын. Чувство одиночества начало душить его изнутри. Нескончаемые воспоминания, повседневная суета о делах в Сопротивлении, тревога о будущем так взволновали его, что он выбился из колеи. Мафусаил даже не заметил, как уснул. Сон – лучшее лекарство, как говорили древние.

Тем временем Сэм чувствовал себя виновным, что донес эту весть. Он ни с кем не разговаривал, лишь отобедал, присев на каменный выступ в углу. К нему подошли братья Витя и Сережа, еще подростки, не имеющие боевого опыта, поинтересовались его вылазкой в город, но, отговорившись сначала вежливо, потом с грубостью в ответ на их неугомонность, Сэм отошел от них и направился к выходу из подземелья. Яркий солнечный свет не слепил его, а воздух не казался душным. Он бы и не заметил внезапной грозы сейчас. Игорь и Сэм не были друзьями, несмотря на то что часто отправлялись на задания вместе. Игорь часто подшучивал над его грубой прямотой и неизощренностью в речи, неаккуратностью в делах. Там, где Игорь внезапно перебегал с места на место, оставаясь незамеченным, проникал внутрь здания без лишнего шума или обезвреживал одного из Уважаемых слуг, Сэму это удавалось менее хитро. В основном он полагался на грубую силу. Бывало, Игорю приходилось «подчищать за ним», за что он ехидно высказывал ему свое неудовлетворение по пути на базу. Конечно, Сэму бывало обидно от этого. Но теперь, когда Игоря не стало… Теперь все изменилось. Он пошел к речке, текшей недалеко, посидел, подумал и, кое-что припомнив, с горячей головой побежал к командованию. Мафусаил, проснувшийся к тому моменту, обратился к нему: