Страница 1 из 8
Коллектив авторов
«Краткость и талант». Альманах-2021
Алина Захарова «Изнаночная петля»
Таксопарк доживал последние месяцы, а может и недели. Все это понимали. Приложения в телефонах гораздо удобнее, там и дешевле, и машины быстрее приезжают, и всякие скидки-бонусы. А здесь только два диспетчера и дюжина водителей, которые не успели выплатить долги директору, вот и отрабатывают теперь. Хотя понятно, что многие уже параллельно бомбят на электронных конкурентов или на свой карман, но главное, выручку за заказы сдают – и то хлеб.
– Да, браток, заказы по-прежнему есть. Это удивительно, но многие люди не хотят пользоваться приложениями. У кого-то был негативный опыт, вроде поездки с укуренным водителем – да, такое надолго отобьет охоту вызывать «кота в мешке». Приложения же просто распределяют заказы, а на трезвость или адекватность водителей не проверяют. А в таксопарке ежедневный контроль. Врач проводит освидетельствование. Потом наш босс проверяет, все ли в рубашках. Футболки с короткими рукавами он люто ненавидит, и запросто может снять с рейса, если, к примеру, у шофера голова не мытая.
Опытные таксисты втолковывали азы новичку, не пойми как оказавшемуся в их рядах. Директор давно уже не размещал вакансий, махнул рукой на текучку кадров, но вдруг юнец из Подмосковья. «Здрасьте, возьмите меня на работу!» Сам пришел. Деньги нужны. Очень.
Ну, оставайся, коли так.
– А вторая категория пассажиров – это те, кто не хочет оставлять следов. Эти все приложения легко взломать, да и просто в телефоне останется маршрут: откуда ехал, куда, когда, во сколько… Понимаешь? Если человек хочет тайно поехать, например, к любовнице. Он позвонит сюда, закажет машину, расплатится наличными. Все, никаких следов. Если даже жена что-то заподозрит, проверить невозможно. Не залезет же она в нашу базу, да? Кто ее пустит?!
Из общего гвалта голосов выделился хриплый бас. Это Гурам, самый авторитетный таксист – и по возрасту старше остальных, и рука у него тяжелая.
– Запоминай, малой. Таких клиентов надо лелеять, прямо в душу целовать. Есть у меня такой. Андрей. Каждый вторник и пятницу заказывает машину на два часа ночи. Ярославское шоссе, островок новостроек, знаешь? Не знаешь? Как ты собрался шоферить, если…
– Да ладно тебе цепляться, Гурам, – вклинился Викентий, худосочный мужичонка из бывших учителей. – Ты про клиента дорасскажи.
– Не лез бы ты… Хотя да, Андрей. Немолодой, но холеный. С деньгами. Каждый вторник и пятницу я приезжаю за ним в два часа ночи. Везу домой, в Сокольники. По пути он всегда рассуждает об одном и том же. Говорит, что жена – только для уюта, чтоб стирала и готовила. А любовница молодая, красивая и такая зажигательная, что ему прямо сейчас хочется назад вернуться и жарить ее до утра. Меня он воспринимает как мебель. Всегда спрашивает «Как зовут?» Но тут же забывает. Хотя бывало всякое, иной раз я его, пьяного, на пятый этаж затаскивал, звонил в дверь и убегал, пока жена не увидела. В дождливые ночи довозил прямо под козырек, хотя у него подъезд самый дальний от дороги и там хрен развернешься, приходится потом задом выезжать. Нет, все равно не помнит. А я все равно ему рад, потому что он каждый раз дает мне тысячу и не требует сдачи.
– Это же сколько сверху получается? – ахнул новичок.
– Тише, малой, – осадил его Гурам. – У нас тут лишние уши имеются. Диспетчерша – видишь? Любистина Даниловна. Будешь много при ней болтать, все запомнит и возможно, донесет боссу. Или нет. Смотря, как поделишься. – Любистина – это что ж за имя такое? – громче, чем нужно, спросил новичок. – Нерусское?
– Советское! – гордо ответила пожилая женщина, отвлекаясь от вязания. – Любящая истину, значит.
– И что, вы, и вправду, говорите только правду? – парнишка озяб под строгим взглядом и сдулся еще до того, как закончил вопрос.
– Правда – это смысл нашей жизни, – Любистина Даниловна цедила слова медленно, считая про себя петли – лицевые и изнаночные. Это не мешало ей разговаривать, просто шоферскую братию она недолюбливала. – А этот ваш Андрей зря думает, что он успешно замел все следы. Я же могу посмотреть данные заказа: домашний адрес, например. Поднимусь я к нему на пятый этаж, позвоню в дверь, да не убегу. Расскажу жене всю правду. Подскажу адрес любовницы и график, по которому он там куролесит, а ей, небось, врет, что на работе задержался. Так и ружнет его легенда.
Гурам насупился.
– Как по мне, Даниловна, ты не об истине заботишься, а просто любишь совать нос в чужую личную жизнь. Надо было родителям назвать тебя Любисоной.
– А почему некоторые так интересуются чужой личной жизнью? – подхватил Толик, вечный подпевала Гурама. – Потому что своей личной жизни у них нету.
– Тоже мне, открыл Америку. Была бы у меня личная жизнь, я бы тут ночами не куковала. И не решала бы, кому отдать следующий заказ. Хороший заказ, кстати. Денежный. Встретить из аэропорта клиента, который всегда чаевые оставляет хорошие… Кого бы туда отправить? А? – диспетчер мстительно поджала губы. – Новенький, собирайся. Тебе богатея везти.
– Э-э-э, уважаемая! – занервничал Толик. – Разве так дела делаются?
– Любушка, давайте без обид, – льстиво протянул Викентий. – Мы же понимаем…
Гурам прожег ее взглядом, способным расплавить камни, но женское сердце не дрогнуло.
– Я сказала, поедет новенький! – отрезала она и уткнулась в вязание.
– Стерва, – прошипел кто-то из таксистов, но Любистина Даниловна только усмехнулась. Черно-белый шарф почти готов, осталось закончить последнюю полоску и размахрить кончики. Как раз успеет до конца дежурства.
Утром из таксопарка она поехала на метро. Красная ветка, как пульсирующая артерия, несла шумный поезд на северо-восток. На кольцевой линии вагон взяла штурмом толпа, не давая пассажирам выйти и, хотя Любистина Даниловна ругалась в голос и даже колола спицами направо и налево, пробиться к дверям ей удалось только в Сокольниках.
Сокольники!
Неожиданно вспомнился адрес богатого изменника. Может, и вправду, поговорить с ним? В любой другой день она прогнала бы эту мысль из головы, как тараканов с любимой кухни. Однако сегодня, то ли с недосыпа, то ли от тоски – личной жизни у нее давным-давно не было, и это, на самом деле, очень угнетало, – Любистина Даниловна кивнула, соглашаясь с внутренним голосом. Надо сходить, это недалеко.
Обычная пятиэтажка. Подъезд… Как там Гурам говорил? Самый дальний от дороги. Первый, значит. Домофон. Какую квартиру набрать? Так, на каждом этаже по четыре квартиры… Получается, надо вызывать двадцатую. Да, она наберет номер и спросит Андрея. Если ошиблась, попробует девятнадцатую.
Она потянулась к двойке, но нажимать не спешила. А что она скажет Андрею? Не прелюбодейничай? Грех это? Тот лишь посмеется ей в лицо, а потом пожалуется директору таксопарка…
Палец застыл в миллиметре от кнопки. Что же делать? Уйти? Она задумалась…
Надо рассказать его жене. Во-первых, с женщиной такое обсуждать всегда легче. Во-вторых, именно жена в этой паскудной ситуации – жертва, и рассказать ей правду надо, ради спасения. От чего? От счастливого незнания? Может, она крепче спит, пока этот гад кувыркается со своей молодухой? Не станет ли ее жизнь хуже и страшнее, когда откроется истина?
Наверное, правы мужики. Не стоит совать нос в чужие отношения. Пусть все останется, как есть…
Любистина Даниловна присела на лавку, достала шарфик. Вязание успокоит расшалившиеся нервы. К тому же тут всего два ряда осталось. Петля, петля, так, теперь изнаночная…
С изнанки-то все выглядит иначе. Вот, допустим, жена ничего не знает, но все равно при этом не счастлива. Подозревает мужа, не спит до его возвращения, встречает его с заплаканными глазами и умоляет: ну скажи ты мне, ради Бога, где ты был? Что происходит, милый? У тебя есть другая? А мерзавец этот просто отодвигает ее плечом, заваливается в кровать и храпит. А бедняжка мучается, места себе не находит. Так может, лучше все рассказать? Может, это освободит несчастную женщину?